— Ясно. Сколько у меня… у нас времени?
— Не знаю. Мы их услышим. Они же на вертолете прилетят.
— Значит, последний бой?
— Да. Вроде бы, мы вели себя безупречно? Типичные любящие супруги.
Джуди почему-то захотелось плакать, и она торопливо отвернулась. Алессандро молчал. Через некоторое время он негромко окликнул ее:
— Джу?
— Что?
— Ты… ничего не хочешь мне сказать?
— Нет, наверное. Надо идти готовиться. Принять душ, одеться, собрать разбросанные по дому вещи.
— Да. Надо. Серж привезет документы.
— Хорошо.
— «Хорошо» — и все?
— Ну… ничего хорошего. Не надо было всего этого делать.
Она встала и торопливо схватила со стула халат. Почему-то больше не хотелось разгуливать голышом.
В голосе Алессандро закипал гнев.
— Не надо было делать чего?
— Всего!
— Тебе не понравилось?
— Ты прекрасно знаешь, что понравилось. Слишком! Актеры вжились в роль.
— Мне казалось, мы уже выяснили, что наши чувства…
— Сандро, наши чувства понятны и очевидны. Жизнь — вот что нас не может соединить.
— Не понимаю.
— Понимаешь. Просто предоставляешь мне возможность самой запутаться в объяснениях и опять выставить себя… романтической дурой!
— А если я предложу тебе начать нашу жизнь заново? Ведь мы уже знаем, что наш разрыв был ошибкой?
— Он был следствием ошибки, Алессандро. Сам по себе, наверное, он был предопределен.
— Джуди, поосторожнее! Я не намерен совершать еще одну ошибку.
— Все, хватит. Адреналин хорош, но в разумных пределах. Давай не будем ссориться перед серьезным… мероприятием.
В этот момент окрестную тишину нарушил жужжащий звук вертолета. Джуди воспользовалась этим и прошмыгнула в ванную. Ей даже удалось не разрыдаться. Просто не было слез.
***
Они вошли на террасу дома Спардзано рука об руку. Джуди слегка прислонялась к плечу Алессандро, он был спокоен и весел. Гаэтано Спардзано, сидевший в кресле, поднял голову и на удивление хмуро поприветствовал их обоих. Его внимательный взгляд чуть задержался на Джуди, и старый сицилиец пробормотал что-то себе под нос.
Потом на террасе возник Серж Тоболовски, безукоризненно одетый, гладко причесанный и на сто процентов деловой и собранный. В руках у него была все та же пухлая кожаная папка, при виде которой Джуди едва не рассмеялась, хотя настроение у нее было отнюдь не веселое.
Они расселись за небольшим столом, и Джуди с удовольствием отметила, что Ланы Дукатти поблизости не наблюдается. Уползла, змея! И на том спасибо.
Серж откашлялся и открыл папку.
— С вашего позволения, дамы и господа, я хотел бы начать. Мессер Спардзано, как вы знаете, предметом нашей возможной сделки является остров Монте Адзурро. Синьор Алессандро Кастельфранко и Монца, граф Читрано, предлагает за него…
— Помолчи-ка, сынок. Здесь все свои, в твоих адвокатских песнях нет нужды.
Спардзано поднялся и отошел к перилам. Видно было, что старика терзает какая-то мысль.
Наконец он повернулся и поинтересовался у Алессандро:
— Как провели время? Лана говорила, вы не покидали свое гнездышко.
— Спасибо, Гаэтано, все было великолепно. Мы провели ускоренный медовый месяц, если можно так выразиться. Правда, Джуди?
— Да.
Спардзано вновь бросил острый взгляд на Джуди и немедленно отвернулся. Потом заговорил снова.
— В Калабрии мне пришлось нелегко. Дела идут в последнее время не слишком хорошо, у меня серьезные финансовые трудности. Впрочем, ты ведь об этом осведомлен, Сандро?
— Откуда? Я же был в Штатах.
— Да, помню. Менял имидж.
— По твоему желанию, Гаэтано. Что до трудностей — я не удивлен, это правда. Законы рынка одинаковы для всех, у меня тоже возникли некоторые проблемы, так что логично предположить, что они могут быть и у тебя.
— Ну да. А еще логичнее подгадать сделку с островом именно на это время. Старый Спардзано должен клюнуть — не на имидж, так на красавицу-жену, не на нее — так на возможность поправить свои финансовые дела. Так ведь, Сандро?
— В принципе, можно и так сказать, только вот не пойму я, что у тебя за настроение. Тебя что-то тревожит, Гаэтано?
— Меня? Нет, что ты. Уже нет. Спасибо Мадонне, мои проблемы решились, красавица-жена выглядит вполне отдохнувшей, да и твой имидж претерпел серьезные изменения, хотя на это я не очень-то и рассчитывал.
— Тогда в чем же дело, Гаэтано? Не пора ли приступить к сделке? Здесь, как ты правильно выразился, все свои, все в курсе, почему я так мечтаю заполучить эту землю, условия выполнены…
— Говорить сейчас буду я, сынок. Собственно, сказать-то мне почти нечего. Всего одну вещь: остров я тебе не продам.
Наступила тишина, которую нарушал только плач чаек и рокот прибоя. Потом Алессандро произнес странно звонким и опасным голосом:
— Гаэтано, я правильно тебя понял? Ты не хочешь продавать Монте Адзурро? Даже за те деньги, которые я готов выложить?
Спардзано подался вперед. Сейчас он очень напоминал дикого вепря, матерого и опасного зверя.
— Ты сказал, здесь все свои и все про все знают. Значит, все поймут, о чем я собираюсь сказать пару слов.
Почти тридцать лет назад маленький мальчонка дал некое обещание своей умирающей бабке. Потом просидел всю ночь рядом с ее остывающим телом. Потом вырос — и не только не забыл про свое обещание, но и стал его воплощать в жизнь. Это — хорошо. Это прекрасно. Благородно и по-мужски. Впрочем, я никогда не сомневался, что из мальчонки получится настоящий мужчина.
Все дело в том, что когда-то, очень давно, когда ни мальчонки, ни даже его отца и матери не было на свете, у его молодой тогда бабки был друг. Не любовник и не жених, а друг. Друг детства, если быть точным. К тому же молочный брат. Они редко виделись, когда стали взрослыми, но любовь и привязанность друг к другу сохранили на всю жизнь. Смерть старой графини Читрано была для него настоящим горем.
Этот молочный брат и друг детства прекрасно знал, как его подруга и молочная сестра относится к Монте Адзурро. ЧТО для нее значит эта земля. Видел он и то, что в любую минуту может произойти с этой землей. Ты ведь не все знаешь, маленький Сандрино. В ту ночь, когда умирала твоя бабушка, я купил Монте Адзурро. Только вот не у твоего отца, как ты думал всю жизнь. У его кредиторов. Твой отец — да упокоит Господь его мягкую и слабую душу! — не был злым или плохим человеком. Он был слабым. Он заложил остров, потому что ему не хватало денег.
Я заплатил залоговые закладные и выкупил остров. В ту ночь, Алессандро, я тоже дал клятву. Я поклялся, что эта земля вернется к своему законному владельцу, но только с одним условием — он должен быть достоин этой земли и своей семьи.
Ты думаешь, я поставил это глупое условие, потому что искренне верил, что ты изменишь свое поведение и образ жизни? Конечно, нет. Я хотел проверить, способен ли ты на решительные поступки. Думаешь, я ничего не знал о вашем с Джуди разрыве? Знал, да еще и из первых рук. Да, от Ланы. Она мне все рассказала и при этом очень смеялась. Ей это представлялось отличным ходом в игре. Тогда я взял ее к себе на работу и приказал больше никогда не пересекаться с тобой. За те деньги, которые она получила и продолжает получать, Лана согласится на что угодно.
Я заканчиваю, детки. Клянусь, я был готов подписать все бумаги еще в день вашего приезда. Одного взгляда на вас мне хватило, чтобы понять: вы влюблены, вы готовы к тому, чтобы исправить свою жизнь и начать ее сначала. Я улетал с легким сердцем — на Монте Адзурро возвращалась истинная семья Читрано.
