— Вы уже посмотрели у Хардинга список подозреваемых? — спросил я великана.
— Да, первым делом. И всех переписал, — Свейн большой лапой похлопал себя по карману, где, вероятно, лежала записная книжка.
— Ну, и кто показался вам кандидатом номер один в убийцы? — меня разобрало любопытство.
— Луи Барон! — выплюнул агент. — Я знаю немного про этого живчика. У него свое казино в Лас-Вегасе. Майк Свейн там не бывал, но он догадывается, какие делишки обтяпываются в таких местах.
Свейн подбоченился.
Самое интересное, что за его спиной на дорожке, идущей вдоль бунгало, появилась знакомая троица: Луи Барон с Тушей по правую руку и Лапчатым — по левую.
У меня от предвкушения спектакля зачесалось в носу.
— Майк, обернитесь! К нам идет сам Барон со свитой.
Свейн не счел нужным оглядываться. Он подмигнул мне и сказал свистящим шепотом:
— Вот и удача! Барон сам лезет в капкан!
— Может, я познакомлю вас? — немного нервно спросил я агента, видя через его плечо, что Барон направляется к своему домику.
— Моя визитная карточка всегда при мне, — Свейн исподтишка показал кулак-гирю. — Сейчас я предъявлю ее.
Он достаточно шустро повернулся на девяносто градусов и пошел решительным шагом к своему «кандидату номер один».
— Вы — Луи Барон?!
Свейн спросил это с разбега, перековывая на ходу вопросительный знак в восклицательный. Я поставил ему балл за догадливость: из троих стоявших он выделил шефа с абсолютной точностью.
— Да, — буркнул Барон. — Ну и?..
— Божьи мельницы мелют медленно, но верно. Настала ваша очередь, и я позабочусь об этом!
У Барона дрогнула челюсть. Он посмотрел в мою сторону. Я подошел.
— Где вы откопали этого идиота, Бойд? — хмыкнул владелец казино. — В зоологическом музее?
— Это мистер Свейн, познакомьтесь, Луи. Мистер Майк Свейн, — повторил я. — Хардинг предупреждал, что страховая компания пришлет своего агента разобраться в ситуации со смертью Элен Фицрой. Вот она и прислала...
Пока я говорил, Свейн стоял неподвижно, но шея его налилась и жилы на лбу вздулись.
— Мистер Свейн, — продолжил я свою речь гида и переводчика, — считает, что убийцу найти легко: надо всем подозреваемым пустить кровь, и тот, у кого она окажется черной, и есть сукин сын, который шлепнул жену Вулриха.
Луи Барон закипал, хотя старался держать себя в руках.
— Так вот, — закончил я, — мистер Свейн хочет начать с вас, Барон.
— Хочу.
Ноздри Свейна раздулись, и кулак, описав дугу, чуть не вогнал Барона в землю по пояс. Но на самом деле этого не произошло, благодаря ловкости замухрышки Лапчатого, которого я недооценил.
Когда Свейн еще только замахнулся, Лапчатый высоко подпрыгнул и ботинком заехал Свейну прямо по колену.
Свейн крякнул, но крикнуть не успел. Туша саданул его снизу в челюсть, зубы Свейна лязгнули, как двери вагончика метро, голова запрокинулась, обнажив шею. И это было для агента страховой компании только началом.
Туша глубоко вдохнул воздух, словно нюхал его, и со всей силой ударил противника в шею, в адамово яблоко. Великан покачнулся. Он еще держался на ногах, но глаза вылезли из орбит. Любой другой на его месте уже отдал бы концы.
Лапчатый, сделав свое дело, отошел в сторонку, чтобы не путаться под ногами у Туши. Туша обрабатывал Свейна один: по шее, по ушам, под дых...
Свейн падал медленно. Он грохнулся, как мамонт, подняв тучу пыли, и земля дрогнула от удара этакого тела...
Туша в раздумье застыл над поверженным колоссом. Свейн, как ни странно, дышал.
— Дебил еще живой, — недовольно сообщил Туша Барону.
— Открой ему череп, посмотри, есть там мозги или нет, — посоветовал своим бабьим голоском Лапчатый. — Чего он полез на шефа!
— Думал, что мы — недоноски...
Барон молчал, но по его виду было ясно: доволен.
