Дышать вдруг стало свободнее: кто-то встал с дивана.
Скрипнула дверь спальни. Вскоре раздался жесткий смех Грега Бейли:
— Его там нет. Ваш трюк не удался, — Бейли занял свое место на диванчике. — Я не дам даже такой куколке, как вы, водить себя за нос. Сейчас мы продолжим нашу игру. Я сделаю то, зачем сюда пришел. А ваш приятель делает то же, но в другом месте.
— Дэнни! — Эйприл уже орала от ужаса.
Он заткнул ей рот. Ноги Эйприл барабанили по полу. Мое воображение нарисовало страшную картину, и это придало мне силы. Нечеловеческим усилием я рванул свое тело вперед и впился зубами в ногу финансиста.
Бейли заорал, как стадо быков. Не знаю, было ли ему так больно. Скорее, он кричал от страха. Я чуть не лишился передних зубов — так он рванул свою ногу из моей пасти.
Бейли вскочил с диванчика. Эйприл поняла, в чем дело, и тоже быстренько поднялась на ноги.
Я выползал из-под дивана целую вечность.
Наконец, я выпрямился и застонал: свет померк в моих глазах.
Я не успел прийти в себя, как Эйприл набросилась на меня с кулаками:
— Негодяй! Почему вы не вылезли раньше, когда я звала вас?!
— Где он? — я еле-еле приходил в себя.
— Кто? Бейли?
Я проследил направление ее взгляда. Бейли валялся на полу без сознания.
Когда я укусил его, он хотел дать стрекача, опрокинул журнальный столик, поскользнулся и ударился виском о край письменного стола.
— Уберите его! — брезгливо произнесла Эйприл. — Или вы отлежали себе бока? Зачем вы залезли под диван, когда мы договорились, что вы будете сидеть в спальне?
Я сделал вид, что сильно утомлен выволакиванием Бейли на улицу, и не стал отвечать на простые и закономерные вопросы своей сообщницы.
С трудом, пыхтя и потея, я отнес Бейли в его домик. Вначале я хотел просто бросить этот мешок на пол в гостиной. Но потом рассудил иначе: если я страдал, то почему Бейли будет лежать в такой комфорте?
Руками и ногами я запихал финансиста под диванчик, затем выкрутил лампочки и вышел из домика.
Я представил, как Бейли очнется и первым делом стукнется затылком о диван. Мне стало приятно от такой мысли.
Я снова отправился к Эйприл. Но ее дверь была заперта: понятно, что после ласк Бейли ей никого не хотелось видеть.
Я постучал. Мне хотелось утешить крошку и погладить то место, где ударил этот зверь.
— Кто там? — голос Эйприл был враждебным.
— Это я — Дэнни! Отнес Бейли и вернулся. Откройте мне, дорогая!
— Не открою! Бейли может вернуться!
— Но я же здесь! Я буду вас защищать!
— Спасибо. Я знаю, как вы защищаете.
— Но Эйприл!..
— Спокойной ночи!
— В конце концов, я избавил вас от этого мерзавца!
— Если бы он не ударился и не потерял сознание, вы бы до сих пор лежали под диваном.
— Вы сами приказали мне спрятаться!
— Нет, мой дорогой, это была ваша идея — спровоцировать Грега Бейли. Убирайтесь! Я сыта вашими экспериментами по горло! Чтоб он провалился, этот Бахиа-Мар!
Я пытался что-то объяснять ей сквозь дверь, но девушка была неумолима, как сфинкс.
Вскоре ей надоело препираться со мной, и Эйприл выключила свет.
«Вам ничего не светит, мистер Бойд», — сказал я себе и поплелся к своему домику. Бейли мог дать бы мне местечко рядом с собой под диваном.
Я шел, тупо уставясь в землю, в мрачных раздумьях. И не услышал, как кто-то вынырнул из-за ближайшего домика. Дуло ткнулось мне под ребро — как раз в то место, которое больше всего пострадало от телодвижений Бейли на диванчике.
— Хелло, приятель, — услышал я знакомый голос. — Не трепыхайся, если не хочешь дырку в бок.
Туша держал револьвер твердой рукой.
— Да не бойся! — прорычал он. — Раньше времени не продырявлю. Шеф хочет с тобой поговорить.
Туша и Лапчатый эскортировали меня до самого домика Луи Барона.
Владелец казино отдыхал. Он полулежал в кресле-качалке, потягивал виски и смотрел на меня со злобой. Впрочем, я не припоминаю других эмоций, которые бы он выражал.
