Как только все мы устроились, Рембек уперся локтями 6 стол и, нависая над всеми, произнес:
– Как много успел рассказать вам Виклер, мистер Тобин?
– Ровно столько, столько вы ему поручили. Убили какого‑то человека, близкого вам, но не связанного с.., корпорацией. Вы хотите, чтобы убийцу нашли, но сами расследование вести не желаете. Если он будет найден, вы не будете возражать против передачи его в руки полиции.
Он кивнул:
– Верно. И это все? Больше ничего он не говорил?
– Все. Он не счел нужным объяснить мне, почему нельзя сразу обратиться в полицию, если вы все равно согласны иметь с ней дело.
– Ситуация сложная. Прежде чем я введу вас в курс дела, мне понадобится ваше обещание, что вы ничего не расскажете никому постороннему.
Я покачал головой:
– Этого я обещать не могу.
– Речь не идет об умалчивании чего‑то незаконного, – уточнил он.
– Не важно, о чем идет речь. Я не могу давать обещаний вслепую.
В разговор вмешался Кэнфилд.
– Мистер Тобин, по‑моему, достаточно будет ваших заверений в том, что ко всему, что вы здесь сегодня услышите, вы отнесетесь.., с должной деликатностью. Ты согласен, Эрни?
Рембек казался обеспокоенным.
– Для меня все очень важно, Юстас, – подчеркнул он.
– По моему мнению, мы можем рассчитывать на порядочность мистера Тобина. Рембек взглянул на меня.
– Если вы хотите от меня одного, чтобы я пообещал не сплетничать, я согласен, – заявил я. Рембек резко кивнул.
– Ладно, – согласился он. – Меня это устроит. – Затем, с явным усилием выдавив из себя дружескую улыбку, он продолжал:
– Меня это дело касается весьма близко. Вы сами поймете, когда ознакомитесь с ним до конца.
– Я давно готов, – сказал я.
– Еще кое‑что, самое последнее, мистер Тобин, – вмешался Кэнфилд. – Есть одна юридическая формальность. У вас не найдется долларового банкнота?
– Наверное. А в чем дело?
– Я попрошу вас передать его мне и подтвердить, что вы нанимаете меня, чтобы я представлял ваши интересы в данном деле. Я повернулся в кресле, чтобы лучше его видеть, и спросил:
– Зачем это?
– Информация, которой клиент обменивается с адвокатом, – пояснил он, – строго конфиденциальна. Если когда‑нибудь вас попросят рассказать про эту встречу и у вас появится желание отказаться, в подобном случае вы будете иметь все законные основания. – Увидев, как у меня вытянулось лицо, он добавил:
– Ради Бога, мистер Тобин, уверяю вас, тут нет никакого подвоха. Я просто хочу дать вам возможность в будущем находиться под защитой закона, если возникнет непредвиденная ситуация и вы сами того пожелаете. Вручив мне один доллар, вы не теряете права излагать кому угодно, что пожелаете. Просто у вас появляется выбор.
– Но ведь эту историю расскажет мне мистер Рембек, – возразил я.
– Нет, мистер Тобин, ее расскажу вам я.
– Чтобы никто не мог подкопаться, мистер Тобин, – добавил Рембек. – Для вашего же блага.
Я смутно ощущал себя круглым идиотом, но сделал то, что от меня требовали: достал из бумажника долларовую купюру и передал ее Кэнфилду с просьбой представлять мои интересы. Он с самым серьезным видом выразил согласие. Я вернулся к своему креслу, и он сообщил мне подробности дела.
– Мистер Рембек состоит в браке, мистер Тобин. Осмелюсь сказать, в счастливом браке. И верность браку никогда не нарушает. Миссис Рембек – женщина с несколько неустойчивой психикой, у нее есть определенные проблемы, и мы все ей глубоко сочувствуем.
