– Это место, куда ходили гулять.
Я с трудом сдержал улыбку – представьте себе человека, который добровольно пойдет гулять в темный лес, где таятся звери, русалки, вампиры и всякая нечисть!
Справа была открытая площадка, и я увидел на ней малый спонсорский вертолет. На таких спонсоры отправляются по делам.
Мы прошли мимо вертолета и оказались под высоким, кое-где обрушившимся навесом. Со всех сторон к нему подходили деревья, потому под навесом было полутемно, и я не сразу увидел, что нас ждет спонсор.
* * *
Я замер от мгновенно охватившего меня ужаса. Событие, случившееся на стадионе, уже полностью выветрилось из моей головы – ведь там я действовал в горячке боя, в страхе за себя и в гневе за Добрыню. Сейчас же все вернулось на круги своя, и я сразу вновь почувствовал себя любимцем, которого можно наказать или оставить без обеда. Я остановился раньше, чем кресло Маркизы. И мне страшно хотелось, чтобы спонсор не увидел меня, а увидев, не узнал. И мне захотелось выкинуть меч, как страшную улику.
«Они сейчас выдадут меня! – возникло во мне страшное понимание. – Я попал в ловушку! Они выдадут меня, и спонсор меня растерзает, а их за это наградят».
Я стоял рядом с Иркой. У меня ослабли колени.
Хенрик шагнул вперед.
– За нами не было слежки, – сказал он.
– Я верю, – сказал спонсор. – Сегодня плохой день.
– Куда уж хуже, – сказала Маркиза.
Спонсор медленно вел головой, рассматривая нас.
Как и все спонсоры, вне дома он был в маленьких черных очках, и это выглядело комично.
Это был высокопоставленный спонсор. С тремя полосами на лбу и оранжевым кругом на груди. С двумя полосами я видел один раз – он приезжал в гости к соседу, и все спонсоры говорили об этом несколько дней. А с тремя полосами – таких не бывает! Это все равно, что увидеть младенца с двумя головами. Оранжевый круг указывал на то, что спонсор принадлежит к Управлению экологической защиты. Госпожа Яйблочко много раз мечтала вслух, чтобы господина Яйблочко перевели в Управление. Там совершенно другие условия!
– Сийнико, кто приказал убить людей? – спросила Маркиза резко, словно имела право спрашивать. Маленький человек, говорящий таким тоном со спонсором, казался мне щенком, лающим на тигра. Щенок глуп, а Маркиза умная. Но вопрос ее был нагл, невыносим, недопустим, потому что все мы знали, что убить людей приказали спонсоры. И вопрос об этом был задан спонсору. Я невольно схватился за рукоять меча, ожидая, что спонсор растерзает Маркизу. Но спонсор был совершенно спокоен. Более того, прежде чем ответить, он медленно осел на землю, так что теперь его голова была на одном уровне с моей, и Маркизе не надо было так закидывать голову, говоря с ним. Если вы никогда не встречали спонсора, вы можете удивиться, глядя на такое поведение. Но я знаю, что для спонсоров не существуют такие понятия, как «стыд», «неловкость». Спонсор не может сказать: «Так не принято». Принято все, что удобно.
– Ты догадываешься, – сказал спонсор.
– Неужели нельзя было остановить?
– Меня не было там. И никого из моих людей там не было. Удар был неожиданным, формально они правы: закон превыше всего. Спонсора убить нельзя. Если кто-то видел это – он наказывается смертью. Для блага других. Потому что, если люди увидят, как убили спонсора, они захотят убить других спонсоров.
– И ты в это веришь? – спросила Маркиза.
– Разумеется. Любое господство может держаться только на законе. С другой стороны, я отлично понимаю, что произошла роковая ошибка. Погибли не те люди. Поэтому будем надеяться, что никто об этом не узнает.
– А как ты это себе представляешь? Люди ушли из дома на стадион. А со стадиона приносят их трупы. Как ты себе это представляешь?
– Несчастный случай, – сказал спонсор. – Никто не знает причины.
– Ты так наивен?
– Ни один свидетель нападения на спонсора не ушел.
– И ты в это веришь?
– Да, – твердо ответил спонсор, но очки его уперлись в меня, и по тому, как вздрагивает вена на шее у спонсора, я понимал, насколько он взволнован и неуверен в себе. Интересно, понимают ли это мои спутники?
