Вообще-то булдыгинских домов изначально было три. Один, самый
большой, разломал самовольно и дочиста еще двадцатом году комиссар
Нестор Каландаришвили. Человек он был приезжий, и его горячая
кавказская душа пленилась-таки побасенками о спрятанных купеческих
сокровищах. Сокровищ не нашлось никаких, и обиженный чекист
Круминьш, положивший было глаз на уютный особняк, где собирался
устроить пытошную штаб-квартиру своего ведомства, настучал на
комиссара в Москву, приписав пылкому Нестору всевозможные
извращения, как политические, так и половые. Каландаришвили
загнали в Якутию утверждать там советскую власть. Якуты комиссара
быстренько ухлопали (что их от советской власти все же не
уберегло).
Второй дом к столетию Ильича велел разломать первый секретарь
обкома тов. Федянко, люто ненавидевший всякую дореволюционную
архитектуру (кроме связанной с именем Ильича, ее-то из партийной
дисциплины приходнлось оберегать). Он разломал бы и третий
особняк, но там в семидесятом обитал областной КГБ и выселяться не
желал.
К девяносто первому году КГБ давно уехал в дом современной
постройки, тов. Федянко всплыл в Москве помощником Бурбулнса, а в
Шантарске объявился подданный США Джон Булдер (булдыгинский внук),
с целой кипой юридически безупречных документов на последнее
уцелевшее фамильное гнездо - и, заплатив не столь уж устрашающую
сумму в зеленой капусте, стал владельцем дедовской недвижимости. А
уж у него особняк перекупил Кузьмич.
Дом, после отъезда оттуда КГБ поделенных меж мелкими
конторами, всевозможными собесами и обществами книголюбов, пришел
к девяносто первому в убожество. Конечно, при бардаке и
демократической шизофрении девяносто первого возможны были самые
невероятные негоции. И все равно Данил крепко подозревал, что
официальная версия событии, как водится, реальности не
соответствовала. Что-то там да крылось. Либо внук, хоть и
настоящий, с самого начала послужил Кузьмичу подставой за хорошие
комиссионные, либо Кузьмич уже здесь взял его на крючок и
обеспечил некую синицу в руках. Как бы там ни было, внук отбыл
восвояси (хотя отцы города пытались в нагрузку всучить ему и
дедовский пивзавод, с тех самых пор ни разу не
реконструировавшийся), а особняк фантастически быстро обрел
божеский вид и украсился синей вывеской с золотой эмблемой
"Интеркрайта" - конь с солнцем на спине.
Здесь, конечно, располагалась только самая головка, нечто
вроде генерального штаба. Кузьмич контролировал самые
разнообразные фирмы, которые чисто физически было бы невозможно
собрать под одной крышей леспромхозы, деревообрабатывающие
комбинаты, птицефабрику, так называемый "радиозавод", банк
"Шантарский кредит", три торговых дома, транспортную фирму,
турфирму, старательские артели. Ну, а "заимки" словно бы не
существовало в природе...
Данил поставил машину на огороженную стоянку рядом с
маленьким жемчужно-серым "БМВ" Жанны, аккуратненьким, как
hcpsxewj`. Ближайшая телекамера, присобаченная меж первым и вторым
этажами, уже бдительно пялилась в его сторону, он взял с сиденья
конверт, сделал ручкой в объектив и направился к двери. Дверь,
понятно, была бронированная, но весьма убедительно замаскированная
под старинную дубовую - фирма давно избавилась от детских
болезней, в том числе и вульгарности первых лет. Что
подтверждалось и обликом вестибюля - там за квадратной
полированной стойкой сидел не амбал в пошлой кожанке, а элегантный
молодой человек при галстуке.
За его спиной распахнутая дверь в
караулку, и видно было, что там сидят еще двое в столь же
безукоризненных костюмах (понятно, возникни такая нужда, эти
орелики успешно выступали бы и в адидасовско-кожаном обличье, но
это уж зависит от ситуации и вводных).
- Происшествий нет, - "пятый" встал и чуть склонил голову. -
Иван Кузьмич о вас три раза спрашивал.
- А я - вот он... - проворчал Данил, кивнул охранникам в
караулке и пошел на второй этаж.
Попадавшиеся на дороге здоровались, как все1 да спокойно и
вежливо. Ни тени нервозности, ни единого встревоженного или
обеспокоенного взгляда. И он понял, что о Вадиме еще не знают.
Следовательно, не подозревает о случившемся и Кузьмич. Значит,
милиции здесь еще не было, а это несколько странно, пора бы им и
нагрянуть с деликатной беседой...
Распахнул дверь вычислительного центра, молча кивнул Ольге.
Она улыбнулась, быстро встала, выпорхнула в коридор. Оправила
белый халат, тряхнула темными волосами:
- Ты куда улетучился ранней порой? Из собственной квартиры
так исчезать - это уже пошлость.
- А ты что, ничего не слышала? Что, стреляли? - фыркнула она.
- Из базуки, - он улыбнулся вполне безмятежно. Да пустяки,
приехал Равиль и сдернул с подушки, были дела на товарном дворе...
Тебе привет от Светки Глаголевой. Я к ним на фирму заезжал.
Вадим, часом, не у нее похмеляется? Что-то запропал, ищут
его...
Когда это он похмелялся? - пожал плечами Данил. Должно быть,
фарс-мажор какой нарисовался... он подал ей конверт. - Вот что,
золотце, просмотри-ка бегло эти дискетки, скажешь потом, что на
них нарисовано, а я бегу к Кузьмичу...
В приемной, обставленной трудами братской словенской фирмы,
одиноко сидел крепыш в широченных полосатых брюках и черной
кожанке. Здесь такой экземпляр, Данил смекнул моментально, мог
оказаться в одном-единственном качестве - охранника пребывавшего в
кабинете Кузьмича визитера. Захожий бодигард старательно нажевывал
резинку и поливал Жанну восхищенно-вожделеющими взглядами, что она
великолепнейшим образом игнорировала. От нее веяло ледяным холодом
и недоступностью, как от Эльбруса. Вряд ли пацан знал слово
"светский", но Жанна определенно подавляла его чуточку утонченным
обликом светской дамы, и строить словесный мостик он вряд ли успел
осмелиться.
Высший пилотаж для секретарши - это с блеском совмещать все
мыслимые функции: и любовница босса, и визитная карточка фирмы, и
незаменимый в работе кадр. Жанна совмещала. Не без блеска. За что
удостоилась личной охраны - ибо хорошая секретарша посвящена в
секреты фирмы едва ли не лучше босса, а наехать на хрупкую
красотку не в пример легче и проще...
- Иван Кузьмич вас очень ждет. Но у него посетитель, -
сообщила Жанна. - Подождите, пожалуйста.
Произнесено это было не без почтения - несмотря на всю свою
упаковку, неглупую головку и положение первой фаворитки, она кое в
чем осталась простой девочкой "с Киржача", попавшей в частный
ahgmeq чуть ли не с выпускного бала, от папы-слесаря и мамы-
ткачихи. И Данила немного побаивалась. Давненько, на пикнике
Кузьмич шутки ради обрисовал ей Данила как простого советского
Рэмбо, всю сознательную жизнь свергавшего во всех концах света
реакционные режимы и вместо утренней зарядки резавшего "зеленых
беретов" по три штуки зараз.