– Семен, наш джинн, оказывается, не только специалист по женской части, но еще и вор! Стянул коврик у своей дорогой Гюзели и профессору загнал. Оно и понятно: на его гаремные развлечения никаких денег не хватит. Ох и пройдоха, ох и альфонс… Молодец, – неожиданно добавил медальон. – Уважаю. – И замолк.
– Я вот что хотел у вас узнать, пока мы к основному разговору не приступили. – Семен с аппетитом принялся за манты, – Вот эта секта Изменчивых, кто они такие? Слимперов знаю, даже знаком с одним их жрецом. – Семен не стал уточнять, с каким именно жрецом такой информацией почем зря не разбрасываются – Что это они там, в ресторане, вытворяли?
– А, обряд Изменения. – Шепель немного подумал, собираясь с мыслями. – Вот вы, Симеон, вспомнили о слимперах. Да, мощная секта! Можно сказать, организация. Религиозная, крепко стоящая на ногах организация. Официально запрещенная, но тем не менее вполне существующая. Предполагаю, что ее напрямую курирует кто‑то из самых верхов имперской власти.
– Несомненно, – буркнул Семен.
– … А остальные, более мелкие секты – всего лишь вариации на ту же самую тему. На тему слимпа. Так сказать, новое толкование старых заблуждений. Скажем, есть секта “диких” слимперов. Они отрицают магическую суть слимпа и считают, что слимп по своей природе есть настоящая реальность, нам недоступная, а все, что ныне имеется вокруг нас, – всего‑навсего морок и обман, кем‑то специально созданный. Есть секта “отрицающих”, которые утверждают, что слимпа искать вообще не надо, потому что мы все живем внутри него, и каждое живое существо по сути своей есть малая частица слимпа… А есть “изменчивые”. У них своя вера – вера в то, что, пройдя ряд непредсказуемых изменений, полностью меняющих облик и личность, кто‑нибудь из них рано или поздно достигнет совершенства и станет всемогущим Олимпом. – Шепель долил себе в пиалу из кувшинчика. – Ни более и ни менее.
– Мало нам одного живого Олимпа, которого ты ненароком создал, так еще вон сколько претендентов по пентаграммам шляется, с конкретной целью, – желчно сказал Map. – Конкуренты на должность Бога. Эдак скоро проходу от слимпов не станет! Куда ни плюнь, всюду слимпы будут. Тю, дурилки пентаграммные…
– Понятно – Семен взял с блюда и надкусил пирожок, запил съеденное шербетом, – Значит, всемогущества хотят… И что, есть у них хоть какие‑нибудь результаты? Знамения какие‑то, сообщения есть? От тех, кто в Изменении участвовал. Кто в ленточную звезду слазил.
– Ну о каких результатах может быть речь, – Шепель удрученно развел руками, – если человек непонятно кем или чем становится. И непонятно где. Результаты! Как можно стать тем, чего нет в природе.
– Я бы не стал заявлять столь категорично. – Семен ополоснул руки в воде с лепестками. – Есть у меня подозрение, что Слимп все же существует… Благодарю за угощение. Давайте теперь к делу
– К делу, так к делу, – согласился профессор, – почему бы и нет. – Шепель провел рукой над ковриком, и блюда‑тарелки вместе с кувшинчиком немедленно исчезли. Аккуратно сложив коврик‑скатерть, Шепель спрятал его в сейф.
– Могут украсть, – пояснил профессор в ответ на недоуменный взгляд Семена. – Были уже попытки. Между прочим, коврик весьма дорого стоит. Весьма! Раритет, знаете ли. Некоторые коллекционеры мне за этот ковер‑дастархан большие деньги предлагали… Ценная вещь!
– А там что, не ценные? – Семен посмотрел на стеллажи. – Ерунда всякая?
– Тоже ценные, – заверил Семена Шепель. – Еще какие ценные! Только их украсть невозможно. Они, знаете ли, убивают всякого, кто их с полки возьмет.
Они, знаете ли, убивают всякого, кто их с полки возьмет. Кроме меня, естественно. Мне боевые амулеты не опасны, у меня защита есть. – Он мельком глянул на свой дешевый медный перстенек.
– Так надо было коврик туда, к ним, – Семен кивнул в сторону стеллажей, – для пущей сохранности
– Нельзя, – с сожалением признался археолог. – У них магия взаимоисключающая, у ковра и у боевых амулетов. Я бы с дорогой душой, но нельзя. Древние волшебные раритеты, они, видите ли, почти все узко специализированны. И зачастую несовместимы друг с другом Когда‑то это было целой наукой – умение правильно комплектовать магическую амуницию… Порой, Симеон, проигрывались глобальные, решающие сражения из‑за, казалось бы, сущей мелочи! Из‑за безделицы. Из‑за пустяка.
Скажем, в битве за Нартовою Пустошь, была такая в Болотном Мире когда‑то, теперь там центр развлечений построили… так вот, в том сражении вождь одной из воюющих сторон по указанию своего колдуна решил использовать в битве трофейный меч‑кладенец: то ли в бою тот меч его бойцы взяли, то ли лазутчики у противника выкрали, не важно… Важно то, что ни колдун, ни вождь не учли одну незначительную мелочь – вплетенную в гриву коня вождя особую ленточку, предохраняющую седока от чужого магического оружия. Сильная такая ленточка была… И что получилось в итоге? А в итоге едва трофейный, а значит, вражеский по определению меч покинул ножны, как тут же сработало защитное колдовство ленты и мигом отбросило вражий меч далеко в сторону. Вместе с рукой вождя: меч рванул с такой силой, что ему полностью оторвало кисть руки, которой он держал чужое оружие. Ну а дальше… Меч‑кладенец действует до тех пор, пока его рукоять сжимают чьи‑либо пальцы. Вот меч и принялся действовать сам по себе, никем не управляемый. Короче, все, кто был в тот день на поле битве, там и полегли. Все до одного. На том спор о Нартовой Пустоши и закончился. На пару лет: пока рука, державшая меч, не сгнила окончательно и оружие не перестало убивать кого ни попадя. Тех, кто на Пустошь случайно попадал.
– Подумать только! – удивился Семен, – А я был уверен, что меч, который лежит у вас на полке, и есть тот самый кладенец. Главное, рука оторванная тоже присутствует! Живая. У нее пальцы шевелятся, я сам видел.
– Он и есть, – медленно сказал Щепель, странно глянув на Семена. – Значит, то, что о вас писали, правда. Вы – видящий. Это хорошо Рука на мече. остывший магический образ… я так и не смог его убрать, потому меч и лежит у меня в запаснике. Кому он нужен, если в любой момент опять может взяться за старое!
– Так. Мы снова вернулись к главному вопросу. – Семен подобрался. – Откуда вы меня знаете? Как меня нашли?
– Я вас очень прошу, – пропустив мимо ушей вопросы Семена, взмолился профессор‑археолог, – попробуйте убрать образ руки с меча Вы ведь можете, да? Можете? Поверьте, это очень важно! В первую очередь для вас. Вы… Вы можете это сделать?
Семен вздохнул и, ничего не ответив, направился к стеллажу.
Присев на корточки, он внимательно пригляделся к руке – та не подавала никаких признаков жизни, – потом осторожно, по одному, принялся отдирать пальцы от рукояти меча. Пальцы были мягкими, словно пластилиновыми, липкими, и у Семена от брезгливости снова неприятно заекало в желудке. К счастью, оторвать пальцы от рукояти он успел быстрее, чем взбунтовался желудок: кисть дохлой лягушкой упала на полку и растаяла в воздухе.
– Готово. – Семен встал, с отвращением отряхнул ладони. – Где руки помыть можно?
– Рукомойник там, в углу, – возбужденно сказал Шепель, присаживаясь на корточки и осторожно поводя над длинной рукоятью меча своим медным перстнем, – невероятно… Камень ни на что не реагирует! Чудеса, да и только.