– Вы же понимаете – у врачей богатое воображение.
Хэррис внимательно посмотрел на Джада, пожал плечами и сказал:
– Вы психоаналитик, а я простой лекарь. Вы, наверное, знаете, что делаете, хотя, по-моему, ваша затея гроша ломаного не стоит. Вы твердо решили не задерживаться здесь?
– Просто не могу.
– Ладно, хулиган. Выпущу вас завтра.
Джад было запротестовал, но доктор Хэррис оборвал его:
– Не спорить! Сегодня воскресенье. Ребяткам, которые калечат вас, тоже нужен передых.
– Сеймур…
– Вот еще что. Противно изображать еврейскую мамашу, но вы хоть ели в последнее время?
– Н-да, кое-как… – признался Джад.
– Ясно. Я дам мисс Бедпен двадцать четыре часа, чтобы она вас откормила. И…
– Да?
– Не рискуйте, мне бы не хотелось потерять такого исправного клиента.
И доктор Хэррис ушел.
Джад откинулся на подушки: усталость брала свое. Потом услышал дребезжание посуды и, открыв глаза, увидел красивую сестру-ирландку, которая вкатила сервировочный столик с множеством блюд.
– Вы проснулись, доктор Стивенс? – улыбнулась он.
– Который час?
– Шесть.
Он проспал весь день. Сестра переставила обед на тумбочку возле кровати.
– Сегодня царское угощение. Завтра сочельник.
– Я знаю.
Он принялся за еду без аппетита, но когда положил в рот первый кусочек, вдруг обнаружил, что страшно проголодался. Доктор Хэррис велел отключить телефон, и Джад спокойно лежал, набираясь сил. Завтра ему понадобится энергия, которую удастся накопить сегодня.
В 10 часов утра в палату торопливо вошел Сеймур Хэррис.
– Как мой любимый пациент? – весело спросил он. – Выглядите почти по-человечески.
– Прекрасно. К вам посетитель. Хотелось бы, чтобы вы не смахивали на пугало.
Питер? Или Нора? Пожалуй, все свое свободное время они тратят на посещение больницы.
– Это лейтенант Макгриви, – добавил доктор Хэррис.
Сердце Джада екнуло.
– Он горит желанием поговорить. Хотел удостовериться, что вы не спите. Сейчас придет.
Ну да, чтобы арестовать его. Анжели болен, сидит дома и не помешал Макгриви состряпать улики, по которым его могут осудить. От Макгриви пощады не жди. Надо исчезнуть до его прихода.
– Будьте добры, попросите сестру прислать парикмахера, – сказал Джад. – Хочу побриться.
Должно быть, изменившийся голос выдал его, о чем свидетельствовал взгляд доктора. Или Макгриви что-то успел сообщить о нем?
– Хорошо, – кивнул Хэррис.
Как только закрылась дверь. Джад встал. Две ночи спокойного сна совершили чудо. Он еще неуверенно держался на ногах, но это пустяки. А сейчас надо спешить. Через три минуты он был одет. Выглянул в щелочку, убедился, что в коридоре никого нет, и направился к служебной лестнице. На повороте увидел, как из лифта вышел Макгриви и двинулся к палате. За ним следовали переодетый полицейский и два детектива. Джад спустился вниз и выбрался из здания через подъезд «скорой помощи». Отойдя от больницы на квартал, сел в такси.
Макгриви вошел в палату и сразу увидел пустую кровать и шкаф без верхней одежды.
– Разбегайтесь по разным направлениям, – сказал он своим спутникам. – Его еще можно задержать. – И бросился к телефону.
Оператор тут же соединил его с коммутатором полиции.
– Это Макгриви. Объявление всем постам полиции. Очень срочно… Доктор Стивенс, Джад… Возраст…
Такси остановилось перед зданием, где находился кабинет. Отныне он нигде не будет в безопасности. Даже дома. Придется искать пристанище в гостинице. Заходить в кабинет тоже опасно, но необходимо: нужен номер телефона.
Джад расплатился с таксистом и вошел в холл. Ныла каждая мышца, но двигался он быстро. Времени почти нет. Вряд ли они подумают, что он заглянет сюда. Необходимо вести себя крайне осторожно. Сейчас все зависит от того, в чью ловушку он попадет. Полиции или Дона Винтона.
