Усиливая Боль/Советчики - Солнцев Иван 17 стр.


Видимыеследышерстиэтовродекакподтверждают.Опятьже,

возможна инсценировка»

ОгромныешрамынателетрупаужасаютКатю,акогдаонапонимает

смыслпрочитанноговподписи,ееначинаеттошнить,ионапоспешно

закрывает окно браузера. Идет в ванную и плещет в лицо холодной водой.

Успокаивается. Ложится на кровать. Закрывает глаза. Дремлет. Просыпается

спустя неопределенное время от ощущения падения. Вскакивает на кровати.

Понимает, что, видимо, легла не в самой удобной позе. Подходит к ноутбуку,

чтобыеговыключить,но передэтимпроверяетсвоиаккаунтынаразных

сайтах.На«вконтакте»толькопарабессмысленныхсообщенийформата

« Привет, как дела? » от подруг. На рабочем ящике глухо, и это радует. На

личном – два спамовых письма и одно – снова от девушки с закрытым лицом.

Катя чувствует, как внутри становится холодно, но открывает письмо.

«Странно, что ты не хочешь понимать некоторых вещей. Но я помогу.

В концеконцов, не зря же ты сидишь вечерами в чатах. И твои усилия

вознаграждаются. А паренек славно поужинал кошкой.Вспомни тех, кто

был. Забудь тех, кто будет»

- Господи, - стонет Катя и хлопком закрывает крышку ноутбука.

Она не хочет отвечать, потому что знает, что психам, подобным этому -

или этой, - что-то доказывать бесполезно. В тексте – сплошные намеки, и

идти с ним куда-либо выглядит все также бессмысленно. Катя хочет думать,

что это всего лишь уродливые бессмысленные шутки, и что кроме написания

этихписемниктоничегонеделает.Сдругойстороны,понимаетона,

упоминание конкретного убийства что-то да значит. Но почему этот кто-то

пишет именно ей? И что появилось раньше – публикация фотографий трупа в

интернете или знание этого больного автора писем об убийстве?

Катя пытается расставить в голове все эти и многие другие вопросы и

утверждения,новыдержка,скопленнаязапериодотносительного

спокойствия,покидаетее,какпесокизразбитыхпесочныхчасов,иона

срывается.

Собираетвсенеобходимое,чтобыуехатьнадачу.Ейнеобходимо

оторватьсяотвсегопроисходящего.Онабоитсяпреследованиясчьей-то

стороны. Не понимает, серьезны ли эти угрозы. Не понимает, почему ей так

противно в последнее время даже выходить из дома. Не понимает, откуда

мелкие нервные срывы, аккумулирующие заряд для крупного. