— Что ты на него как сопляк уставился? — закричал своему алебардщику бородатый пират. — Ткни его в брюхо, чтобы знал, как врать.
Алебардщик решительно полез на заграждение. Побледневший стражник попятился:
— За что ж меня тыкать? Я же с полным уважением к Флоту.
— Уважение себе оставь, — хохотнул бородач. — А нам серебро отдай. Дочка, если не сильно на тебя похожа, тоже подойдет. Тебе, лысун, так и так умирать. Как насчет дочки? Если девица сообразительная и с выдумкой, еще поживет. Веди, пока кишки не выпустили.
— Да пошли вы… — стражник плюнул, ловко угодив в щит алебардщика.
— Вот лысый недоумок! — заорал главарь пиратов. — Хочешь, чтобы шкуру с живого содрали? Мы люди короля Эшенбы, — бородач потряс желтой повязкой, — от нас даже стурвормы враз дрыщут. Подстрелите его. На доме за мотню повесим.
Долговязый пират вскинул арбалет, но Эле выстрелила из лука раньше. Пират запрокинулся со стрелою в груди, арбалет в его руках щелкнул, засадив «болт» в ляжку ни в чем не повинного ослика. Животное завопило, кособоко рванулось по улице, сбитые с ног пленницы поволочились следом. С крыш в пиратов посыпались стрелы и камни. Камень, брошенный Мином, сшиб с ног главаря. Полукровка, завопив, что камни неправильные, подбил еще одного пирата. У баррикады лысый стражник с товарищами добивали незадачливого алебардщика. Из-за дома выскочила группа ополченцев, возглавляемая доктором Дуллитлом. Двое пиратов, оставшихся на ногах, смело пытались противостоять атаке. Их оттеснили к стене покосившегося домика на противоположной стороне улицы. Пираты отчаянно отбивались тесаками-шеунами, тот, что повыше, успевал прикрыть щитом и себя и товарища. Ополченцы, вооруженные короткими ножами, секачами и топорами, рисковать не спешили. Один из мужчин уже присел на корточки, зажимая разрубленную руку. Но тут на помощь товарищам подоспели горожане от баррикады. Ругань и боевые призывы разнеслись над улицей с новой силой. Доктор Дуллитл зацепил своим топором щит ловкого пирата. Лысый стражник тут же ударил пришельца алебардой. Пират со стоном отлетел к стене. Костяк прыгнул вперед, поймал на дагу удар тесака. У Даши замерло сердце. Но лохматый уже вцепился в горло пирата, увлек на землю. Они упали. Схватку заслонили кинувшиеся на помощь ополченцы. Доктор закричал, что нужно брать живым, но через мгновение с пиратом было кончено.
— Аша, осел нужен! Весь город соберет, — зарычала Эле, кидаясь к краю крыши. Даша кинулась следом, но женщин опередил полукровка. Слетел с крыши, подпрыгивая, кинулся по улице. Раненый осел, шатаясь и оглушительно ревя от боли, упорно волок пленниц по пыли. Бедняжки вопили не хуже несчастного животного. Мин ухватился за веревку, останавливая ослика. Тот замотал головой, полукровка и сам чуть не свалился в пыль. Тут странный караван догнала Эле. Ткнула осла кулаком в морду, выхватила из ножен меч…
— Не нужно, Эле! — закричала Даша, пытаясь перекричать истошный рев перепутанного животного.
Эле что-то сказала, Даша, ничего не слыша, обхватила шею ослика руками. От длинноухого пахло пылью, навозом и страхом. Мыслей у него, в обычном понимании этого слова, не было. Только испуг и обида. Еще неопределенная тоска по хозяину, оставшемуся лежать в дворике своего дома.
Ослик замолчал. Шея его сильно вздрагивала, и длинноухий пытался попросить маленькую девушку убрать боль. Эле довольно дико смотрела на Дашу. Девушка показала подбородком на визжащих и рыдающих пленниц:
— Да уйми ты их!
Хозяйка двумя оплеухами заставила девиц прийти в себя. Бормоча ругательства, обрезала веревку.
От тишины Даша слегка оглохла. У баррикады возбужденно и неразборчиво ругались мужчины. Ослик косил налитым кровью глазом.