Меня подвела привычка все проверять. Я навел справки. Я узнал то, что повергло меня в шок. Я больше не собираюсь продавать тебе остров, Сандро. Если я умру — а я уже достаточно стар, чтобы совершить эту глупость, — душеприказчиком будет один из моих сыновей. Он не связан личными мотивами и эмоциями, но инструкции ему даны точные. Я все сказал. Разбирайся теперь сам. Джуди… я сожалею, девочка. И желаю тебе счастья.
***
С этими словами эксцентричный хозяин острова поднялся и без единого слова удалился в дом. На террасе воцарилась мертвая тишина.
Джуди боялась поднять на Алессандро глаза. Она не понимала ничего, ни единого слова из сказанного, то есть, конечно, не то чтобы совсем ни единого, но…
Катастрофа была такой огромной и загадочной, что Джуди хотелось зажмуриться — или броситься к Алессандро, обнять его, прижать его голову к груди и утешать…
Голос ее мужчины прозвучал безжизненно и равнодушно.
— Не хочется быть банальным, но… Это действительно конец. Представление окончено. Джуди, я присоединяюсь к словам синьора Спардзано. Мне жаль. И — прости меня.
— Сандро…
— Не надо, рыжая. Я поплатился за ложь. За гордыню. За высокомерие и самоуверенность. Это — расплата, хотя я, убей Бог, не могу понять, о чем говорил старый лис. Что он мог узнать… А, ладно. На данном этапе это уже неважно. Серж!
— Да?
— Бумаги на развод готовы?
— Да, я привез все. Пришлось повозиться, но теперь…
— Сандро!
— Не надо, Джу. Мы не смогли бы, ты права. Ложь — это стена.
— Я не понимаю, о чем ты…
— Понимаешь. И я понимаю. Нет, нет, не плачь, я действительно ПОНИМАЮ. И не осуждаю, поверь. Как ты сказала — разная жизнь? Верно. Серж! Я хочу, чтобы Джуди Маклеод был выплачен ее гонорар за превосходно проделанную работу имиджмейкера. Кроме того, при разводе ей должно отойти…
— Я не желаю это слушать, слышишь?! Я не возьму ни цента, я никогда не хотела твоих денег, я хотела тебя!
Алессандро страдальчески сморщился, прижал ладони к вискам.
— Джу, не надо. Серж, конечно, свой, но не до такой же степени.
— Мне все равно! Я люблю тебя, я всегда тебя любила, а ты — ты второй раз выгоняешь меня из своей жизни! Это нечестно, Сандро!
Серж Тоболовски внезапно откашлялся и заговорил каким-то металлическим голосом, разом перекрывшим и глухой голос Алессандро, и крики Джуди:
— Я прошу прощения, Алессандро, но тут есть одна неувязочка. По закону при разводе синьора… миссис Кастельфранко получает две трети твоего состояния…
— Что?!
— Что?!
— … Поскольку на ее иждивении находится малолетняя дочь, и она является ее душеприказчицей.
Алессандро вскочил.
— При чем здесь дочь Джуди? Какое она отношение имеет ко мне?!
Джуди схватилась за сердце, но Серж и глазом не моргнул.
— Отношение к тебе, Алессандро, она имеет самое непосредственное, так как является твоей родной дочерью, рожденной в законном браке от Джудит Тайры Маклеод, гражданки США. Элизабет Сара Маклеод — фамилия матери, но в шестнадцать лет девочка может сама выбрать, чью фамилию ей носить…
Огромным прыжком Алессандро настиг своего адвоката и взял его за горло мертвой хваткой.
— Ты идиот? Тогда будь им, но не делай идиота, из меня. Я видел ее на фотографии. Ей четыре года от силы! И как я мог ее зачать? Прислать пробирку с собственной спермой?!
Джуди ошеломленно смотрела на Алессандро, а в голове с устрашающей быстротой крутились мысли. Так вот почему… Боже, какая глупость…