Наконец он прервал диалог подручных:
— Уймитесь... Отработали свой хлеб, хвалю! Теперь оттащите эту кучу дерьма куда-нибудь в кусты и не мешайте моему разговору с Бойдом.
Туша и Лапчатый бросились выполнять поручение с усердием.
Эйприл исчезла еще во время разборок со Свейном. Так что у меня с Луи Бароном состоялся тет-а-тет.
— Ну, есть новости? — спросил Барон.
Он не глядел мне в лицо, а зыркал сухими злыми глазами по сторонам.
— Увы. Хардинг ничего не раскопал. Мы сидим здесь, как тараканы в банке, несмотря на все красоты Бахиа-Мар, — вздохнул я.
— У меня в Лас-Вегасе дела горят, а я тут отдыхаю, — мой собеседник грязно выругался.
Он метнул в меня тяжелый взгляд — я даже мурашками покрылся.
— Бойд, вы же детектив! Найдите убийцу, пока я сам тут кого-нибудь не пришил.
— Чтобы найти убийцу, нужна хоть какая-то информация, — изрек я.
— Добудьте ее, черт возьми! — Барон был взвинчен до предела. — Профессионалы хреновы! Что вы, что Хардинг... Супермены! Ну и повезло мне, вляпался, как говорится!..
Я понял, что следующее ругательство будет отправлено по моему адресу.
— А как вы, Луи, полагаете, — начал я осторожно, — кто мог убить Фицрой?
— Конечно, муж! — безапелляционно заявил знаток человеческих пороков. — За такие деньги себя самого пристрелить можно! Ясно, что Вулрих женился, чтобы получить потом страховку.
— Но если это так, то он сильно рисковал. Когда правда выползет наружу, страховку Вулрих не увидит, как свою задницу, — уточнил я в задумчивости. — Хотя задницу он может увидеть в зеркале...
— Э, Бойд, — Барон обреченно махнул рукой, — вы ничем не лучше этого кретина из страховой компании. Убийца — Вулрих. Но вам этого не доказать. Кишка тонка.
Он сплюнул.
— А где эта девчонка, что тут стояла? — встрепенулся вдруг Барон.
— Эйприл Мауэр?
— Где она? Если я вынужден торчать здесь до второго пришествия, то хочу это делать вместе с ней. Кошечка с коготками, но мне такие нравятся.
Коротышка с бычьей шеей собирался приударить за Эйприл! Я воспринял это известие почему-то близко к сердцу и занервничал.
— Понятия не имею, куда ушла Мауэр.
— Ладно, не обижайтесь на мои слова, — по-своему истолковал мою холодность Барон. — Я ее найду сам. Кошечка... — он ухмыльнулся. — А вы заведите себе собачку. Она будет вас охранять.
Он ушел, насвистывая легкий мотивчик.
А я передумал ломиться к Муллинсу.
«Сейчас напьюсь, как скотина, — мысль о виски показалась мне спасительной. — Напьюсь, и будь что будет».
Глава 6
Притащившись в бар, я заказал выпивку и сел в самый темный угол бара.
— Привет!
Голос был чуть хрипловатый и ласковый. Я узнал его владелицу еще до того, как обернулся. Золотоволосая Глория ван Равен стояла возле моего столика и улыбалась так нежно, что мои железы тут же начали выделять гормоны.
— Привет, Глория!
На ней был светлый костюм, глубокое декольте которого демонстрировало, что под ним, похоже, ничего не надето. Я помог даме сесть. Она заказала коктейль.
— Дэнни! Я вас искала все утро...
— И в чем я провинился?
— Мне не до шуток... — Глория потупила глаза. — Вы звонили на студию?
— Да.
— И что Гугги?..
— Ужасен, как всегда... Он хочет, чтобы вы появились на съемках не позже вторника.
— Я тоже этого хочу!
Она подняла глаза: это были голубые озера нежности и надежды.
— Дэнни, как нам выбраться отсюда?
Я честно признался, что шансов — никаких.
— Хардинг даже пригрозил посадить за решетку, если мы попытаемся улизнуть из Бахиа-Мар, — сказал я.
— Дурак!
Она отпила глоток и посмотрела на меня более пристально.
— Дэнни, зачем искать убийцу, если понятно, что это Вулрих!
— Вы уверены?
— Разумеется, Вулрих! — Глория волновалась, ее глаза блестели. — Он порочный человек, это видно за милю. К тому же банкрот. Так нагло врать может только преступник! Что я говорю — вы свидетель, вы все знаете!