По знаку Маркизы Хенрик сделал два шага вперед и протянул спонсору видеокассету.
Тот взял кассету, и она исчезла в его лапе.
– Что это? – спросил он.
– На этой кассете записано все – с первого до последнего момента.
– Вы запустили летающий глаз? Почему? И его не заметили?
– Твоим друзьям было не до того. Ты знаешь, что заодно уничтожена половина московской милиции?
– Это ужасно, – сказал спонсор. Он приоткрыл кулак и поглядел на кассету.
– Как ты понимаешь, это не последняя копия, – сказала Маркиза.
– Понимаю, – сказал спонсор. Он был удручен. Под навесом воцарилось молчание. Все ждали, что еще скажет спонсор.
– Как ты понимаешь, – сказал он наконец, обращаясь к Маркизе, – те, кто сделал это, – сделали это сознательно, потому что они враги нашего сближения с людьми.
– Знаю, – сказала Маркиза. – И была удивлена тем, что ты защищаешь их.
– Я один из них. – Спонсор Сийнико улыбнулся – кожа на лбу собралась в ком. – Мои интеллектуальные соображения, мой разум, моя убежденность в том, что мы сможем удержать Землю, только если будем сотрудничать с лояльными людьми, – все это отступает на второй план, если возникла угроза моей расе.
Под навесом воцарилось молчание. Его нарушила Маркиза.
– Мне важно знать, – сказала она, – было ли это действием взбешенного идиота или бессердечного законника? А может, за этим стоит Айлетико, то есть, это сознательная акция, и отныне ваша политика изменилась?
– Я не могу ответить на этот вопрос, – сказал спонсор Сийнико. – У меня нет доказательств.
– Ты должен узнать. В зависимости от решения этой задачи мы будем вести себя различно.
– Не спешите.
– В наших руках есть козыри.
– Ты уверена, что это козыри?
– Вы хотели, чтобы погибли все, кто видел смерть спонсора. Вы пошли даже на то, чтобы отравить половину московской милиции….
– Ты знаешь, что я не имею к этому отношения!
– Но несешь ответственность!
– У нас разные принципы морали, – сказал спонсор, – поэтому нам трудно разговаривать.
– Случившееся невыгодно для вас, независимо от ваших принципов. Существует пленка с записью преступления.
– Продолжай. – Сийнико насторожился.
– У нас есть и другой аргумент.
– Знаю. – Спонсор Сийнико погладил лапой гребень, он был доволен своей сообразительностью. – Знаю, что за твоей спиной стоит гладиатор, который и совершил преступление. К моему удивлению, тебе удалось его заполучить. Поэтому у меня есть подозрение, что все произошедшее на стадионе задумано и исполнено тобой, Маркиза!
– Не говори глупостей, Сийнико.
Меня буквально поражал тон, в котором шла беседа. Собеседники разговаривали, словно приятели. Я никак не мог понять, каковы же в действительности отношения между немощной Маркизой и гигантским спонсором. По крайней мере я был уверен в том, что Маркиза eгo не боится или умело делает вид, что не боится.
– Гладиатор, подойди ко мне, – сказал господин Сийнико.
Я взглянул на Маркизу.
– Иди, не бойся, – сказала она.
– Я не боюсь, – сказал я, но я боялся, потому что был любимцем и знал, что, когда хозяин зовет тебя, ты должен покорно идти, даже если тебе предстоит трепка.
– Скажи мне, – сказал спонсор, упершись мне в глаза непрозрачными черными очками, – ты знал Маркизу раньше, до того, как стал гладиатором?
– Я видел ее, – признался я.
– Ты сделал все по ее приказу? – Черные очки скрывали глаза. Это было неприятно. Я не мог удержаться от ответа, хотя и не хотел ему отвечать.
– У меня не было приказа. Я защищал Добрыню.
– Прекрати допрос, Сийнико, – услышал я голос Маркизы. – Мы ничего от тебя не скрывали. Ланселот может стать главным козырем в игре.
– Я понимаю, – согласился спонсор, – но я бы на твоем месте не стал его укрывать.
– Почему?
– Он как горячая картошка. Схватишь – обожжешься. Его сейчас ищет вся милиция.
