— Оля!!! — Крик был до того пронзительным, что вся толпа в радиусе по крайней мере двухсот метров тревожно колыхнулась и завертела головами. — Оля! Это ты! Оля, подожди, я иду!
Ольга еще успела заметить проступающее тревожное недоумение на холодном лице Григория, и начинающийся поворот его головы в сторону источника крика, и поднимающиеся брови породистой, холеной, но сильно немолодой женщины, стоящей рядом с ним, но тут же забыла обо всем, потому что увидела долговязую тощую девчонку, которая продиралась сквозь толпу к ней, крича и размахивая руками. Шурка ее узнала.
— Шурка, — тихо произнесла Ольга, с трудом проглотив комок в горле. — Вот дурочка, зачем в рыжий цвет покрасилась?
Она чуть не бросилась Шурке навстречу, но Анна уцепилась за ее руку и ревниво спросила:
— А это еще кто?
— Очень хорошая девочка. — Ольга обессиленно шлепнулась на скамейку и посадила Анну рядом, прижав к себе. — Это просто замечательная девочка… Мы раньше жили вместе и очень дружили… Шурка мне так помогала, ты себе представить не можешь…
— А я? — тревожно начала Анна, прижимаясь к Ольгиному боку, обхватывая ее руками и заглядывая ей в лицо. — Я тоже тебе помогаю, правда?
— Чижик, я тебя люблю, — твердо сказала Ольга, обнимая Анну и глядя, как Шурка сломя голову несется к ней. — Я тебя больше всех люблю, ты это всегда помни. Пообещай, что не забудешь…
Анна не успела ничего ответить, потому что Шурка налетела как стихийное бедствие — крича, плача, смеясь, тряся безобразно рыжими волосами. Она с размаху плюхнулась на скамейку рядом с Ольгой, обхватила ее длинными тонкими руками, уткнулась мокрым лицом ей в плечо и забормотала, всхлипывая и задыхаясь:
— Ну почему ты не звонила?… И не писала… И пропала… Я жду-жду, а ты пропала… А я жду-жду…
— Ты зачем в рыжий цвет выкрасилась? — спросила Ольга, стараясь не разреветься. С одной стороны ее крепко обнимала Анна, сопя и настороженно поглядывая на неожиданную соперницу. Неожиданная соперница приклеилась к Ольге с другой стороны, заливая ей слезами плечо, ощутимо придушив в горячих объятиях. Прямо под носом Ольги на тонкой, загорелой Шуркиной руке переливались черненым серебром несколько тонких браслетов. Совсем взрослая девочка, вон какая высокая стала, даже сидя она была заметно выше Ольги. Ольга погладила рыжие патлы и проглотила слезы.
— Как хорошо, что мы встретились… Ой, как ты выросла, Шурка… И какая красивая, дурочка рыжая… Как ты живешь, расскажи скорей. Не реви, ну тебя, перестань сейчас же, а то я тоже сейчас заплачу…
Анна засопела сильнее и вдруг громко произнесла склочным голосом:
— Не реви сейчас же! А то как дам…
Шурка оторвалась от плеча Ольги, наклонилась вперед, вглядываясь в лицо Анны, засмеялась сквозь слезы и быстро заговорила:
— Ой, боюсь-боюсь-боюсь… Не надо меня бить, я хорошая, я больше не буду, я просто от радости… Ты кто? Оль, кто этот чижик?
— Это мой Чижик, — растерянно пробормотала Ольга. — То есть это Анна Игоревна. Ей недавно исполнилось пять лет. Чижик, познакомься, это Александра, тоже очень хорошая, прямо как ты, только ей уже семнадцать… Шурка, мы ведь три года не виделись, с ума сойти…
— Да. — Шурка опять хлюпнула носом, выпустила Ольгу из рук, вытерла ладонями глаза, а потом вытерла ладони о футболку. — У тебя ведь все хорошо, правда?… Я так скучала… Я думала… А кто у Анны Игоревны папа?
— Игорь Дмитриевич, — все еще неприветливо ответила Анна. — А мама — Оленька.
— Правда? — Шурка смотрела на Ольгу с удивлением и почему-то с надеждой.
— Чижик, мы же договорились, — с упреком шепнула Ольга.
— Правда! — отрезала Анна, крепче обхватывая Ольгу руками за талию. — Моя мама. И больше ничья.
