Никола, который уже
успелпознакомитьсяскитайцамиповарамиикак-то объясниться сними,
сообщил мне и о кое-каких хозяйственных особенностях нашего городка.
Здесь ничегонепропадало. Озапасах дичи, попадавшей в трубу, я уже
знал.Свежеемясодобывалосьохотой.Обитателигородкаохотились,
вооруженные ружьями,действующимисжатымвоздухом. Был еще одиндовольно
любопытный видохоты: на крупногозверя шли с бомбами, наполненными жидким
воздухом, заключенным в теплонепроницаемые оболочки.
Достаточнобылоповернуть "запал",чтобывбомбе началаэнергично
развиваться теплота. Жидкий воздух расширялся, превращался в газообразный, и
брошенная бомба разрывала зверя с такойсилой, как будтоона была начинена
динамитом.
Николаобъяснилмне только эффекттакогорода оружия,номнеуже
нетрудно былопонятьвнутреннееустройство. Однако жидкийвоздух былне
единственным источником энергии, которым пользовались в городке.Когда рыли
новыешахты,употребляликакое-то иноевзрывчатоевещество. Неизвестным
источникомэнергии приводились вдвижениеи всесверхмощные машины этого
своеобразногозавода. Когда я обратилсязаразъяснениямик Элеоноре, она
ответила:
- Это не по моей части.
"На этом заводе, - подумал я, -слишком много производственных тайн...
Малотого,что Бэйли лишил менясвободы и сделалсвоим рабом, он,может
быть, заставляет меня работатьв интересаханглийских капиталистов... Что,
если весь этот жидкий воздух превратится в их руках в страшное орудие против
нас? Нет, надо скорее бежать, чтобыпредупредить правительство об опасности
через ближайший же совет или ячейку".
Япо нескольку раз заставлял Николу объяснять мне подробнейшим образом
устройство отводной трубы - план давал слишкомсхематичное представление. И
Николаобъяснялмне.Труба имеетне менее двух километров. Когда-то она,
очевидно, выходиланасамый край обрывасвнешнейстороныкратера,но
сваливаемый мусор постепенноудлинялплощадку перед трубой, итеперьэта
площадка протянуласьвперед наполкилометра.Поней проведены рельсы для
вагонеток, накоторых и подвозятотбросы к краю пропасти.Скатнаместе
свалкидовольно крутой.Стеныпропасти ещекруче, но,по мнению Николы,
выбраться из нее все же можно. Это единственный путь к бегству.
Яещеразподошелкплану ивнимательноосмотрелчертежтрубы.
Неожиданно мое внимание было обращено накакие-то знаки: там, где наплане
труба кончается, едва виднелись нацарапанныеногтем или спичкой изображения
стрел,направленныхк устью трубы,анад стрелами стояли восклицательные
знаки.
Что означалиэтизнаки?Кто сделалих? Непредупреждал ли меня мой
предшественник, живший в этой комнате, - такой же заключенный, как и я, - не
идти этим путем, где меня ждала какая-то опасность?.
. Стрелки могли означать
направлениеветра. Но ветердулизтрубы, выносямусор. Наружный воздух
втягивалсятолько центральнойтрубойкратера.Вовремяуборки мусора и
ночью, когда люди спали, в боковой выводной трубеветер вообщене дул, как
сказалмнеНикола. Какбы тони было, для нас небылодругого пути,а
медлить,когда я должен был предупредить власти о нависшей угрозе,не было
оснований.
Неоткладывая задуманногопланав долгий ящик, мырешилис Николой
двинуться в путь в ближайшую же ночь, как только все уснут.
"Дежурят ли ночью сторожа?"- думал я.Скрыться от них будет довольно
трудно,таккак огни в коридорах не гасились круглыесутки,- это яуже
знал. Кроме того, рискованно былопускаться в путь в наших довольнолегких
домашнихкостюмах.Начиналасьосень,и ночами,несмотря на потепление
климата,моглибытьзаморозки.Зимажев этихширотах наступает очень
быстро.Вопрос о провианте меньше беспокоил меня. Хотя мы были безоружными,
но со мной был Никола, который мастерски мог изготовить лук и стрелы идаже
связать силки из собственных волос.Онзналтысячиспособов ловлиптиц,
зверей и рыб, и с ним голодная смерть не угрожала.
Мытихосиделив своейкомнате, прислушиваяськ отдаленным звукам.
Где-то глубокопод землей гуделимоторы, а над нами завывал ветер в трубе.
Скоро замолкло и это завывание: ночью лаборатории не работали...
Полночь. Якивнул Николе головой, и мытронулись впуть.Никола шел
впереди. Мы благополучно прошли весь коридор, никого не встретив, спустились
в пятый этаж, взошли на небольшую лесенку и оказались в маленькой комнатушке
-небольшекабины лифта,- из которойдверьвыходилаво внутренность
боковой трубы. В кабине оказался дремлющий сторож. Я отшатнулсяназад, но в
это время Никола вдруг тихо и быстро заговорил на якутском языке.В стороже
он узналякута- Ивана-старшего. Никола,видимо, в чем-то горячоубеждал
Ивана, атот отрицательно качалголовой,вздыхал ичесалсвою реденькую
бородку.
-Не хочет пустить,- объяснил мне Никола. - Сильнобоится инам не
велит. Смерти боится.
Повернувшиськ Ивану, Николавновь начал убеждать его пропустить нас.
Иван,видимо,начинал колебаться.Потомонмахнул рукой,открыл дверь,
ведущую в трубу, и первый перешагнул порог.
- Он пойдет с нами вместе пропадать, - пояснил Никола.
Трубабыла большая, как железнодорожный тоннель. Когда дверьзанами
закрылась, мыпогрузились в полнуютемноту. Как ни тихо мышли, шаги наши
гулко отдавались в трубе, выложенной железными листами. В конце труба делала
большойотлогий поворот,завернув закоторый я вдругувидел бледный свет
месяца... Этот свет взволновалменя как символ свободы. Еще несколько шагов
- и мы выйдем из нашей тюрьмы! Я уже чувствовал запах прелых листьев и мха.
Отверстиевсерасширялось.Месяц осветил стены трубы.