– То, что от нее осталось?
– Не надо недооценивать. Его фотографии есть у всех милиционеров и тайных агентов. Подозревают, что он укрылся в метро.
– Успели!
– Я тебе советую – расстанься с Ланселотом.
– А ты думаешь, почему я взяла его с собой?
– Чтобы показать мне. Может быть, чтобы шантажировать меня.
– Глупый. – Маркиза улыбалась ему. – Я хотела, чтобы ты взял Ланселота с собой и скрыл его. Пока.
– Ты с ума сошла! Это преступление!
– Не первое и не последнее преступление. За дружбу со мной надо платить. Мы с тобой в одной лодке, спонсор.
– Но мне некуда его деть!
– Именно ты можешь это сделать. Ты знаешь, кем был Ланселот до того, как попал в гладиаторы?
– Как я могу знать, если он не из хорошей семьи?
– Он совсем не из семьи.
– Из питомника? – спонсор сразу насторожился.
– Он сбежавший любимец.
– Полгода назад? – спонсор повернул ко мне черные очки. – Ты был любимцем у господина Яйблочко?
– Да, – сказал я. – В Пушкино.
– Странный молодой человек, – сказал спонсор, склонив голову набок. – Мне хотелось бы разобрать тебя на винтики и поглядеть, что же отличает тебя от остальных людей. Знаешь ли ты, что ты – первый удачно сбежавший любимец за всю историю нашей дружбы?
– Это не важно, – сказал я.
– А потом стал гладиатором… и даже убил господина! Я обязательно просмотрю твою генетическую карту.
– Вот именно, – сказала Маркиза. – В своем питомнике.
– Это опасно!
– Это самое безопасное место!
– Я не могу так рисковать.
– Кому придет в голову искать любимца в питомнике любимцев? – сказал давно молчавший Хенрик.
– А когда суматоха уляжется, я возьму его к себе, – сказала Маркиза, – мне он тоже пригодится.
– Может быть, в твоем предложении что-то есть.
– Это не предложение. Это просьба, в которой ты не можешь мне отказать… А теперь за дело.
– С глазу на глаз!
– Согласна, – сказала Маркиза. – Хенрик, посмотри, чтобы мои мальчики и Ланселот отошли подальше от навеса. Потом вернешься.
Хенрик поманил меня за собой. Мы с Иркой вышли из-под навеса. За мной шли охранники в кожаных костюмах, которые возили кресло Маркизы.
– Я позову вас, – сказал Хенрик. – Никуда не отходите.
Последние слова относились к охранникам.
Я был взволнован, я боялся. Я опасался подвоха, ловушки. Если я покажусь им опасным, они меня убьют, это было понятно. Но непонятно, насколько я им нужен сегодня.
– Питомник? Это смешно, – произнесла Ирка. – Ты оттуда вышел. И туда вернешься. Ты помнишь питомник любимцев?
– Нет. Я был маленький, мне было два года, когда меня оттуда взяли. А что я там буду делать?
– Тебя будут снова учить на любимца, – засмеялась Ирка.
– А кто этот спонсор? Я знаю, что он из Управления экологической защиты. Он большой начальник.
– Я знаю то же самое. И знаю еще, что он тесно связан с Маркизой. У них общие дела.
– Какие дела?
– Не будем об этом разговаривать.
– А надолго меня… в питомник?
– Пока не пройдет суматоха.
– Я не хочу туда.
– Хочешь, я к тебе приеду?
– А тебе можно?
– Я не последний человек в подземельях, – сказала Ирка не без гордости.
– Тогда бы ты не вкалывала на кондитерской фабрике, – сказал я.
– Я делаю то, что нужно. Ты думаешь, нам легко?
– Кому нам?
– Тем, кто хочет, чтобы спонсоров больше не было.
– Разве это возможно?
– Не сегодня, но в конце концов мы их выгоним.
– Смешно!
– Маркиза торгуется с Сийнико. Есть спонсоры, которые понимают, что без людей им на Земле не обойтись.
– А есть другие?
– Ты задаешь вопрос, на который уже знаешь ответ. Конечно, есть. И они хотят, чтобы людей вообще не осталось. Только они боятся Галактического центра.
Так я впервые услышал это слово. И сразу подумал, что существует сила, перед которой склоняются спонсоры.
