Судя по всему, кто бы ни была жертва, ей пришлось несладко. А нападавший? Он тоже пострадал. Следы крови на парковке разные, двух разных групп. Сейчас мы связались с больницами и таксомоторными парками на случай, если жертва впрыгнула в такси. Мы обнаружили волоски, все в крови, чешуйки кожи, кусочки костной ткани. Ожидаем ответных звонков из пунктов «Скорой помощи». Пока что ответы на все наши запросы негативные, но я могу поручиться, что в конце концов мы найдем, кто обращался куда‑либо за медицинской помощью по поводу травмы головы от удара тупым предметом в ночь с субботы на воскресенье или в воскресенье утром.
Шон поднял руку:
– То есть вы утверждаете, что в ту ночь, когда Кэтрин Маркус вышла из бара «Последняя капля», возле этого же бара на парковке кому‑то проломили череп?
Суза улыбнулся:
– Ага.
Брошенный мяч перехватил Конноли:
– Экспертиза, исследовав засохшую кровь, обнаружила следы двух типов: группы А и группы В с отрицательным резусом. Поскольку следов крови группы А значительно больше, мы полагаем, что они принадлежат жертве.
– Кровь Кэтрин Маркус – группы 0, – сказал Уайти.
Конноли кивнул:
– Найденные волоски принадлежат мужчине.
– Какова же ваша версия? – осведомился Фрил.
– Версии мы не имеем. Единственное, что мы знаем, это то, что в ночь гибели Кэтрин Маркус на парковочной площадке возле ее последнего бара кому‑то еще проломили голову.
– На парковке произошла пьяная драка, – сказала Мэгги Мейсон. – И что из этого следует?
– Никто из посетителей бара не помнит никаких драк – ни в самом баре, ни вне его. Между часом тридцатью и часом пятьюдесятью бар покинули только Кэтрин Маркус и две ее подружки. Выходил также свидетель Молданадо, но, помочившись, он тут же вернулся. Входить тоже никто не входил. На парковочной площадке Молданадо видел человека, по его словам, приличной наружности, тридцати с небольшим, темноволосого. Когда Молданадо без десяти два покидал бар, на площадке уже никого не было.
– Как раз в это время девчонка Маркус бежала через парк.
Суза кивнул:
– Мы не говорим, что здесь очевидная связь. Возможно, ее и вовсе нет. Но все‑таки совпадение знаменательное.
– Ну и, опять же, какова ваша версия? – спросил Фрил.
Суза пожал плечами:
– Не знаю, сэр. Допустим, это все‑таки был гангстер. Тот парень в машине выслеживал, когда девчонка Маркус выйдет из бара. Она выходит, и он звонит по телефону сообщнику. Дальше в дело вступает сообщник.
– И что потом? – спросил Шон.
– Потом? Потом он ее убивает.
– Нет, тот парень в машине? Что делает он? Поднимается, берет в руки камень или еще что‑нибудь и идет с этим на другого? На кой черт?
– Может быть, тот на него напал.
– Зачем? Чтобы поговорить по его сотовому? Ерунда. Мы тут не усматриваем ни малейшей связи с убийством Кэтрин Маркус!
– Сержант, – сказал Суза, – вы считаете, что мы должны просто забыть об этом? Сказать: к черту, это пустое дело?
– Я разве так сказал?
– Ну…
– Я это сказал? – повторил Уайти.
– Нет.
– Нет, не сказал. Просил бы вас, Джозеф, быть повежливее со старшими по чину, иначе можете опять очутиться в душном туннеле на окружной Спрингфилда, где будете собачиться с головорезами‑мотоциклистами и вонючими девками, жрущими консервы прямо из банки.
Суза лишь вздохнул, выпуская пар.
– Я лишь подумал, что нам это может пригодиться. Вот и все.
– Я того же мнения. Хочу лишь, чтобы вы это исследовали подоскональнее, прежде чем отвлекать людские резервы на нечто, что может оказаться совершенно незначительным, не относящимся к делу эпизодом.
