Серж, возможно, и рад был возразить, но доступ воздуха в горло ему перекрыли начисто, поэтому он только сипел и дергался. В этот момент у самого входа на террасу раздался еще один голос, низкий и спокойный. Голос начальника личной охраны Алессандро Кастельфранко, Тони Блерико.
— Отпусти его, Алессандро. Ты нас пугаешь. И не ори. Серж говорит правду.
Джуди обернулась — и схватилась за сердце, не в силах пошевелиться. Алессандро отпустил Сержа и тоже медленно повернулся. Лицо у него побледнело так сильно, что Серж всерьез испугался, не упадет ли граф Читрано в самый настоящий обморок.
У самых ступенек стояли двое: гигант в черном костюме и темных очках и рыжеволосая девочка семи лет. Ее огненные кудряшки были схвачены в два залихватских и кривоватых хвоста. Девочка смотрела на Алессандро недоверчиво и исподлобья. Синими-синими глазами.
Изучив ситуацию, Лиза Маклеод покрепче прижалась к огромной ноге Тони Блерико и подергала его за руку, в которую вцепилась намертво.
— Это — папа?
— Ага. Тот самый, про которого я тебе рассказывал в самолете. Похож?
— Ну да. А зачем он душит дядю в очках?
— Это они так играют. На самом деле папа с ним дружит.
— Понятна-а… Мамочка, ты не ругайся, ладно? Тетя Люси не виновата, ее просто Тони уговорил, и тогда она сказала, что надо спросить Лизу, то есть меня. Тони со мной поговорил, мы подружились. И я сказала, что раз мамочка — то я поеду, а на папу мы посмотрим — посмотрим и решим, стоит нам его брать или нет. Вот. Ты теперь не волнуйся. Если он будет и нас душить, так у Тони есть во-от такенный пистолет, он его запросто победит.
Джуди невольно фыркнула. Ее маленькая дочь росла на редкость хладнокровным и рассудительным ребенком. Вся в отца.
Алессандро осторожно шагнул вперед. Еще шаг, еще и еще. Присел на корточки перед рыжим чудом и заглянул ей в лицо. В свое собственное лицо, озаренное светом синих глаз.
— Лиза? Ты — моя дочка?
— Ну! Раз ты мой папа, значит, я твоя дочка. А почему это тебя столько времени не было?
Алессандро медленно протянул руку, коснулся пальцем рыжих кудряшек. Потом опустился на колени, взял руку девочки и прижался к ней лбом. Могучие плечи вздрагивали в беззвучном рыдании. Тут уж и Джуди не выдержала, заревела в голос, подбежала и плюхнулась рядом с Алессандро, обняла Лизу и его, прижалась, засмеялась, опять зарыдала…
Серж сорвал с себя галстук и торопливо налил сок в высокий бокал. Подумал — и щедрой рукой плеснул туда же граппы. Тони невозмутимо высился над воссоединившейся семьей, в основном потому, что Лиза по-прежнему крепко держалась за его руку. Видимо, в этом море страстей Тони ей представлялся наиболее надежным причалом, как оно, собственно, и было.
Позади Сержа раздался какой-то шорох, и молодой адвокат обернулся. Гаэтано Спардзано ошеломленно наблюдал за происходящим. Лиза заметила его и очень обрадовалась.
— Ух ты, смотри, Тони, тут и дедушка для меня образовался! Здравствуй, дедушка, я твоя внучка Лиза. Мы теперь все нашлись и все будем жить вместе, ладно?
В этот момент Серж Тоболовски понял, что История принадлежит смельчакам. Железной рукой он подхватил Спардзано под локоть и увлек его в дом, на прощание торопливо улыбнувшись Лизе.
— Синьор Спардзано, нам надо обсудить вот что: возможно ли перестроить старый дом до зимы?
— А? Д-да… Я…
— Я тоже растроган! Это совершенно готическая история. Разлучница, интриги, трагическая ошибка — роман можно написать.
— Так он не знал?!
— Вы что! Разумеется, нет! Вы себе можете представить, чтобы Алессандро Кастельфранко бросил своего ребенка? Я — нет. Купчую оформим сегодняшним числом?
— Отстань, крючкотвор! С сердцем плохо… Дарственная у меня, пень ты оливковый! Дарственная! Неужели я могу продать мальчишке его собственную родину?!
Эпилог
Из разговоров в последующие дни…
— Она красавица. Настоящая красавица. Жаль, что папа у нее идиот.
— Да, жаль.
— Что?!
— Ничего. Не обижайся. Мама не лучше. Не могла сразу все сказать.
— Я же тебе не давал слова вымолвить. Ох, не надо, стыдно. И как я мог! Она же вылитая я!
— Характер тоже твой.
— Откуда эта карточка?
— Это ей четыре годика исполнилось, а в Уичито приехал Лунапарк. Там такие автоматы для фотографирования были. Мы наснимали уйму карточек, дома в альбоме остались. А одну я всегда таскаю с собой. Я по ней ужасно скучаю.
— Джу… Почему ты ничего… Нет, это глупый вопрос. Прости меня.
— Прощу. Если будешь просить прощения так же, как сегодня ночью.
— Это я обещаю. Иди ко мне.
— Ты что, сбрендил? Лиза…
— Она показывает Тони приемчики. Ее в школе научили, она говорила.
— Сандро…
— Джу…
***
— Понял? Вот так вот берешь — и хрясь об песок! Здоровско?
— Здоровско. А плавать ты умеешь?
— Неа. В Уичито нет речки. И озера нету. А ты умеешь, Тони?
— Я? Как рыба. Не, как дельфин.
— Ты на дельфина не похож. У тебя нос сломатый. Ты похож на кита-косатку. У-у, кит-убийца! Сдавайся!