Ирка поглядывала в сторону навеса. Переговоры там затягивались. Охранники сидели на траве. Ирка была бледной. Я посмотрел на нее.
– Мы редко бываем наверху, – сказала Ирка. – Совсем солнца не видим.
– А почему?
– Если поймают, увезут на рудники.
Я уже понял, что не всегда имеет смысл расспрашивать. Если я чего не понимаю, то объяснения также непонятны. Разбираться надо самому.
Солнце пробивалось сквозь густую желтеющую листву старых деревьев.
– А что спонсоры здесь делают?
– Они спасают, – сказала Ирка.
– Что спасают?
– Спасают природу. Это их знамя.
– И убивают людей? – спросил я.
– Для них природа важнее, чем враги природы. Тебе этого не понять.
– Я об этом слышал каждый день. Спонсоры идут от планеты к планете, спасая природу от варваров!
– Вот именно. – Ирка криво усмехнулась. – Спасают от нас.
Ирка улеглась на траву и смотрела в синее, яркое сентябрьское небо.
– А может, мы с Маркизой полетим к спонсорам, – сказала она. – Сийнико обещал.
– Зачем?
– Там Маркизе сделают новое тело… меня тоже починят.
– Зачем тебе это? – спросил я.
– Тогда ты меня не узнаешь. Закачаешься от моей красоты.
Ирка рассмеялась. Оттого, что передние зубы у нее были выбиты, она была похожа на молоденькую старуху.
– Эй! – закричала из-под навеса Маркиза. – Мальчики, возьмите меня!
Охранники вскочили и побежали под навес.
Первым вышел спонсор, за ним охранники катили коляску, рядом с которой шел Хенрик – худенький, прямой и упрямый.
– Тим, подойди ко мне, – сказала Маркиза.
Я подошел. Она взяла меня за руку.
– Я надеюсь на тебя, – сказала она. – И буду ждать. Как только опасность пройдет, ты придешь ко мне. Хорошо?
– Хорошо, – сказал я.
– Тебе будет нелегко – ты будешь совсем один. Но помни, что мы тебя ждем.
– Я привык быть один, – сказал я.
Хенрик пожал мне руку. Ирка вдруг шмыгнула носом.
– Не влюбись в Ланселота, – сказала Маркиза, смеясь одними глазами.
– Еще чего не хватало! – отмахнулась Ирка.
Спонсор легонько щелкнул меня по затылку указательным пальцем. Он показывал этим, что разговоры кончились и пора идти.
Я пошел к его вертолету.
Неожиданно спонсор выхватил из моей руки меч и кинул его охранникам.
– Вы что!
– Сохраните его до возвращения вашего любимца, – сказал Сийнико.
Он первым влез в вертолет и отодвинул толстые колени, чтобы я мог уместиться у его ног. И мы взлетели.
ГЛАВА 6
Любимец в питомнике
Мне не приходилось еще летать в личных вертолетах спонсоров. Со стороны видел, но не летал. Я разместился в узком пространстве между ногой господина Сийнико и дверцей. Нога периодически приходила в движение, нажимая на педали, и мне приходилось прижиматься к двери, чтобы меня не придавило. К тому же я не переставал опасаться, что дверца откроется и тогда я кулем вывалюсь наружу.
Нижний край бокового окна находился на уровне моих глаз, так что, чуть приподнимаясь, я мог посмотреть вниз. Впрочем, ничего особенно интересного там я не увидел – под нами тянулся густой лес, из которого кое-где высовывались руины зданий. Потом лес кончился, и на широком открытом пространстве я увидел серые купола базы пришельцев. Далее начинался их поселок, правильно устроенный, отмеренный по линейке и залитый бетоном. Мне показалось, что я узнаю свой дом, но, конечно же, мы пролетали над другой базой и другим поселком – мало ли их на Земле?
От тела спонсора исходил особый, присущий лишь спонсорам острый запах, вызывающий у некоторых людей отвращение, но для меня привычный и обыкновенный, как запах лимона или перца.
– Как тебя зовут, любимец? – спросил спонсор.
Голос его прозвучал над головой, как гром надвигающейся грозы.
– Когда я был любимцем, меня называли Тимом, – сказал я. – А когда я стал гладиатором, меня называли Ланселотом.