Это умел Сталин, который вообще любил науку и технику, и это умел Берия, который тоже любил науку и технику и к тому времени уже имел опыт организации подобных исследований – ведь непосредственно он курировал «шарашки». А каким таким макаром Молотов сумел бы организовать такое снайперское попадание?
Серго Берия: «Отец искал того единственного человека, который мог бы возглавить научную сторону столь сложного дела. Переговорил с доброй полусотней кандидатов и остановил свой выбор на Курчатове. И академик Иоффе, и другие своими рекомендациями отцу тогда, безусловно, помогли.
С этим предложением отец пришел к Сталину. Иосиф Виссарионович внимательно выслушал и сказал:
– Ну что ж, Курчатов так Курчатов. Раз вы считаете, что этот человек необходим, то пожалуйста.
Самое любопытное, что тогда же Сталин предупредил отца:
– Знай только, что Курчатов встретит очень сильное сопротивление маститых ученых…
И отец понял, что параллельно, по каким-то своим каналам, Сталин уже навел соответствующие справки о крупных ученых…»
Так Игорь Курчатов, которому едва исполнилось сорок, стал руководителем атомного проекта. Впрочем, уже в декабре 1943 года, по указанию Сталина, он был избран действительным членом Академии наук, так что реноме было соблюдено: во главе крупнейшего проекта стоял академик.
Берия и в дальнейшем делал ставку на молодых. Он прекрасно знал, что науку делают молодые ученые, а пожилые академики занимаются только организаторством. «Отец имел довольно полную информацию о всех молодых людях, успевших так или иначе проявить себя в тех областях, которые были связаны, в частности, с обороной страны. Понятно, что сам отец не ездил по институтам и университетам, этим занимались другие люди. Были созданы специальные группы, которые целенаправленно занимались подбором научных кадров, в том числе и для ядерного проекта… Помнится, такой важной работой активно занимался академик Тамм, физик-теоретик академик Фокк и другие…»
Любопытна история с Сахаровым, который проявил себя как серьезный ученый, еще будучи студентом. Маститых ученых, отбиравших научные кадры, он не заинтересовал – слишком был неудобен и слишком оригинально мыслил, а это в науке не приветствуется, все должно протекать в рамках «научного руководства». Однако Берия откуда-то получил достаточно подробные материалы о Сахарове и пригласил его на беседу.
«Разговор был откровенный.
– Как думаете, почему наши ученые не воспринимают ваши идеи? – спросил отец.
Сахаров откровенно рассказал, что думает по этом поводу.
Независимость, неординарность мышления отцу импонировали всегда. Он пригласил молодых расчетчиков-теоретиков и попросил ознакомиться с теми идеями, которые с жаром отстаивал университетский студент. Мнение их было единодушным:
– Лаврентий Павлович, он ведь только студент, но почти готовый ученый.
– Тогда так, – сказал отец. – Помогите ему. Пусть заканчивает учебу, свои расчеты и забирайте его к себе. Пусть занимается вашей темой.
И довольно быстро, попав в группу расчетчиков-теоретиков, людей довольно молодых, Сахаров ее и возглавил».
А вот чего не терпел Берия и что ему позднее поставили в вину, так это пресловутое «партийное руководство». О том есть множество свидетельств – да весь июльский пленум об этом только и вопил! И Серго тоже пишет: «Юрий Жданов с товарищами громил кибернетику, а страна выпускала для “оборонки” эти крайне необходимые нам машины (имеются в виду электронно-вычислительные. –Е. П. ). Их болтовня нам не мешала, потому что к таким серьезным вещам, как ядерный, ракетный проекты, партийных работников и близко не подпускали».
Итак, перед нами альтернативная история атомного проекта, заслуживающая самого серьезного внимания.
Серго, безусловно, если и пристрастный, то чрезвычайно информированный человек в том, что касается вклада в атомный проект его отца, и с его свидетельствами нельзя не считаться…
…Работы над проектом продвигались, хотя и не особенно торопливо – но в условиях войны страна не могла позволить себе такие громадные расходы, как непосредственно создание атомной бомбы. Союзники в этом направлении ушли далеко вперед. 16 июля 1945 года на полигоне Аламогордо был произведен первый взрыв атомной бомбы.
24 июля, во время работы Потсдамской конференции, президент США сообщил Сталину, что у них есть новое оружие, невероятное по разрушительной силе. Оба – и Черчилль, и Трумэн – были удивлены, что Сталин никак не отреагировал на это известие, и решили: советский руководитель просто не понял, о чем речь. «Совершенно очевидно, что в его тяжелых трудах и заботах атомной бомбе не было места», – писал впоследствии Черчилль.
Какой реакции он ожидал, Черчилль тоже пишет: «Ничто не помешало бы ему сказать: “Благодарю вас за то, что вы сообщили мне о своей новой бомбе. Я, конечно, не обладаю специальными техническими знаниями. Могу ли я направить своего эксперта в области ядерной науки для встречи с вашим экспертом завтра утром?”».
На самом деле Сталин не отреагировал на сообщение американского президента совсем по другой причине:он уже обо всем знал . У Берии имелись не только сообщения об испытаниях – Меркулов, нарком госбезопасности, знал о них еще за две недели до срока, – но и первые полученные американцами результаты. В общении экспертов, естественно, тоже не было нужды: если б союзникам было известно, сколько информации получил СССР об этом их проекте!
Но до советской бомбы было еще далеко. Берия оценил минимальный срок реализации проекта в два года, что на поверку оказалось чистой утопией.
…И даже тогда никто не понимал, насколько это значительно. Лишь 6 августа 1945 года США продемонстрировали, что ядерная тема куда важнее и ближе к нам, чем можно было подумать.
Атомная бомба – вопрос выживания
И началась гонка! Сталин забросил все дела. С 12 по 16 августа он безвылазно сидел на даче, совещаясь с руководителями уранового проекта и лишь на несколько часов приезжая в Кремль.
20 августа 1945 года Сталин подписал Постановление ГКО о создании Специального Комитета с чрезвычайными и невероятно широкими полномочиями и неограниченным финансированием. Исполнительным органом при Комитете стало Первое главное управление (ПГУ), начальником которого был назначен нарком боеприпасов Б. Л. Ванников. Руководителем же всех направлений стал Берия, и теперь до самого конца жизни эта работа будет для него главной. А новогодним подарком Лаврентию Павловичу, преподнесенным 29 декабря 1945 года, стало освобождение от поста министра внутренних дел.
На стороне американцев были огромные деньги и нерастраченные силы не воевавшей, но неплохо нажившейся на войне страны. В разоренном СССР лишних денег не имелось, да и нелишних – тоже, однако на нашей стороне быласистема – традиционная для России система государства-армии, позволявшая достичь многого не с помощью денег, а за счет организации и мобилизации ресурсов.
В первую очередь Берия забрал к себе в комитет собственные натасканные им структуры – Главное управление лагерей промышленного строительства и Главное управление лагерей горно-металлургических предприятий. В первом насчитывалось 103 тысячи заключенных, во втором – 190 тысяч. Также к проекту были подключены военно-строительные части МВД. Командовал всей этой махиной заместитель наркома внутренних дел по строительству А. П. Завенягин. Для сравнения: в американском атомном проекте участвовало 125 тысяч человек, а у нас к 1950 году в системе Спецкомитета было задействовано 700 тысяч.