Я устал ещебольше,но мнеудалосьвосстановить кровообращение.
Однако довольно было мне присесть, как холод с новой силой охватил мое тело.
Зубы выбивали мелкую дробь. Взглянувопятьна термометр, я увидел, чтоон
уже показывал одиннадцать ниже нуля.
Я почувствовал, как холод проникает мне внутрь, леденит спину и сжимает
сердце.Но это ощущениея испытывалуже не только от низкойтемпературы.
Страшная мысль овладела мною: мистер Бэйли решил меня заморозить! Поддаваясь
инстинкту, я подбежал к двери и начал стучать.
-Отоприте!..Отоприте!..-кричаляв исступлении.Но никтоне
отзывался. Я до крови разбил руки. Наконец опустился на пол...
"Обстоятельствабываютсильнее нас.Не надо бытьфаталистом,чтобы
понятьэто..." - вспомнил я слова Элеоноры. Но я всеже боролся, я пытался
бежать, я умираю вборьбе за свободу! Аона... Впрочем, быть может,и она
боролась.Мне вспомнилсярассказНиколыотрупе,привязанномнаносу
ледокола.Такрасправляется мистерБэйлисо своими врагами.Быть может,
Элеонора и права - борьба с Бэйли безнадежна...
Как холодно!.. Руки и ногиневыносимо болят. Я растираю пальцы, но они
деревенеют,несгибаются...Струдомподнимаюсь и смотрю натермометр.
Двадцатьниженуля...Борьбаокончена!Ядолженпримиритьсясо своей
судьбой.
Яуселся на полипогрузился в забытье.Вконцеконцовсмерть от
замерзаниянетакужстрашна.И,пожалуй,оналегче, чемсмертьна
электрическом стуле. Скоро я не буду чувствовать боли и усну...
...Какой-то шорох удвери. Илимне чудится? Япытаюсь подняться,но
холод сковывает мое тело. Все тихо. Шорох мне почудился.
В камерекак будто потеплело.Но этообманчувств. Организмотдает
-тепловвоздух,разностьтемпературытелаиокружающеговоздуха
уменьшается, и поэтому является кажущееся ощущение тепла. Это испытывают все
замерзающие. Значит, конец-Время шло, но сознание больше не покидало меня, а
ощущение тепла всеувеличивалось. Странно!Я никогда не замерзал,нобыл
уверен,чтозамерзающиедолжнычувствоватьсебякак-тоиначе.Чтобы
проверитьсвоисомнения,япопробовалшевелитьпальцамии,ксвоему
удивлению, убедился, что они шевелятся свободно, хотя незадолго перед этим я
не мог согнуть их. Я посмотрел на термометр.
Пять выше нуля!
Температураповышается!Яспасен,имоистрахибылинапрасными.
Очевидно, мистер Бэйли хотел только напугать меня.
Черезнесколькоминуттемпературав камере поднялась додвенадцати
градусов-обычнаятемпература вжилых помещениях подземного городка.Я
поднялсяиначалразминать своичлены. Пальцы опухли ипокраснели. Но я
чувствовал,каккровь горячо и сильносогревает их.
Благодарятому, что
температураподнималасьтакжеравномерно,каки понижалась,яизбег
отмораживания.
Однакочтоже будет со мнойдальше? Долголи менябудутдержать в
одиночном заключении?..
И какбы в ответ наэтот вопрос за дверьюопять раздался шорох,и я
услышал звук поворачиваемого ключа. Дверь отворилась, вошелУильям и жестом
пригласил меня следовать за ним.
Я ужене сомневался,что останусь в живых,ибодро вышел из камеры.
Уильям вновь провел меня в кабинет мистера Бэйли.
На этотраз Бэйли пригласил меня сесть, а сам, поднявшись из-за стола,
начал ходить по кабинету.
-МистерКлименко,-сказал он.-Вывполнезаслужилисмертный
приговор,и еслиосталисьвживых,томожете благодарить заэтомисс
Энгельбрект...
Я с удивлением посмотрел на Бэйли.
-Вы приговорены были мною к смерти. Я выбрал для васнаиболее легкий
способперейти в небытие.Мноюуже был отданприказпривести приговор в
исполнение...Ноунасчувствуетсянедостатоквквалифицированных
работниках. Мисс Элеонора не справляется... Вы были ее помощником, и, прежде
чем окончить заботыо вашем деле,я решилспроситьее, оказываетели вы
существеннуюпомощь в ее работе. Она не зналао том, что угрожает вам... Я
просто попросилеедатьотзыв. Онасказала, чтовыотличный работник и
незаменимый помощник. Она несоглашалась, чтобы я... перевел вас надругую
должность.И я принужден был... отменить решение. Вы помилованы! - закончил
он оченьторжественно,ожидая, вероятно,выраженияблагодарностис моей
стороны.
Но я промолчал и только кивнул головой. Мистер Бэйли криво усмехнулся.
- Мисс Энгельбрект очень горячо... даже слишкомгорячо доказывала вашу
полезность. Она не знает о вашем побеге. Вы ничего не говорили ей?
- Ничего не говорил, - ответил я.
- Неблагодарный! И вы хотели бежать... от нее!
- Бежать из неволи, из плена, - поправил я мистера Бэйли.
- Но она - ее присутствие, ее общество не удерживало вас?
- Я прощу невмешиватьсявмои личныечувстваиотношения, мистер
Бэйли, - сказал я сухо. - Вам, конечно, нет до них никакого дела.
-Вытакполагаете? - спросилон. - Нет, мистерКлименко, мне есть
очень большое дело!
Я понял мысльмистера Бэйли. Он, видимо, хотел узнать, не влюбились ли
мы друг в друга, я и Элеонора. Эта любовь скрасила бы жизнь Элеоноры, а меня
привязала бы к подземномугородку лучшецепей. Ябылнастольковозмущен
этими расчетами, что моему зарождающемуся чувству к Элеоноре грозила большая
опасность. Бэйли был плохим психологом. Он, очевидно, не знал, что ничто так
не губит любовь, как принуждение. А он даже не старалсяскрывать того,что
готов сыграть роль свата, чтобы превратить узы Гименея в цепи, приковывающие
меня к его "фабрике".