— Оль, как я за тебя рада. — Шурка опять заплакала и засмеялась одновременно. — Слушай, ты должна все мне рассказать… Как бы нам поговорить, а? Где бы нам… Вы здесь вдвоем? На отдыхе, да? Или ты теперь живешь здесь? Ой, какой у тебя загар! Постой, я же глаза твои еще не видела, сними очки!
Ольга сняла новые, только что купленные светофильтры, и Шурка восторженно ахнула и опять полезла обниматься:
— Оль, ты невозможно красивая! Таких просто не бывает. Я всегда знала! Слушай, пойдем куда-нибудь, надо же поговорить!..
— Мы папу ждем, — вмешалась Анна. — А потом поедем к тете Этери и батоно Паше.
— Тебя родители ждут, — виновато напомнила Ольга, с тревогой следя за тем, как мать Шурки что-то сказала Григорию и, оставив того стоять на месте, неторопливо поплыла к ним. — Они ведь и рассердиться могут. Шурка, правда, как бы нам встретиться и поговорить?
— Адрес, — быстро произнесла Шурка, оглядываясь на мать. — Дай мне свой адрес! И телефон.
— Сейчас, — заторопилась Ольга. — Подожди, у меня в сумке блокнотик был… Ой, записать нечем! У тебя ручка есть?
— Не надо записывать, у меня визитки есть.
Ольга невольно вздрогнула и оглянулась. Шурка, наверное, ее просто оглушила, если она не заметила, как подошел Игорь Дмитриевич… Сейчас начнется выяснение, кто есть кто, и все еще больше запутается.
— Вы Ольгина подруга, да? — улыбаясь, говорил Игорь Дмитриевич. — Давно не виделись, я правильно понял? Если хотите, поехали с нами. Мы у друзей остановились, здесь недалеко…
— Это Александра, — с нескрываемым неодобрением перебила его Анна. — Она все время ревет. Или буквально смеется.
— Шурка. — Шурка засмеялась и опять вытерла лицо ладонями. — Меня все Шуркой зовут. И совсем даже я не реву все время. Я просто Олю давно не видела.
— Так это и есть та самая Ольга?
Все замолчали и оглянулись на холодный голос.
Все-таки они чем-то ужасно похожи — Григорий и его бывшая жена. Или теперь уже не бывшая? Ольга с раздражением почувствовала, что опять готова запаниковать. С какой стати? Ведь она только что, буквально несколько минут назад, решила — и даже не решила, а просто поняла, — что уже ничего не боится.
— В каком смысле — та самая Ольга? — сдержанно поинтересовался Игорь Дмитриевич, тут же перестав улыбаться и разглядывая мать Шурки не очень приветливым взором.
— Александра, мы тебя ждем, — сухо обратилась та к дочери, не отвечая на вопрос Игоря Дмитриевича и не сводя глаз с Ольги. — Надо же, как люди устраиваются. Ну, свято место пусто не бывает.
— Мать, ты бы пошла покараулила… этого! — с откровенной злобой рявкнула Шурка. — А то он еще что-нибудь выкинет, разбирайся потом…
— Шурка, ты что! — ахнула Ольга. — Как ты можешь! Зачем ты так?…
Шурка смотрела на мать непримиримым и загнанным взглядом, и сейчас было очень заметно, что это никакая не взрослая женщина, а просто не очень счастливый и не очень уверенный в себе подросток, который очень хочет быть взрослым и сильным, но еще больше хочет заплакать…
— Мама, — громко сказала Анна, крепче прижимаясь к Ольге. — Мама, ты на тетю не сердись. Она не плохая. Она просто боится.
— Ох, защитница нашлась… — Мать Шурки, кажется, растерялась и смутилась. Теперь она смотрела на Анну со странной полуулыбкой и изо всех сил старалась выглядеть снисходительной. — И чего же это я боюсь?
— Не знаю. — Анна сочувственно вздохнула. — Но это ничего. Все когда-нибудь боятся хоть даже буквально один раз. Мама говорит, что это не стыдно. Да, мама?
— Чижик, — тревожно начала Ольга и быстро глянула на Игоря Дмитриевича. — Чижик, мы же договорились!