— Что он говорит? — поинтересовался полукровка.
— Ничего. Разве не видишь? Ему больно, и он клянет всех двуногих, — Даша посмотрела на стрелу, торчащую из серой ляжки. — Мин, помоги…
Полукровка понятливо ухватился за короткий черенок «болта». Даша тоже вцепилась изо всех сил в окровавленное древко. Осел зажмурился, предчувствуя боль.
— Раз, два… — отсчитала Даша.
Стрела с натугой, но поддалась. Осел задергался, всхрапнул. Кровь полилась ручьем.
— В кость попала, — довольным тоном сообщил Мин, осматривая стрелу. — Крепкие эти ослы. Нам бы кость вдребезги разнесло.
— Аша, убери осла, — пробормотала Эле. — Нельзя торчать на виду.
Даша повела ослика к ближайшей калитке. Бедняга сильно припадал на ногу, но шел покорно. Кровь струилась по ляжке. Калитка оказалась запертой. Сжав зубы, Даша ударила ногой. Хлипкий запор легко поддался. Двор оказался просторным и жутко грязным. Даша успела скинуть со спины страдальца поклажу, залепить рану куском глины. Ослик только вздыхал. Кажется, благодарно. На улице разъяренно зарычала Эле.
Даша поспешно выскочила из калитки. Мин горстями пыли засыпал лужицу крови.
— Бегом прячьтесь, — зашипела Эле. — Ашка, если ты будешь в старости заботиться обо мне хуже, чем об этом длинноухом, боги тебе такого не простят.
— Скажешь тоже, — обиделась Даша.
Они побежали к баррикаде. Эле подталкивала всхлипывающих бывших пленниц.
На перекрестке пришлось задержаться. Тела пиратов уже убрали, но следов боя оставалось предостаточно. Даша принялась помогать засыпать кровавые лужи.
— Дашечка, возьми, — Костяк держал кожаный, усыпанный заклепками шлем и кольчужную безрукавку.
— Спасибо, но ты себе оставь, — Даша улыбнулась. — Мне в рукопашную нельзя — меня сшибут и даже не заметят. Ты мне лучше щит дай. Мы за ним спрячемся.
Эле всех загнала за баррикаду. Перекресток принял прежний вид. Как будто ничего и не произошло. Даша отряхивала руки. Помыть бы. Рядом возник Костяк. На этот раз с треугольным щитом в руках.
— Держи. Только осторожно. Лишний раз не высовывайся. И шлем возьми.
— Он мне на глаза налезет.
— Не налезет, — категорично возразил лохматый. — Это с того алебардщика. У него башка маленькая была.
— Хорошо, — вздохнула Даша и принялась косынкой вытирать кровь с подкладки шлема. — Костя, а ты доктора вооружил? А то он с этим топором на лесоруба похож.
— Кажется, доктор сразу раненого увел, — неловко пробормотал лохматый.
— Ты ему тесак передай, — Даша поспешно сдернула с пояса ножны. — Мне он только мешает. Сечь капусту, наверное, нескоро придется. А если что, у меня два ножа есть. И дубинки. Нужно было их из дома взять. С ними удобно.
— Не с ворами деремся, — вздохнул Костяк. — Толку от дубинок будет мало.
— По местам, говорю! — зарычала с крыши Эле.
Даша чмокнула лохматого в щеку и полезла на боевой пост.
Щит оказался жутко тяжелым. Окованная кромка так и норовила стукнуть по колену. Даша подумала, что зря попросила такую громоздкую штуку. Тот пират, что защищался у забора, наверняка был в два раза сильнее, да и работал со щитом не первый год.
Эле молча отобрала щит, показала, как держать. Подергала крепление, демонстрируя, что оно куда шире, чем нужно тонкокостной девчонке. Даша принялась возиться со щитом. Эле и Утбурд наблюдали. Полукровка снова перебирал камни. Думал о реке, где по берегам так много идеальных снарядов. Внизу, во дворе, оживленно переговаривались ополченцы. Даша не обольщалась, стоило взглянуть на мрачное лицо Эле, и становилось понятно, что легкая победа была случайностью.