Вот и все.
– Я того же мнения. Хочу лишь, чтобы вы это исследовали подоскональнее, прежде чем отвлекать людские резервы на нечто, что может оказаться совершенно незначительным, не относящимся к делу эпизодом. К тому же «Последняя капля» – в юрисдикции городской полиции.
– Мы связались с ними, – сказал Суза.
– Они сказали вам, что это их дело?
Суза кивнул.
Уайти широко развел руками.
– Вот и отлично. Держите связь с детективом, которому это поручено, и докладывайте нам о результатах, а пока оставим это.
– Поскольку сейчас мы в стадии версий, сержант, – сказал Фрил, – то какова ваша?
Уайти пожал плечами.
– У меня есть кое‑какие соображения, но негусто. Кэтрин Маркус умерла от травмы затылочной части головы. Все прочие повреждения, в том числе и огнестрельное ранение в левое предплечье, по заключению экспертизы, жизни не угрожали. Удары были нанесены неострым деревянным предметом – палкой или дубинкой. Медицинская экспертиза установила, что сексуальному насилию она не подверглась. Нам удалось выяснить, что она собиралась бежать с парнем по фамилии Харрис, в то время как Бобби О'Доннел был ее бывшим дружком, однако все еще не согласным считаться бывшим, что и осложняло ситуацию. Отец Кэтрин ни О'Доннела, ни Харриса не переваривал.
– А Харриса за что?
– Нам это не известно. – Уайти окинул беглым взглядом Шона. – Но мы не опускаем руки. Итак, нам остается предположить, что покинуть город она собиралась утром. Своеобразный девичник с двумя своими подругами она заканчивала в баре, откуда ее шуганул Роман Феллоу, после чего она повезла подружек домой. Начинается дождь, ее дворники ни к черту, ветровое стекло грязное. Ее заносит в кювет либо потому, что она выпила и несколько потеряла ориентацию, либо она на секунду начинает клевать носом, либо же потому, что она хочет избежать столкновения с чем‑то на дороге. Что бы там ни было, машина в кювете, мотор заглох, и к машине кто‑то подходит. Согласно свидетельству старой леди, Кэтрин Маркус произносит: «Привет». После этого, как нам представляется, преступник производит первый выстрел. Она ухитряется стукнуть его дверцей – может быть, пистолет его дал осечку, не знаю – и бежит в парк. Она выросла в этом районе и, возможно, думает, что там ей будет легче затеряться. Опять же мы можем лишь гадать, почему она выбрала парк, хотя на пустынной в ту и другую сторону Сидней‑стрит помощи ей ждать было неоткуда квартала эдак четыре, а если б она побежала по пустынной проезжей части, преступник мог бы задавить ее собственной машиной или же с легкостью ее пристрелить. И она бежит в парк, бежит все время в одном направлении – на юго‑восток, – пробегает цветник, потом пытается укрыться в овраге под мостом, затем делает последнюю пробежку к кинотеатру на открытом воздухе. Она…
– Она упорно углубляется в парк, – сказала Мэгги Мейсон.
– Да, мэм.
– Почему?
– Почему?
– Да, сержант. – Сняв очки, Мэгги Мейсон положила их перед собой на стол. – Если за мной гонятся через парк, который мне хорошо знаком, я вначаледействительно могу заманить преследователя вглубь в надежде, что он заблудится и я смогу оторваться от него. Но при первой же возможности я постараюсь выбраться из парка. Почему она не побежала к северу, к Розклер, или обратно к Сидней‑стрит?
– Возможно, под действием шока или страха. Страх способен лишать человека рассудительности. К тому же не будем забывать и результат теста на содержание алкоголя в крови. Она была пьяна.
Мэгги Мейсон покачала головой:
– Не верю. И еще. Из ваших отчетов я могу заключить, что мисс Маркус бежит гораздо быстрее, чем преследователь.