Поэтому мистеру Рембеку необходимо для поддержания себя в нормальной физической и умственной форме изредка отдыхать от забот после напряженного рабочего дня, так сказать, на стороне, где он может найти утешение и насладиться обществом близкого друга.
Рембек, перебив его, серьезно произнес:
– Я продолжаю любить свою жену. Я хочу, чтобы вы это ясно поняли. К моей жене случившееся не имеет никакого отношения. Она замечательная женщина.
Я чувствовал нервный зуд. Если бы мой собственный случай не был так досконально известен и Рембеку, и каждому из присутствующих, то Рембек, безусловно, позволил бы себе сентенции типа: “с кем не бывает” или “вы, как мужчина мужчину, меня не осудите”, и эти невысказанные его откровения повисли в тягостном молчании, создавая ощущение неловкости.
Молчание наконец нарушил Кэнфилд:
– Последние два года таким близким другом для него была молодая женщина по имени Рита Касл, в прошлом актриса на телевидении. Миссис Рембек конечно же ничего не знала ни о существовании Риты Касл, ни о ком‑либо из ее предшественниц, и до сих пор не знает.
– Я хочу, чтобы так оно и оставалось, – вмешался Рембек. – Поэтому я и просил вас, чтобы вы пообещали не распространяться на эту тему. – Он опять сдержался и ни слова не добавил про мужское взаимопонимание.
Кэнфилд рассказывал:
– Возможно, мистер Рембек слишком доверился мисс Касл, переоценив ее порядочность. Как бы то ни было, он предоставил ей доступ к довольно крупной сумме денег. Наличными.
– Она взяла их и сбежала? – догадался я. Кэнфилд вынул из кармана служебный конверт с официальным грифом и протянул его мне со словами:
– Три, дня назад она оставила в своей квартире эту записку. ; Небрежно набросано от руки зелеными чернилами на серой бумаге: и ужасным почерком несколько фраз. Я с трудом разобрал их:
"Я ухожу. Я встретила настоящего мужчину, и мы вдвоем собираемся начать новую жизнь подальше отсюда. Ты никогда нас больше не увидишь”.
– Это точно ее записка? – спросил я.
– Вы когда‑нибудь видели подобный почерк? – вопросом на вопрос ответил Рембек. – Да, писала она. И пунктик насчет “настоящего мужчины” – очень в ее стиле.
В голосе слышалась горечь. Я подумал, что, несмотря на его заверения, он испытывает гораздо более глубокие чувства к “близкому другу”, чем к своей супруге. С женой его связывало чувство вины, а к Рите Касл влекла страсть. Кэнфилд продолжал:
– Сегодня рано утром в номере мотеля в Аллентауне, штат Пенсильвания, было найдено тело мисс Касл. К счастью, владелец мотеля имеет некоторые связи с корпорацией, и, когда он обнаружил в сумочке дамы среди всяких мелочей визитку мистера Рембека, он предпочел позвонить нам, а не в полицию.
– А вообще в полицию звонили? – спросил я.
– Пока нет. Если вы возьметесь за эту работу, вам решать, сообщать им или нет.
– Где сейчас находится тело?
– Все еще в номере мотеля. Там ни к чему не прикасались. Рембек сердито буркнул:
– Деньги исчезли. Я спросил его:
– Вы думаете, что человек, с которым она сбежала, убил ее и забрал деньги?
– Это ведь очевидно, не так ли?
– Нет. Вероятно, но не очевидно. А как насчет владельца мотеля, мог он взять деньги? Если они были в сумочке, когда он вошел, взял бы он их?
Рембек перевел взгляд на Керригана, и тот ответил вместо него:
– Полагаю, вряд ли. Во‑первых, ему можно доверять. Во‑вторых, он спешил. В‑третьих, он был в сильном волнении. В‑четвертых, он поступил именно так, как положено поступать при подобных обстоятельствах, когда не обнаруживают денег, и у него не хватило бы ума взять деньги и все сделать как положено.