Туша стерег каждое мое движение. Лапчатый стал позади Барона и страховал его здоровье. Оба бандита тоже смотрели на меня без приязни и с удовольствием разорвали бы на клочки.
— Надоели вы мне, мистер Бойд, до чертиков, — сказал Барон. — Придется принимать меры.
Я не счел необходимым ответить.
— Ну что вы улыбаетесь! Убийца до сих пор не найден. Вам с лейтенантом Хардингом надо дать по шее как следует! Сыщики! Даже я хоть что-то сделал, когда нанял Свейна. И Свейн напал на след убийцы, потому с ним и разделались!
— Да, наверное, Свейн многое узнал, но не успел рассказать, — согласился я. — Но вы зря ставите на одну доску меня и лейтенанта. Расследованием занимается Хардинг. Я на вашем допросе присутствовал только как зритель.
— Не сотрясайте воздух, Бойд, — отмахнулся коротконогий, — меня это мало волнует, зритель вы или нет. Мне нужно как можно скорее выбраться из этой дыры домой. Да получить свои денежки назад. Или хотя бы гарантию, что Вулрих отдаст двадцать тысяч, когда ему выплатят страховку за жену. Ну что? Разве я многого хочу, а?
— Не возражаю, — ответил я. — Вы хотите получить свое. Вы вообще хитрый парень, Луи.
— Не надо, Бойд! Я вижу вас насквозь и пропускаю ваши насмешки мимо ушей... Самое главное — надо найти убийцу.
Каждая минута, проведенная здесь, — пытка для меня. Не знаю, как я до сих пор не взбесился!..
— А меня вы приказали доставить сюда, чтобы я сделал вам прививку от бешенства?
— Вы не знаете, зачем вы здесь? Сейчас узнаете. Когда убийца будет найден, все отправятся по домам. Все, кроме вас!
— Все, кроме него! — запищал Лапчатый.
— Все, кроме него! — забасил Туша.
Я обвел троицу медленным взглядом.
— Зря я назвал вас хитрым, Барон. Общение с этими красавцами вредит вашему рассудку. Глупеете на глазах.
— А вы... — Барону пришла в голову какая-то гадость, и он хихикнул. — Вы будете очень умным... Самым умным покойником!
— Что-о?
— Вы кончите жизнь самоубийством. А перед смертью напишете лейтенанту Хардингу письмо с объяснением того, что произошло.
— А что произошло?
— Вы приехали сюда за этой красоткой Глорией, чтобы вернуть ее на киностудию. Встретились с Вулрихом. Выпили как следует... Он проговорился вам, что обанкротился и что Глория бросит его, как только узнает об этом. Разумеется, он рассказал вам и о страховке жены в четыреста тысяч. Вы придумали гениальный план, по которому Вулрих получает деньги и красотку Глорию, а вы получаете деньги. Четыреста тысяч прекрасно делятся пополам. Надо только убить дорогую жену Вулриха. Дорогую! — Барон вновь хихикнул. — Вулрих долго торговался с вами, отдавать половину ему не хотелось, и вы сошлись на ста тысячах. Вот это все вы опишете в письме.
— Вы — сумасшедший!
— Нет. Я не бездельничал все это время, в отличие от вас, — резко сказал Барон. — Я позвонил кое-кому в Нью-Йорк. Мне дали на вас наводку. Вы любите деньги, Бойд. Хардингу понравится эта деталь.
— Тот, кто убил Элен, убил и Свейна — револьвер один и почерк убийства один. Но зачем было мне убивать Свейна?
— Вулрих попросил вас об этом, — Барон говорил со мной по-отечески. — Свейн расколол Вулриха. Тот понял, что все летит к чертям собачьим, и прибежал к вам. Вы достали припрятанный револьвер и — бабах! Вы должны были расправиться со Свейном, чтобы не всплыла ваша сделка с Вулрихом!
— Хардингу будет очень смешно, когда он услышит от меня вашу версию.
— Во-первых, не от вас, а из вашего письма. А во-вторых, это уже неважно. Убийца будет найден, и нас отпустят.
Когда я сказал Барону, что он сумасшедший, то говорил это иносказательно. Теперь, заглянув ему в глаза, я понял, что он действительно шизофреник. Убийца и шизофреник, который не остановится ни перед чем.
Стук в дверь заставил всех, находившихся в домике, вздрогнуть. Стук повторился. Затем раздался рев.
«Слон?» — почему-то в такие ответственные моменты у меня в голове рождаются только отвлеченно-дурацкие мысли.