— Я не против того, чтобы Вулрих занял одну из тюремных камер. Не хватает только одной маленькой детали...
— Какой же?
— Улики! Неопровержимой и доказательной.
У Глории сразу же на лице появилась тайна, и, поманив меня пальчиком, кинозвезда сделала знак приблизить к ее губам мое ухо.
— Я могу вам кое-что рассказать, — проворковала ван Равен.
— Здесь?
— Нет, конечно, — Глория допила коктейль. — В моем домике это сделать будет гораздо удобнее.
Я чуть не подавился виски.
Свидание, разговор наедине и... Мое раскованное мужское воображение неслось куда-то в запретные дали, в те еще края, куда не ступала такая прелестная нога, как та, что была в двадцати дюймах от меня.
— По глазам вижу: вы согласны!
Глория чуть растягивала слова, ее хрипловатый голос с волнующими модуляциями творил со мной чудеса — короче, я захмелел без виски.
* * *
То бунгало, которое Глория делила с Эдди Вулрихом, осталось в прошлом. Нынешний домик Глории ван Равен был таким же, как у меня. Я подумал, что в Нью-Йорке за такую квартиру пришлось бы выложить долларов восемьсот.
Глория велела мне расслабиться, улыбнулась широкоформатной улыбкой и... закрыла дверь изнутри на ключ.
Я впился в красотку глазами.
— Мне на секунду-другую надо в ванную, — сказала Глория. — А вы, Дэнни, пока... — она сделала паузу, — освобождайтесь от комплексов.
Вильнув бедрами, золотоволосая красавица исчезла.
Я подошел к диванчику, уселся, опробовал пружины: они не скрипели.
Глория появилась в великолепном нейлоновом халате с кружевами, воланами, бантами... Она выступала из этой прозрачно-белой метели, как заря. Жаль, что под халатом было надето что-то еще — короткое, но непрозрачное.
Какой величавой и одновременно игривой была ее походка!
Одна мысль не давала мне возможности забыться, уткнувшись в эти кружева и рюши: я знал, что Глорию волнует только ее финансовое положение среди звезд Голливуда. Я рассматривался ею в качестве того же осла, который пару дней назад служил Эйприл Мауэр и тащил два тяжеленных чемодана. Теперь это вьючное животное понадобилось Глории ван Равен — я должен был тащить ее саму. Точнее, вытаскивать из этой заварухи.
Глория села на диванчик и произнесла единственно возможное слово. Откуда они знают, что надо говорить в такой момент? И где берут эти интонации?..
Глория сказала:
— Дэнни...
Я растаял.
— Дэнни...
Она погладила меня: провела пальцем от виска до подбородка и прикоснулась к губам.
— Что, дорогая?..
— Я плачу, вы видите?
Она, разумеется, не плакала.
— У меня так тяжело на душе... Вулрих обещал очень многое — деньги, яхту... Он оказался гнусным... Я не хочу о нем говорить...
Голубые глаза стали серыми — почти пепел.
— А ведь я могла оказаться на месте этой певички... Если бы женой Вулриха была не Элен Фицрой, а Глория ван Равен, он убил бы меня так же хладнокровно, как и ее!
Глория встала. Она нависла надо мной белым облаком. Пришлось подать голос.
— Значит, вы по-прежнему убеждены: Элен убил Вулрих?
— Точно.
Облако опустилось на диван.
— Дэнни, вы помните тот вечер, ну... когда мы познакомились?
— Помню ли я нашу первую встречу?
Я осторожно потрогал то место на голове, по которому пришелся удар Эдди.
— Отметина на всю жизнь...
— Извините, Дэнни, — Глория склонила повинную голову. — Эдди тогда сделал знак, чтобы я отвлекла вас, а сам... Еще раз простите.
— Удар был мастерский, хотя, как я помню, Эдди был в доску пьян. Вы неплохо меня одурачили.
— Тогда я совсем не знала вас, — Глория повела плечами. — Когда вы упали, мы с Эдди вышли на свежий воздух, и Вулрих отправился на яхту. А я ждала его на берегу. Эдди сказал, что на яхте у него есть деньги...
— Ну-ну... Становится интересно. Продолжайте.
— Эдди был на яхте около получаса. Вернулся он очень странным. Я бы сказала так: он был не в себе. Мое сердце застучало...