— Хм, мама… Вот как. — Мать Шурки поджала губы. — Чего только на свете не бывает…
Вообще-то она говорила не для того, чтобы ее услышали, — просто буркнула себе под нос по инерции раздражения. Кто-нибудь другой и не услышал бы. Но Анна решила, что сердитая тетя отвечает ей, и отвечает что-то совершенно не то…
— Моя мама! — свирепо крикнула Анна и полезла со скамейки с самым воинственным видом. — Такой мамы больше ни у кого на свете не бывает!
Ольга ахнула, вскочила, пытаясь остановить Чижика, но Игорь Дмитриевич опередил ее, перехватил дочь на полпути, поднял на руки, посадил на сгиб локтя, а потом другой рукой вдруг притянул Ольгу к себе, обхватил за плечи и настойчиво придержал, почувствовав, как она пытается отстраниться.
— Правда, — сказал он, улыбаясь и глядя на Шуркину мать. — Такой мамы больше ни у кого на свете нет.
— Точно, — неожиданно поддакнула Шурка и шмыгнула носом. — Такой — ни у кого… Я даже раньше и не знала, что такие мамы бывают.
Ее мать помедлила, пожала плечами, отвернулась и пошла, бросив через плечо:
— Александра, мы тебя ждем.
Шурка стояла, вытянувшись как струна, сжав кулаки и сверкая глазами, и из глаз этих выползали крупные медленные слезы.
— Шурка, не надо так, — тихо сказала Ольга, осторожно выскальзывая из-под руки Игоря Дмитриевича. — Ты же умница, Шурка… Зачем ты с матерью так? Мы же столько об этом говорили… Ой, не реви ты! Прости меня, напрасно я тебе сказала! Ты девочка уже большая, сама во всем разберешься.
— Во, па, видишь? — Анна хмыкнула и подчеркнуто удивленно повертела головой. — Все время буквально ревет и ревет. Сейчас смеяться будет.
И Шурка тут же засмеялась сквозь слезы, опять вытирая ладонями глаза, быстро заговорила, откровенно разглядывая Игоря Дмитриевича:
— Вы — отец Чижика, правильно? Очень похожи, прям как две капли воды. Это очень хорошо, такая примета есть: если дочка на отца похожа — счастливой будет. Чижик обязательно счастливой будет! Чижик, ты будешь счастливой, вот увидишь! Ты уже счастливая, может, ты этого еще не знаешь, но потом…
— Я знаю, — важно встряла Анна в поток Шуркиных слов.
— Конечно, знаешь, — горячо согласилась Шурка и опять обхватила Ольгу за шею длинными тонкими руками. — С такой мамой кто хочешь счастливым будет. Оль, дай же ты мне адрес, наконец, а то опять потеряешься, где я тебя искать буду? Игорь Дмитриевич — вы ведь Игорь Дмитриевич, я правильно запомнила? Давайте визитку, я вам надоедать не буду, клянусь! Я просто вашей жене писать буду… И звонить… Не очень часто, вы не беспокойтесь!
— Шурка! — Ольга беспомощно трепыхнулась в ее руках, пытаясь остановить лавину слов. — Постой, замолчи на секунду, ты что-то совсем не то говоришь… Ты не поняла, все совсем не так…
Шурка выпустила ее из рук, отстранилась и испуганно вытаращила глаза:
— Да? А как? Чижик говорит: мама… Я думала…
— Оленька — моя мама, — гнула свое Анна. — Просто она не хочет с папой жениться. Но это ничего. Может, она потом передумает. Я подожду. И папа подождет. Да, па?
— Да. — Игорь Дмитриевич опять уставился на Ольгу этим своим ожидающим взглядом. — Я тоже подожду, раз так надо.
Ольга отступила к скамейке и села — ноги не держали. И так все невозможно запуталось, не хватало только публичного выяснения отношений. Сейчас еще и Шурка вцепится в нее мертвой хваткой — вынь да положь ей все подробности… Она Шуркину мертвую хватку знает, с Шуркиной мертвой хваткой даже Галкина ни в какое сравнение не идет… Инквизиторша.
— Ну и ничего, — сказала инквизиторша, тихо садясь рядом с ней. — Может, даже и правильно. Я тебя могу понять… после всего этого. — Она быстро глянула вслед родителям, и на ее полудетской мордашке на миг проступило какое-то не то брезгливое, не то циничное выражение. — Ты, Оль, главное, делай все так, чтобы тебе лучше было… Во, карандаш нашла. Где тебе мой адрес записать? Мы тут еще неделю будем, может, встретиться, а? Игорь Дмитриевич, вы не против?