– Возможны и другие варианты, – усомнился я. – Но, скорее всего, это случилось именно так, как вы думаете. Она сбежала с ним, он убил ее и взял деньги.
– И я хочу до него добраться, – вмешался Рембек.
– Из‑за денег? – спросил я.
– Нет.
– Потому что он ее убил? Рембек покачал головой.
– Я, может, и сам бы это сделал, – обронил он, – если бы поймал ее.
– Тогда почему же?
– Потому что он присвоил ее. Она была моей. Кэнфилд примирительно произнес:
– Мистер Рембек не жаждет личного отмщения, но хочет, чтобы дело как можно скорее прояснилось. Если ему удастся вернуть деньги, тем лучше, однако главная задача – установить личность того, кто в этом замешан. Как только предварительное дознание завершится, можете, с нашего благословения, передать убийцу в руки полиции.
Я спросил:
– Почему бы с самого начала не поручить расследование полиции?
– Откровенно говоря, мистер Тобин, – объяснил Кэнфилд, – мне кажется, что у местных властей в Аллентауне, штат Пенсильвания, при расследовании данного дела возникнут определенные трудности. Мы, по понятным причинам, не сможем изложить им всю предысторию, как вам, а не располагая полными сведениями, они вряд ли что‑нибудь выяснят.
– А эта квартира, где она жила? – поинтересовался я. – Через нее можно выйти на вас?
Рембек обеспокоенно взглянул на Кэнфилда. Тот сказал:
– Мы точно не знаем. Однако считаем маловероятным. И все же полностью ни в чем нельзя быть уверенными. В самом худшем случае мистера Рембека могут вызвать на допрос, но он намерен утверждать, что держал квартиру для своего друга, живущего на Западном побережье и иногда приезжающего сюда по делам. Вышеупомянутый человек уже готов подтвердить показания мистера Рембека и заявить, что во время своего отсутствия сдавал квартиру мисс Касл. Этот человек и мисс Касл заключили соглашение об аренде.
Рембек добавил:
– Надеемся, что до дознания дело вообще не дойдет. Но, если дойдет, мы сделаем все, чтобы не допустить огласки. Я заметил:
– Убийцу, может оказаться, трудно найти, даже зная всю предысторию. Кто знает, сколько приятелей было у этой девицы? Вы говорите, она была актрисой на телевидении? Значит, у нее могла быть там масса всяких знакомых, и она могла завязать какие угодно отношения.
– Мы так не считаем, – возразил Кэнфилд. – Прочтите еще раз записку, мистер Тобин. Вы заметили, что она пишет: “Ты никогда нас больше не увидишь”. “Нас” и “больше”.
Я это заметил. Кивнув, я спросил:
– Вы полагаете, что мистер Рембек знает этого человека?
– Я должен знать, – подтвердил Рембек. – Думаю, это какой‑то подонок, с которым она познакомилась через меня и который вскружил ей голову чуть ли не у меня за спиной.
Керриган, наблюдатель от корпорации, добавил:
– Более того. Почти наверняка он – кто‑нибудь из нашей корпорации. В этом главная причина, по которой мы хотим разыскать его, для нас опасно, чтобы он разгуливал на свободе. Он должен выйти из игры.
– Через меня она могла познакомиться только с кем‑то из наших людей, – объяснил Рембек. – Прохвостов у нас не так уж и много, а тех, кого я знаю, я не стал бы водить на ее квартиру.
– Вы навели справки о тех, кто отсутствует? – спросил я. Рембек нетерпеливо кивнул:
– Это первое, что мне пришло в голову. Мы получили известие в двадцать минут восьмого утра. К двенадцати часам я составил список наших с Ритой общих знакомых, а к половине первого я их всех проверил, и каждый оказался там, где ему и положено было быть.
Мы получили известие в двадцать минут восьмого утра. К двенадцати часам я составил список наших с Ритой общих знакомых, а к половине первого я их всех проверил, и каждый оказался там, где ему и положено было быть.
– Этот тип действует расчетливо и хладнокровно, – продолжал Керриган. – Он не хочет, чтобы его разыскивала корпорация, поэтому, наверное, планирует задержаться у нас на годик‑другой, деньги пока припрятать, а затем под благовидным предлогом уехать.
– Получается преднамеренное убийство, которое он заранее готовил. Он вовсе не собирался бежать от вас с ней на край света, – заключил я.
– Он и меня, и ее облапошил, – резанул Рембек. Кэнфилд с легкой улыбкой подытожил:
– Теперь вы видите, мистер Тобин, то множество причин, по которым мы стремимся его разыскать? Я кивнул:
– Вижу.
– Вы возьметесь за эту работу?
– Не знаю. Чего конкретно вы от меня ждете?
Он, казалось, удивился:
– Чтобы вы нашли его.
– Я имею в виду детали, – разъяснил я. – Вы что, считаете, что если нанимаете на работу полицейского – бывшего полицейского, – то от него требуется только тихо посидеть где‑нибудь в уголочке, подумать и он сразу сообщит вам, как зовут этого человека?
Кэнфилд, снова улыбнувшись, сказал:
– Нет, нет, мистер Тобин. Нам приходилось тесно взаимодействовать с полицией, и мы знаем, что из себя представляет их работа.
– Человек, которого вы хотите найти, находится внутри вашей корпорации. Чтобы добраться до него, мне самому нужно будет в нее проникнуть. Вы должны быть готовы показать мне все, что потребуется, и ответить на любые мои вопросы.
– Мы знаем, – кивнул Рембек. – Мы готовы.
– Я продолжаю рассуждать как полицейский, – предупредил я. – Но я прежде всего – порядочный и честный человек и гражданин.
Рембек прервал меня:
– Мы потому вас и пригласили, что вы, по сути, остались полицейским. Для любой работы нужен профессионал, а для этой особенно. Вот почему нам понадобилось привлечь такого специалиста со стороны, как вы.
– Если вы согласитесь на расследование, – подхватил Кэнфилд.
– Но о том, что я раскопаю, – сказал я, – мне придется доложить властям.
– Нет, – возразил Керриган. – Так мы не договаривались. Мы не самоубийцы.
– Давайте рассуждать здраво, мистер Тобин, – начал Кэнфилд. – Мы собираемся пригласить частное лицо как раз потому, что не можем допустить пристального внимания властей к данному делу. Если вы беретесь за эту работу, вы должны дать согласие, что ко всему, что вам станет известно о деятельности корпорации в ходе вашего расследования, вы отнесетесь с должной деликатностью и сохраните в тайне.
– Не уверен, что могу дать подобное обещание, – покачал я головой.
– Без этого у нас с вами ничего не получится, – возразил он и, наклонившись вперед, добавил:
– Мистер Тобин, вам пришлось пережить немалые неприятности, но не упорствуйте из‑за прошлых неудач. Когда вы служили офицером полиции, то находили возможным иметь дело с осведомителями, идти на некоторые уступки с целью получения фактов. У нас практически то же самое. Чтобы как следует выполнить работу, вы должны получить доступ к фактам, которые никаким другим путем вам не стали бы известны. Вряд ли будет честно воспользоваться ситуацией и сообщить затем их властям, не так ли?
Он был прав. Упрямство и косность мышления полицейскому не помощники.
– Ладно, – согласился я. – Если я возьмусь за работу, я дам вам такое обещание.