Ревела труба Моската Муллинса.
— Прогони его, — Барон бросил взгляд на Тушу. — Он испортит нам игру.
Туша убрал револьвер и открыл дверь. Он не успел произнести и слова, как Муллинс ввалился в жилище Барона, глядя невидящими глазами.
— Выпить есть? Барон, у тебя есть виски?
Муллинс был пьян. Он стоял посреди комнаты и покачивался, мотая упрямой головой.
— Ну угостите же меня чем-нибудь! Сами все вылакали, шакалы!
— Убирайся! У меня нет виски, нет! — закричал Барон.
— Как вы смеете так разговаривать со мной! Вы знаете, кто я? А кто вы все тут? Дерьмо собачье!
Туша попытался справиться с пьяным, но это оказалось не так-то просто.
— Ты слышал, что сказал шеф? Уходи!
— Так вы обращаетесь со знаменитыми людьми! Не угостить друга! Где ваша доброта? Шакалы!..
— Сделай, что хочешь, но выброси его отсюда, — сказал Барон Туше.
Туша призадумался. Затем он резким ударом в живот заставил Муллинса согнуться пополам. Туша развернул трубача к двери.
— Иди! Тебе — туда! Не дожидайся, когда я выброшу тебя пинком под зад!
Кое-что Муллинс, конечно, соображал. Он с трудом выпрямился, посмотрел зло на Барона, понимая, что именно он источник зла. Глаза Муллинса налились кровью.
— Я уйду на собственных ногах, — прорычал трубач. — Но я сыграю вам напоследок.
Муллинс долго не мог приладить трубу к губам.
— У него внутри булькает, как в унитазе! — засмеялся Лапчатый.
— Давненько я не слышал, как поет унитаз! — захохотал Туша.
Барон молчал. Он предпочел обойтись без скандала — лишь бы осуществить собственный план с моей персоной в главной роли.
— Ну, играй! Чего молчишь? Набрался выше ватерлинии? — глумились Туша и Лапчатый.
Муллинс резко повернулся и ткнул тому, кто был ближе всего к нему, — Туше — прямо в кадык мундштуком от трубы. Музыкант догадался сделать то же, что и я днем, когда использовал багор в качестве оружия.
Второй раз за день я наблюдал, как съеживается этот эскалоп. Туша начал хватать ртом воздух, взмахивать руками.
Муллинс сказал очень спокойно, с достоинством:
— Если притронешься ко мне еще раз, выдавлю оба глаза.
Он вышел из домика, довольно твердо держась на ногах.
Вскоре мы услышали его вариации на тему блюза «Когда святые маршируют». Музыка отзвучала и смолкла вдали.
Туша изрыгал ругательства. Его лицо было багровым, глаз припух.
— Прикончу этого дудельщика! Скотина! — он ходил из угла в угол, не видя ничего перед собой. — Со мной такие штуки не пройдут!
— Я сказал, чтобы ты его отделал! — брезгливо посмотрел на подручного Барон. — Ты! А вместо этого он отделал тебя.
— Эта пьяная скотина напала так внезапно, — защищался Туша.
— Что мне теперь с тобой делать? Ты же инвалид! Сейчас тебя побил этот пьяница, а завтра — какой-нибудь мальчишка!
Туша засопел, но ничего не сказал.
— Ладно, — смилостивился Барон. — Тащи бумагу и ручку. Бойд будет писать письмо.
Я смотрел на этих убогих и вдруг понял, что идея с подставным «убийцей» придумана не здесь и не Бароном.
— Это не ваша идея, Барон, — сказал я. — Вы — всего лишь исполнитель. Идея красивая, не спорю. Но она вряд ли могла посетить такую голову.
Я выразительно постучал костяшками пальцев о стол.
— Ну, умник! — прикрикнул Барон. — Посмотрю, как ты будешь трепыхаться перед смертью.
— Вам платят за исполнение. А кто же тогда додумался прикрыться мной? — я размышлял вслух. — Вулрих? Нет, он от страха забился в угол. Бейли? Этот может. У Бейли мозги варят. Ему нужны деньги — от Вулриха. Он за ними и явился сюда. И не за двадцатью тысячами — это мелкая монета для Бейли. И вам за меня он заплатит дешево. А сам загребет всю кассу...
Туша и Лапчатый прислушивались к моим словам и молчали. Барон только промычал:
— Складно...
