Но все это были научные изыскания, а между теорией и техническими разработками – дистанция огромного размера. И заключается она только в одном: деньги, деньги и еще раз деньги. В то время в Союзе лучше было и не заикаться о том, что, дескать, неплохо бы начать серьезную работу над атомной бомбой, – все средства шли на подготовку к надвигающейся войне.
Но вернемся к Берии. Если это удастся подтвердить документами то, о чем дальше пишет Серго, то это станет настоящей сенсацией, представляющей всю историю атомных проектов в СССР в совершенно другом свете.
«Первая комиссия, которая рассматривала реальность и необходимость атомного проекта, была создана по инициативе моего отца. Как человек, руководивший стратегической разведкой, он располагал той информацией, с которой все и началось.
Возглавлял эту комиссию Молотов, в ее состав входили Иоффе, Капица, другие видные советские ученые.
Разговор был предметный – отец представил убедительные разведданные, полученные к тому времени из Германии, Франции, Англии. Тем не менее, проект был отклонен. Комиссия признала, правда, что теоретически проблема существует, но практически реализация такого проекта требует десятилетий. Следовательно, не время, да еще при нависшей угрозе войны, вкладывать средства в то, что в обозримом будущем не обещает отдачу… Но разведка свое дело делала – отец организовал сбор данных из западных стран, причем любых данных, связанных с этой проблемой. Еще тогда он убеждал: – Нельзя допустить, чтобы Германия получила такое оружие раньше нас.
В начале 1940 года отец повторно обращается в Центральный Комитет партии и к Сталину с предложением начать работы по атомному оружию… К этому времени и наши, и западные ученые уже не сомневались, что такой проект реализуем… Отец докладывал в ЦК и Сталину, что уран из Чехословакии не экспортируется, так как полностью уходит на исследовательские работы в Германию. Все запасы тяжелой воды в Европе немцы также пытаются захватить. Помешали французы – почти весь запас тяжелой воды попал к Жолио-Кюри. По всей вероятности, эти разведданные поступали тогда из Франции.
И самое интересное, что тогда же разведка сообщила, что из Африки тайно переправляется в Америку запас обогащенного урана.
Аналитикам не составило особого труда сделать соответствующие выводы – работы за границей переходят в инженерную стадию… Отец предлагал хотя бы не в полном объеме, но развернуть такие работы и в СССР».
Вот так-то.
Однако Серго сообщает и еще более сенсационные подробности. Сейчас общеизвестно, что созданием атомной бомбы в США руководил американский физик немецкого происхождения Роберт Оппенгеймер. А незадолго до войны в доме Берии появился странный гость.
«Сам я, не догадываясь об этом, прикоснулся к тайне будущего оружия в конце 1939 года. В это время у нас в доме появился молодой человек. Так как он говорил по-английски, я считал, что он англичанин. Жил он у нас недели две.
Отец его не представлял, просто сказал, что это молодой ученый, Роберт, который приехал для ознакомления с рядом вопросов. Никаких разговоров больше не было.
Роберт оказался довольно высоким, худощавым человеком лет тридцати, с характерным лицом. С достаточной степенью вероятности можно было судить об его еврейском происхождении. А кто он и откуда, можно было только гадать.
Роберт знал немецкий, но проще ему было говорить по-английски. Язык я знал, поэтому проблем в общении у нас не возникало. К тому же отец попросил меня в те дни, когда Роберт никуда не уезжает, тоже оставаться дома и не ходить в школу. С тобой ему будет не так скучно, сказал отец.
Наш гость много читал, а когда заканчивал работу, охотно расспрашивал меня, как и чему учат в советских школах, что сейчас по физике проходим, что по математике, химии.
Показал мне ряд приемов быстрого счета. Я понял, что этот человек имеет какое-то отношение к технике.
– Рассказывай обо всем, что его интересует, но сам не расспрашивай ни о чем, – говорил отец.
Так мы и общались. Роберт расспрашивал – я отвечал. Отец вообще никогда не рассказывал в те годы о людях, которые становились гостями в нашем доме.
Уж не помню точно, то ли в конце сорок второго или в самом начале сорок третьего, как-то за столом – помню, были Ванников, нарком боеприпасов, Устинов, нарком вооружения – зашел разговор о новом оружии. Речь шла о том, что американцы форсируют какие-то разработки, связанные с бомбой колоссальной разрушительной силы. Говорили о ядерной реакции и прочих вещах. Тогда и услышал я, что работы эти возглавляет в Америке Роберт Оппенгеймер.
Я приехал накануне из академии, где учился, от предмета разговора был далек, а когда гости разошлись, поинтересовался у отца:
– Помнишь, у нас несколько лет назад гостил Роберт…
Фамилию Оппенгеймер отец мне тогда не назвал, ответил коротко:
– Не забыл? Он приезжал к нам для того, чтобы предложить реализовать этот проект, о котором ты слышал. Сейчас работает в Америке…
Я спросил тогда у отца, помогает ли он нам сейчас. Отец ответил, что теперь такой возможности нет, но и без него есть немало людей, которые нам помогают».
Остается добавить, что в годы «охоты на ведьм» Роберту Оппенгеймеру были запрещены любые работы, связанные с государственными секретами, за его коммунистические симпатии.
Действительно, Берия – кодовая фигура эпохи! Где ни копни – и история тут же начинает поворачиваться совсем другим боком…
Продолжим.
«В сорок втором, когда полным ходом шла работа по созданию атомной бомбы в Америке, где были собраны научные кадры из Италии, Германии, Франции, Англии, отец вновь обратился к Сталину: “Больше ждать нельзя”…
И, наконец, дело сдвинулось с мертвой точки. Пусть и в нешироком объеме, но работы все-таки развернули. Было создано Главное управление по реализации уранового проекта… Возглавил новое управление Борис Львович Ванников… А подчинили это управление моему отцу».
Серго – единственный, кто упоминает об этом Главном управлении, остальные пишут только о «Лаборатории № 2». Но ведь научное решение проблемы – это даже не полдела, это лишь несколько процентов дела, когда речь идет о таком колоссальном проекте. Остальное – рудники, производственные мощности, строительство, кадры, квартиры, пайки – этим-то кто занимался? Завхоз лаборатории? Раз была начата работа, то непременно должна существовать и подобная структура, так сказать, «исполнительный комитет». Не могло ее не быть!
Вот теперь все связывается. Берия был замом Молотова не только «по разведке», но и по всем промышленным, инженерным, строительным и прочим вопросам. Вячеславу Михайловичу оставалось лишь «общее руководство» – в данном контексте совершенно неизвестно, что это такое. Не иначе как для солидности и представительства – Молотова-то во всем мире знали, а кто знал Берию?
А вот во что уж совершенно не верится – так это в то, что Молотов способен был выбрать руководителя атомного проекта. Извините, не та фигура. Молотов был чистопородным партаппаратчиком, без особого тяготения к промышленности и технике, а тем более к науке. Все его воспоминания заполнены борьбой между левыми и правыми уклонами, дипломатией и тому подобным, но в них нет почти ничего о промышленности и науке. А между тем, чтобы столь грамотно отобрать ученых, задействованных в проекте, нужно было понимать,как проводятся научные исследования, уметь разобраться,кто из ученых чего стоит и будут ли они вообще работать.