Яростно отгоняя от себя чувственные образы, навеянные его словами, она сухо поинтересовалась:
- Вы хотели сказать что-нибудь дельное или вам просто нравится говорить по телефону непристойности?
Если последнее верно, то советую вам набрать другой номер, а меня больше не беспокоить.
- Разве я тебя беспокою, Ребекка?
- Теперь уже нет. Кстати, я сообщила Мэри, что наша помолвка расторгнута, может, тебе поместить об этом
заметку в “Тайме”? - проговорила она саркастически.
- Я как раз хотел об этом потолковать с тобой, - сказал Бенедикт, и насмешливый тон исчез из его голоса. - Я
надеялся застать тебя раньше... Во всяком случае, полагаю, нам не следует разрывать помолвку. Я думал об
этом всю прошлую ночь и понял, что, может быть, слегка зарвался.
У нее перехватило дыхание. Он намерен и дальше ломать комедию? Вошел во вкус и в следующем акте
будет изображать раскаяние.
- Я понял, что всю вину за смерть Гордона нельзя возлагать только на тебя.
На мгновение сердце Ребекки облегченно встрепенулось: он докопался до правды. Но дальнейшие его
рассуждения заставили ее сначала порозоветь, а потом лицо покрыл гневный румянец.
- В конце концов, ты ведь была совсем юная. Молодые девушки любят кокетничать. Ты еще не понимала
тогда, что чувствует мужчина в таких обстоятельствах. Ты была невинной девушкой, очень красивой, очень
романтичной, даже, наверное, не понимала, какой соблазн...
- Замолчи! - взорвалась Ребекка. Как человек может быть таким толстокожим! У него хватает нервов и
снисходительности, чтобы найти ей хоть какое-то оправдание... - Довольно, я уже наслушалась. Все кончено.
Капут, финита. А что касается вас... Рекомендую вам вернуться в свою Амазонию вместе с вашими штудиями
моей демонической сущности. Можете складировать их там, где обезьяны хранят свои припасы. Лучше бы вы
ограничились изучением примитивных племен - как говорится, свояк свояка видит издалека.
Услышав его хохот, она от злости сжала кулаки.
- Грубо, Ребекка, грубо... Хотя твой выпад меня нисколько не удивил - ты ведь по натуре елочная хлопушка,
а теперь я уже знаю, что ты так же взрываешься в постели. Не могу избавиться от мысли, что мы с тобой могли
бы быть прекрасными партнерами, если, конечно, отмести в сторону Гордона.
Вот он себя и показал - во всей своей красе, подумала она с грустью, и весь ее гнев улетучился, точно газ из
лопнувшего воздушного шарика. Все его приступы гнева ломаного гроша не стоят, ради похоти готов позабыть
о том, что считает ее виновной в смерти брата. В нем нет ни грана порядочности, а сама она - круглая дура, если
думала иначе.
- Зачем ты позвонил, Бенедикт? Позлорадствовать? - полуутвердительно спросила она.
То ли ее решительный тон подействовал на Бенедикта, то ли ему надоело ее злить, но он ответил с холодной
сдержанностью:
- Нет, Ребекка. Когда ты села в поезд вчера вечером, мне показалось, что ты очень расстроена. И я позвонил,
чтобы узнать, как ты добралась домой.
- Благодарю за внимание, но это было излишне, - саркастически хмыкнула она. - Всего хорошего. - И, бросив
трубку на рычаг, бессильно оперлась на край стола, свесив голову. Ноги едва держали ее.
Немного придя в себя, она отправилась на поиски Мэри и нашла ее в кухне.
- Я договорилась. Перееду на некоторое время в Корбридж.
Перееду на некоторое время в Корбридж.
- Да, дорогая, думаю, для тебя будет лучше уехать. Но ты знаешь, если тебе понадобится, всегда можешь на
нас рассчитывать.
- Спасибо. - Глаза Ребекки налились слезами. Благодарение Богу, что у нее есть такие друзья, как Мэри и
Руперт. - Не знаю, что бы я стала делать без вас.
- Послушай, Бэкки, а для чего тогда существуют друзья? Не забудь только навестить нас в последнее
воскресенье августа, отпразднуем крестины Джонатана.
- Как будто я могу забыть. - Она улыбнулась сквозь слезы.
Чемодан уже лежал на заднем сиденье, точные инструкции, как добраться до Корбриджа, были получены, и
Ребекка уселась за руль “форда”, помахала Мэри рукой и завела мотор. Примерно через семь часов езды,
вглядываясь затуманенными от головной боли глазами, она увидела вдоль дороги радушные приметы
деревеньки.
Вскоре она уже въехала на рыночную площадь. С одной стороны высилась каменная церковь, с трех других
теснились жилые дома, магазины и, к счастью, автостоянка.
Джош и Джоан жили в трехэтажном доме, с окнами на площадь. Ребекка только еще собиралась нажать на
звонок, как дверь распахнулась и, передавая из одних объятий в другие, ее втащили в дом. Прошел целый год с
их последней встречи. Тогда они отмечали окончание учебы в Оксфорде.
Джошу повезло, он нашел работу археолога при административном совете Нортумбрии, а Джоан - в фирме
близлежащего городка Хэксам. Они жили в небольшом каменном коттедже у реки Тайн, с садом, спускавшимся
вниз террасами к тихо журчащей воде. Казалось, дом их звенел, переполненный смехом, любовью и счастьем.
Сначала Ребекка позавидовала своим друзьям. Почти каждое утро она вставала с постели после бессонной ночи.
Когда же все-таки удавалось поспать, сны ее были заполнены Бенедиктом: прикосновением его рук, жаром его
губ, и все это настолько достоверно, что она просыпалась, сгорая от желания, и требовалось какое-то время,
чтобы отделить сон от яви. Увы, это и была ее единственная связь с Бенедиктом.
Но постепенно окружавшие ее тишина и красота начали залечивать сердечные раны. Она объездила все
графство, паркуясь в разных местах - вдоль дороги, под стеною Адриана - и часами бродила. Осмотрела
Римскую крепость, Хаусстэдз и оттуда прошла несколько миль вдоль стены.
Проникаясь памятью веков, стояла она на стене, сооруженной тысячи лет назад людьми, которые пришли
вместе с римскими легионерами, и столетиями возвышавшейся стражем этих диких просторов. Здесь она смогла
наконец бесстрастно проанализировать последние месяцы своей жизни. Она пережила несчастную любовь. Ну и
что? Среди бескрайней вечной красоты Нортумбрии ей легче было понять, что жизнь слишком коротка, чтобы
заниматься угрызениями по поводу прошлых ошибок. Пребывание человека на земле так быстротечно
сравнительно с вечностью Вселенной, что она лишь усугубит свои ошибки, если позволит нескольким неделям,
проведенным с Бенедиктом, бросить тень на всю ее жизнь.
К тому времени, когда она возвратилась в Оксфорд, к ней в какой-то степени вернулся душевный покой и
вера в свои силы. Горечь, которую она по-прежнему ощущала, думая о Бенедикте, вероятно, останется с ней
навсегда. Но она была по-своему счастлива. У нее были верные друзья и интересная работа в будущем, а может
быть, со временем она встретит настоящего друга...
Вот знакомая дверь, выкрашенная красной краской. Ребекка уже собиралась постучать, но не успела - дверь
распахнулась, и она оказалась в дружеских объятиях.