— Да, Барон, вы с Бейли сговорились! По каким-то причинам вас устроила именно моя кандидатура. Я еще разберусь, что тут за причины. Пока ясно одно: Бейли — организатор, Барон — исполнитель.
По установившейся тишине я понял, что попал в точку. Туша шевельнулся и как-то боком подошел к столу. Он положил бумагу и ручку.
— Все готово, шеф.
— Так! — Барон встал и потер руки. — Приступим!
Туша толкнул меня в спину револьвером:
— Сам напишешь, приятель, или тебе продиктовать?
Я устал стоять и решил, что дальнейшие события должен проследить в более комфортных условиях.
Я сел за стол, закинул нога за ногу.
— Писать ничего не буду. Вы убьете меня в любом случае, зачем же мне возводить на себя самого поклеп?! Нелогично.
Туша довольно сильно ударил меня стволом по голове.
— Пиши, что сказал шеф! Иначе я пристрелю тебя, поганая ищейка!
— Пристрели! И у твоего шефа не будет письма. А раз нет письма, значит, нет и «убийцы». Только труп. Третий труп в Бахиа-Мар, и только.
— Ты сам вынуждаешь меня, Бойд, устало сказал Барон. — Не хочешь уладить все миром? Пеняй на себя! Лапчатый!
Сучья лапка вытянула из кармана стилет.
— Я не забыл, как ты приласкал нас багром сегодня днем, — бандит пыжился: видимо, нож придавал ему уверенности в себе. — Тебе было смешно, когда мы плыли к берегу? Теперь настала наша очередь посмеяться!
Стилет блеснул в его руке, как ртуть. Лапчатый был мастером, понял я.
Он крепко ухватил меня за ухо и занес руку с ножом. Я инстинктивно дернулся, но дуло револьвера держало мою голову в напряжении.
— Мы решили, что ты должен утонуть! — верещал Лапчатый. — Но ведь, прыгая в воду, ты мог пораниться... у тебя могла лопнуть барабанная перепонка!
— Отчего ей лопаться? — попытался я остановить его.
— Шеф просил тебя по-хорошему. Так получай!
Я заорал от боли. Лапчатый ткнул мне в ухо узким лезвием, но пока несильно. Однако даже такой удар привел меня в ужас: подонки начали заводиться. Я чувствовал лезвие в своем ухе. Лапчатый давил все сильнее, на сотую долю миллиметра — он растягивал пытку и мог делать это всю ночь. За ночь от боли я сойду с ума — они выбросят меня в залив: концы, как говорится, в воду.
— Напишешь письмо? — Лапчатый продвинул лезвие еще на какую-то долю миллиметра в глубь уха.
— Напишу! — выдохнул я.
— Как быстро сдался, — разочарованно протянул Туша. — Я хотел посмотреть, как ты будешь корчиться.
Барон удовлетворенно расхаживал передо мной и еще раз, вторично, объяснял, что именно я должен написать. Потом, заглядывая мне через плечо, он подсматривал, что же я царапаю на бумаге.
Работа была закончена. Письмо с моим «признанием» лежало на столе.
— Ну вот, я выполнил ваше требование. Теперь с чистой совестью я могу сказать вам, что вы — осел.
— Можете обзывать меня, как хотите. Это уже неважно, — Барон просматривал написанное.
— А вам не хочется знать, почему я вас так назвал?
— Ну говорите, почему, — Барон отмахнулся от меня, как от осенней мухи.
— Вы — осел. Если верить моему «признанию», я совершил преступление вместе с Вулрихом. Точнее, Вулрих является соучастником. Он знал, что я убийца, но не выдал меня полиции. Страховая компания очень обрадуется моему письму и не выплатит Вулриху ни цента.
Барон рассмеялся.
— Кое-что вы соображаете неплохо, Бойд. А вы не додумались до того, что Вулрих передал все свое имущество Бейли в уплату долгов? Передал и страховой полис. Деньги должен получить не Вулрих, а Бейли. И Бейли их получит!
Троица заржала.
Барон первым перестал смеяться и прикрикнул на своих головорезов:
— Время дорого! Ночь пройдет быстро. Везите Бойда в гавань и постарайтесь обтяпать дельце без шума. Мы еще посмотрим, кто тут осел!
Глава 10
Туша держал меня за руку, впившись, как клещ. Лапчатый шел с другой стороны, прижав стилет к шее, у самой артерии. Если бы я попытался вывернуться, он — чирк! — и готово. С перерезанным горлом далеко не убежишь.
Мы долго шли вдоль яхт и других суденышек, пока я понял, куда мерзавцы ведут меня.