Время шло. С крыши было видно, как поднялись в небо новые столбы дыма — на этот раз горели дома в богатой Центральной части. Иногда слабый ветер приносил вместе с удушливыми клубами дыма неразборчивые крики людей. Даша старалась не вслушиваться, возилась с неповоротливым щитом, поглядывала на лохматого. Костяк, тихо беседующий с соратниками по баррикаде, тоже посматривал на крышу. Это успокаивало — Даша почувствовала даже неуместную гордость. Костя настоящий мужчина. Не только воровать умеет, но и дерется храбро и, главное, любить способен. Почти как в книжках и кино. Между прочим, в досмертном мире любая девчонка позавидовала бы.
Солнце палило сквозь дымовую завесу. День невыносимо медленно клонился к закату. За все время, прошедшее после схватки с головорезами Эшенбы, защитники баррикады видели только четырех окровавленных человек, пробежавших по направлению к городской стене, да совершенно ошалевшую собаку, прижавшую уши и со всех ног летящую куда глаза глядят. Если бы не далекие крики, можно было бы подумать, что Каннут уже мертв.
С разрешения хозяйки Даша и полукровка сходили домой за компотом. Заодно Мин наскоро укоротил крепление щита. Даша прихватила старую косынку и свои привычные дубинки.
Компот ополченцы выхлебали в два счета. Даша предусмотрительно оставила кувшинчик для своих. Расположившись на обжитой крыше, перекусили салом и сухими лепешками. Утбурд и полукровка шепотом обсуждали странности жирного и соленого продукта. Эле не ела. На вопросительный взгляд девушки покачала головой:
— Не отсидимся. Чую, — она похлопала себя по крутому бедру. — Вот этим местом чую. Нехорошо, Аша. Вроде жизнь у нас налаживалась…
Даша видела, как заворожено уставился на бедро хозяйки полукровка. Впрочем, Утбурд смотрел с тем же глупым восторгом. Вот карлики неукротимые. Даша слегка стукнула Мина по шерстистой макушке. Дарк обиженно засопел. Эле снисходительно улыбнулась.
— Элен, — хрипло позвали снизу. Там стоял доктор — рубашка запачкана кровью, на веревке, заменяющей пояс, красовался тесак.
— Элен, — пробормотал Дуллитл, — можно два слова?
Эле подползла к краю крыши.
— Кажется, идут, — сказал доктор. — У меня чешется между лопаток, простите за интимные подробности, но это верный признак. Как ты считаешь?
Бывшая Перчатка кивнула и ткнула рукой куда-то в сторону городской стены.
— Согласен, — пробормотал доктор. — Если они развернутся к нам… Где будет наш следующий рубеж обороны? Я бы не хотел вас потерять.
— Полагаю, нам будет лучше умереть дома, — спокойно прошептала Эле. — Не самые роскошные покои, но хижина единственное, что у нас с Ашей есть. Присоединяйся, док.
— Для меня будет большой честью, — Дуллитл церемонно склонил рыжую голову. — Если останусь на ногах — я до конца в вашем полном распоряжении. Мадемуазель, спасибо за клинок, — доктор хлопнул по ножнам тесака, улыбнулся и быстро пошел через улицу.
Даша уловила расстройство полукровки.
— Не глупи, Мин, ты, само собой, с нами идешь. Ты же наш. И Утбурд тоже. Доктор другое имел в виду. А мы с вами до конца вместе держимся. Правда, Эле?
— Болтуны. Куда ж нам еще деваться? — пробурчала хозяйка. — Хотя, если ты, Аша, так с коротконогом будешь за моей спиной перемигиваться, — выгоню. Завели, тоже, моду.
Утбурд, нервно поглаживая древко дротика, пробормотал:
— Они не нарочно, госпожа Эле.
— Неужели, господин карлик? — бывшая Перчатка улыбнулась. — Что вы побледнели? Лучше нам никуда не отступать. Здесь куда удобнее уйти к предкам. Вон небо какое широкое. Пиратов побольше с собой прихватим. Так что подтяните портки. А ты, Аша, свою новую шапку надевай.
Даша вздохнула и надела шлем. Голова сразу стала тяжелой, но сидел шлем удобно. Вот только чужим потом и кровью вонял.