— Сдаюсь, сдаюсь. Так научить?
— Ой-ей! Конечно! А мама? И папа? Они не заругаются?
— Они сейчас… э-э-э… разговаривают. А когда кончат… закончат — мы уже научимся.
— Тони, ты большой, а совсем бестолковый. Они не разговаривают, а целуются.
— Да, действительно, как это я так… Ну-ка, цепляйся мне за шею и поплыли.
— Ох! Сколько у тебя шрамов. У меня тоже есть один, но я тебе его не покажу. Он на попе.
— Во как! Где ж ты его получила?
— В школе, где ж еще. У тебя они красивей. На звездочки похожи. Тоже в школе?
— Ага. В школе.
— Тони?
— Что, коза?
— А ты никогда не уйдешь?
— Нет. Не уйду. Я попрошусь у твоего папы и стану твоим телохранителем.
— Здоровско! Вот тогда Боб Хоскинс у меня узнает, как жвачкой в волосы пуляться! Навешаешь ему?
— Обязательно!
***
— Серж, мальчик мой, одного я не понимаю. У Гаэтано Спардзано была целая толпа осведомителей — но я получил неверную информацию. Ты был один…
— Нет, синьор Спардзано, не один. Это все Тони Блерико. Он гений.
— Он хорош, это правда. И с Сандро он уже давно, лет десять. Но, прости, разведка — дело тонкое.
— Тони может за десять минут влезть в душу кому угодно. Он же служил в разведке спецназа. Да вы хоть возьмите Комбсов! Уговорил же он их отпустить с ним девочку. А сама Лиза? Она от него не отходит.
— Да-а. Значит, ты начал копать — и раскопал.
— Честно говоря, я волновался за Алессандро. А потом — потом мне очень понравилась Джуди. Я ее начал уважать. Но дело уже пошло, нельзя было бросить. Тогда в игру вступил Тони. Синьор Спардзано?
— Ау?
— А какая информация пришла к вам?
— Что Алессандро бросил собственного ребенка и не хочет его знать.
— Как же вы поверили? Вы ведь знали, как он рос…
— Отстань от меня! И без тебя тошно. Вон они, возвращаются. Какая она красавица, правда?
— Они обе красавицы.
***
— Спи, рыжая.
— Сплю. Мам, знаешь что?
— Что?
— Мне надо открыть тебе женский секрет.
— Ох! Ты уверена?
— Да! Я хочу выйти замуж.
— Сейчас?!
— Нет, зачем сейчас? Сейчас и так хорошо. Потом. Когда время пройдет.
— Я не против. А человек хороший?
— Отличный!
— Я его знаю?
— Конечно. Это Тони. Спокойной ночи, мамочка.
— Спокойной ночи, солнышко.
— И позови папу. Нам надо строить отношения.
— Это кто так говорит?
— Это я так считаю. Вообще-то мы их уже построили, но пусть уж лучше еще посидит. Сказку расскажет и вообще…
***
А вскоре на Монте Адзурро отпраздновали пышную свадьбу. Это было исключительно семейное мероприятие, потому что жених с невестой, строго говоря, были уже женаты, но в Италии любят праздники, а тут совпало слишком много радостных событий.
Отремонтировали старый дом Читрано.
Лана Дукатти уехала в Америку и вышла замуж за Троя Рендера. Ему все дружно выразили соболезнования.
Спардзано с легкой душой переехал было в Калабрию, но заскучал — и купил соседний островок, Монте Скьяджо. Теперь соседи ужинают вместе, то на одном, то на другом острове.
Тони стал телохранителем маленькой Лизы, они не чают души друг в друге, и никто на острове не может удержаться от радостной улыбки, когда видит, как гигант со сломанным носом и весь покрытый шрамами бережно укачивает в громадных ручищах крошечного рыжеволосого ангела, а сам задумчиво смотрит на волны. Между прочим, Тони Блерико всего-навсего двадцать восемь лет. Не такая уж и большая разница…
Серж Тоболовски при помощи траппы победил морскую болезнь и лихо мотается с острова на материк, из Италии в Америку, даже пробовал сам управлять вертолетом. В последнее время адвокатура привлекает его не столь сильно, Алессандро подозревает, что Серж задумал открыть частное детективное агентство. Правда, без Тони ему будет нелегко, но Серж наверняка справится.
Алессандро занимается бизнесом, но теперь строго по часам. Никаких сверхурочных! Дела делами — но на Монте Адзурро он чувствует себя лучше всего, тем более что всех миллиардов не заработаешь. И вообще — у него сейчас совсем другие заботы…
Джуди ест фрукты, пьет козье молоко, купается, читает Лизе вслух — и с тоской разглядывает свое любимое изумрудное платье из китайского шелка. Оно очень красиво и прекрасно сидит на фигуре, но носить его Джуди сможет не раньше, чем через полгода. Или чуть раньше — если всерьез займется физкультурой сразу после… Ну… вы понимаете…
Лиза и Алессандро «построили отношения», стали друзьями, и Алессандро уже даже почти смирился с перспективой заполучить Тони Блерико в зятья, на чем категорически настаивает его дочь.
Монте Адзурро все так же прекрасен, море вокруг него совершенно бирюзовое, розы расцветают на склонах горы и в саду у Джуди, а по вечерам, когда все дружно отправляются на прогулку, в старом доме происходит что-то странное.
Сами собой открываются резные двери, звенит в пустых комнатах детский смех, доносится откуда-то тихая колыбельная песня. Пение юлы, скрип маленького детского велосипеда…
Эхо счастья прошедшего перекликается с нынешним, и тогда плывут легкими облачками в ночном небе тихие слова, сорвавшиеся с исцелованных и счастливо смеющихся губ:
Я люблю тебя!
Я никогда тебя не покину!
Люблю…