Она разглядывала суровые черты его лица. На мгновение ей показалось, что в глубине его темных глаз
притаилось страдание, но уже через секунду она готова была расхохотаться над своей глупостью.
Он сощурил глаза, и по коже у нее пробежали мурашки от того презрения, каким он ее обдал.
- Не надейся, Ребекка, больше ты меня не обманешь. В среду мы поженимся. А пока можешь заняться своими
делами. - Он застегнул ворот рубашки, взял пиджак и галстук и, повернувшись к ней, добавил:
- Я не случайно сказал слово “дела”. Я имею в виду мужчину по имени Джош, заканчивай с ним... Я никому
не позволю заменить отца моему сыну.
- Но Джош...
Он перебил ее, не дав ей объяснить:
- Я не желаю входить в подробности, отделайся от него и всех прочих, с кем ты связана... Понятно?
Интересно, кем он ее себе представляет? Сексуальной психопаткой? Внутренний голос подсказал ей, что у
него есть некоторые основания так думать: наверное, она как-то не так вела себя в его объятиях. Ну и что? Ее не
интересует его мнение, пусть думает что хочет, она не должна оправдываться. Он ведь заставляет ее выйти
замуж из-за сына. Она следила за его движениями, когда он надевал пиджак и повязывал галстук. Взглянув на
его лицо, она поняла, что он в бешенстве.
- Ну, ты будешь отвечать, черт тебя возьми! О чем это он? Она порылась в памяти.
- Да, я все понимаю. - С высоко поднятой головой она направилась к двери, распахнула ее и встала в стороне.
- А теперь уходи. - Все ее чувства были в таком смятении, что больше она не могла выдержать.
Бенедикт не двигался с места, его лицо горело от ярости, причину которой она не могла понять. Затем взгляд
его потух, и он равнодушно посмотрел на ее бледное лицо.
- Я заеду домой, мне надо переодеться, - сказал он ровным голосом. - Дай мне ключ от квартиры, чтоб я мог
вернуться.
- Вернуться куда? - спросила она.
- Я обещал Даниэлю, что буду здесь утром. Я выполню свое обещание, но ты не беспокойся, я буду спать на
диване.
- Но...
- Ключ! - Бенедикт засмеялся. - Ты измучилась, ложись пораньше спать, а завтра мы проведем день вместе.
Как заведенная кукла, она прошла по комнате, отцепила от чемодана запасной ключ и без единого слова
протянула его Бенедикту. Она не могла говорить с этим человеком; казалось, произнеси она хоть один звук - и
нервы ее не выдержат.
Он внимательно оглядел ее, затем развернулся на каблуках и вышел. Она слышала его шаги в холле, потом
парадная дверь открылась и тихо затворилась.
В тишине раздавались удары ее сердца, ноги дрожали, и она, спотыкаясь, доплелась до стула и упала на него.
Смутно она понимала, что потрясение заслонило собой настоящую реакцию. И вдруг нестерпимая боль,
притаившаяся где-то на грани сознания, ударила ее с новой силой.
Невероятным усилием она поднялась на ноги и направилась в кухню, где в буфете еще оставалась от
Рождества бутылка виски. Она не любила виски, но тут налила себе стакан и осушила его. Тепло разлилось по
ее окоченевшему телу, однако в голове царил по-прежнему хаос.
Она налила еще...
Бенедикт снова ворвался в ее жизнь, и все пошло прахом. Она должна была честно признаться себе, что он
был в некотором отношении прав.
Она ощущала свою вину за то, что решила скрыть от него ребенка. И
Бенедикт настоял бы на их браке, если б узнал, что она ждет ребенка. Но тогда она была оскорблена, ее гордость
не позволила бы ей выйти замуж за человека, который ее совсем не любит.
А сейчас у нее нет выбора. Если она хочет быть с сыном, то должна выйти замуж за его отца. Все очень
просто, и гордость тут ни при чем. Но что ее больше всего раздражало, так это его желание унизить ее и
доказать ее слабость. Он расчетливо вызвал в ней плотские чувства, а потом отверг ее.
Ребекку передернуло. Все эти годы она знала о его мстительности, и нынешнее его поведение не должно
было оказаться для нее неожиданностью. Он находился в своей привычной форме. Но совсем недавно, во
Франции, она решила, что не правильно судила о нем.
Ребекка рассмеялась невеселым смехом. Несколько ласковых слов, улыбка - и она такая же дуреха, как и
прежде. Нет, теперь будет по-другому, сказала она себе. Может, он и вызовет у нее опять желание, но она уже
никогда не примет это за любовь... Она прошла на кухню, вынула из стиральной машины белье и бросила в
сушилку; надо собраться с силами и переделать все необходимые дела. Из шкафа в холле она достала
постельное белье и бросила на диван в гостиной. Пусть этот истукан сам стелет себе постель.
А теперь спать. Она выйдет за Бенедикта ради Даниэля. Сыграет роль жены в полной мере, но будет помнить,
что о любви тут и речи быть не может. Она слишком себя уважает, чтобы любить человека с такой мстительной
натурой, и не позволит причинять ей страдания.
Она заглушила внутренний голос, который нашептывал ей, что всего несколько дней назад, после его
объяснений и извинений, она простила его. Ребекка сбросила халат и забралась в постель, не надеясь на сон, но
усталость и переживания сделали свое дело, и она уснула. Немного спустя она приоткрыла глаза, разбуженная
непривычным шумом. Это, должно быть, Бенедикт, подумала она в забытьи и вновь погрузилась в сон, не успев
понять, что подсознательно его присутствие подействовало на нее успокаивающе.
Глава 7
- Мама! - Малыш затормошил ее. Ребекка вскрикнула спросонья.
- Это был не сон, мама, мой папа здесь, он помог мне одеться!
Она снова закрыла глаза. Боже мой, что же я наделала?!
- Ты, мама, уже проснулась? - Малыш тронул пальчиком ее закрытые глаза.
- Да, дорогой, - пробормотала она и взглянула на будильник. Половина восьмого. Ах, черт, она проспала!
- Кофе и тост? - раздался бархатистый голос.
- Папа приготовил завтрак, - гордо сказал Даниэль, спрыгнул с постели и подбежал к отцу. Ребекка взглянула
на Бенедикта с удивлением. Он уже успел принять душ и побриться: темные влажные волосы были гладко
зачесаны назад, открывая широкий лоб. На нем были коричневые брюки и накрахмаленная хлопчатобумажная
рубашка. Она отбросила прочь бесполезные мысли, но все равно напряглась, увидев его с подносом в руках и с
вежливой улыбкой.
- Поставь поднос и уйди, я должна одеться, - сказала она тоже вежливо, натягивая простыню до подбородка.
Ей было не по себе оттого, что под простыней на ней ничего нет.
- Доброе утро, Ребекка; я не знал, что ты по утрам такая ворчливая, - произнес он насмешливо, но
подчинился, взяв Даниэля за руку со словами:
- Пойдем, сынок, наша мама хочет побыть одна. Тети вообще смешные в этом отношении люди. - И они
вышли.