Глория прикоснулась к моей руке, взяла ее своими шелковыми наманикюренными пальчиками и приложила к своей груди.
— Вот так оно стучало...
Ее грудь вздымалась и опускалась. Я почувствовал сквозь нейлон жар и томление.
— И все-таки, что было с Эдди?
Она отпустила руку и вздохнула.
— Эдди был абсолютно трезв. Он сказал, что обожает меня, что мы можем хоть сейчас отправиться в кругосветное путешествие, и предложил., подняться на яхту.
Я был сбит с толку.
— Но где же логика, Глория? Эдди убивает жену, а потом приглашает вас на яхту, зная, что там лежит мертвая Элен?!
— Я думаю, что он сказал это для отвода глаз.
Ее руки вновь занялись мной.
— Не понимаю, Глория...
— Дэнни, а почему мы говорим все время об Эдди? Этот человек вычеркнут из моей жизни. Как можно вспоминать о нем, когда рядом вы... такой мужчина... предупредительный... внимательный... добрый...
— Глория, когда вы ждали Эдди, вы видели на берегу кого-нибудь из знакомых? Или вас кто-нибудь там видел?
— Нет... — она положила свою голову мне на плечо.
— Это плохо... Хардинг считает, что ... — я сквозь нейлон ласкал ее грудь, — ... что Элен Фицрой могла погибнуть ... и от вашей руки.
Глория отскочила на полметра.
— Чудовищно! — ее голос совсем охрип, а глаза резали меня на куски. — Ложь!
— Этот Хардинг просто невыносим, — посочувствовал я. — Но в его словах есть здравый смысл. Поймите, Глория, в глазах полицейского вы просто женщина, обуянная ревностью. Хардинг думает: вдруг Вулрих рассказал вам о страховке жены, и вы решили заодно с любовью приобрести еще и деньги...
Глория сидела холодная, как Снежная королева.
— Я ничего не знала о женитьбе Эдди, — отчеканила она каждое слово. — Тем более, о том, что он застраховал жену.
— Только господь бог может быть вашим свидетелем, — горько сказал я. — Но это уже вне компетенции Хардинга и его ведомства. Короче — алиби у вас нет.
Глория в одно мгновение превратилась в фурию: вскочила, ощерилась, ее прическа сбилась набок, лицо пошло красными пятнами.
— Так вот какого мнения вы обо мне! — заорала она.
— Я только изложил точку зрения полиции, — попробовал я защищаться.
— Кто стоит за вашей спиной? Вулрих? Хардинг? — она дышала мне в лицо ненавистью. — До сих пор я думала, что вы работаете на Гугенхеймера.
— Прежде всего я блюду собственные интересы, — ответил я с достоинством. — Я — частный детектив.
— Детектив, который любит деньги и женщин! Получай!
Она запустила в меня светильником. Не попала — реакция у меня хорошая, светильник, ударившись о стену, разлетелся на мелкие осколки, дождем упавшие на диван.
Я вскочил. Глория бросилась на меня, пытаясь добраться до моей физиономии. Она царапалась, кусалась и щипалась. Эта кукла разозлила меня. Я схватил ее за одежду и тряханул так, что непрочные швы лопнули и в руках у меня оказались одни обрывки ткани.
Я услышал, как что-то упало на пол с металлическим стуком: ключ от домика! Я поднял его.
Глория стояла полунагая и прекрасная. Ей в таком виде надо было на баррикады — крушить империи и царства. Вместо этого она вновь бросилась на меня...
Поняв наконец тщетность своих усилий, неукротимая Глория заметалась по комнате, бросая в меня все, что попадалось ей под руки: туфлю, расческу, пепельницу... Я увертывался, и пока успешно. Кое-как удалось вставить ключ в дверь и даже повернуть его... В этот миг в голову мне полетел цветочный горшок. Я спасся чудом.
— Вон! Убью подлеца! — разносилось, очевидно, по всему побережью.
Глория разгромила свой домик в пять минут. Я прикрывался стулом, пятясь к спасительной двери.
— Ваше гостеприимство, Глория...
Закончить фразу я не успел, потому что увидел, как хозяйка домика поднимает над головой утюг.
Мне удалось выскочить из этой центрифуги, где летали массажные щетки, светильники и туфли...
* * *
Я шел к своему домику все еще под впечатлением столь бурно прошедшего свидания.