Он открыл дверь кабинета и запер ее за собой. Помещения показались чужими и враждебными. Больше принимать пациентов здесь не стоит. Сама обстановка теперь не будет располагать больных к откровенности, скорее наоборот.
Его охватил гнев – вот ведь во что может превратить жизнь какой-то мерзавец. Он явственно представил себе, как братья вернулись к хозяину и доложили, дескать, дело сорвалось. Если он правильно определил характер Дона Винтона, тот пришел в ярость. В любой момент следует ожидать новую попытку нападения.
Еще в больнице он вспомнил о двух важных вещах. Иногда Анну назначали на прием перед Джоном Хэнсоном. Кроме того, она несколько раз разговаривала с Кэрол, и та, ни о чем не подозревая, могла сболтнуть что-либо лишнее. А если так, Анне грозит не меньшая опасность.
Джад открыл ящик стола, вынул телефонную книгу и набрал номер Анны. После третьего гудка ответил бесстрастный голос:
– Оператор слушает. Какой номер вы набираете?
Он продиктовал. Через несколько секунд девушка ответила:
– Извините, но вы ошиблись. Пожалуйста, проверьте свою запись или обратитесь в справочную.
– Благодарю, – сказал Джад и повесил трубку. Он сидел какое-то время задумавшись, потом вспомнил, что несколько дней назад в бюро услуг дозвонились до всех пациентов, кроме Анны. Ну конечно, он, записывая телефон, перепутал цифры. Джад полистал общий справочник, но не обнаружил ни Анны Блейк, ни ее мужа. Все равно, необходимо поговорить с ней! Переписал адрес из своей телефонной книги: Нью-Джерси, Бейонн, Вудсайд-авеню, 617.
Через пятнадцать минут в конторе проката взял машину. На стене висел плакат: «Мы – второго сорта, поэтому стараемся вдвойне».
«Будто обо мне сказано», – подумал Джад.
Несколько минут спустя объехал квартал, убедился, что нет хвоста, и направился в Нью-Джерси через мост Джорджа Вашингтона. В Бейонне остановился у бензоколонки и спросил дорогу дальше.
– До угла и налево. Третья улица.
Поблагодарив, Джад продолжал путь. При мысли о том, что он сейчас увидит Анну, сердце учащенно забилось. Как сказать, чтобы не взволновать ее? Будет ли дома муж?
Джад повернул на Вудсайд-авеню. Дома здесь начинались с девятисотых номеров, по обеим сторонам улицы были маленькие и обшарпанные. Чем дальше он ехал, тем неказистее становились лачужки.
Но ведь Анна живет в прекрасном лесном поместье. А кругом ни деревца. Неужели?.. Тягостное предчувствие овладело им.
Так и оказалось: номер 617 был поросший сорняками пустырь.
19
Джад сидел в машине, стараясь сосредоточиться. Неверный телефон мог быть ошибкой, но неверный номер дома – это уж слишком. Анна солгала ему. А если она скрыла свой адрес, а по свей вероятности, и настоящее имя, то чему же тогда верить? Он заставил себя объективно оценить все, что знал о ней. Набралось всего ничего. Она пришла с улицы, без направления другого врача, и настояла на приеме. За четыре недели общения умело постаралась скрыть цель своего появления, а затем неожиданно сообщила: у нее все в порядке и она уезжает. После каждого визита платила наличными, а не чеком – здесь тоже ничего не выяснишь. Но зачем понадобилось все это выдумывать? На прямой вопрос напрашивался лишь один ответ. При этой мысли Джаду стало физически плохо. Если кому-нибудь потребовалась информация, как он работает, что и где располагается в кабинете, кто может узнать больше, нежели пациент? Вот чем она занималась. А послал ее Дон Винтон. Она узнала все необходимое и бесследно исчезла!
И как легко он поддался на обман. Должно быть, она смеялась до упаду, когда рассказывала Дону Винтону о влюбленном идиоте, называющим себя психоаналитиком и претендующим на роль знатока человеческих душ.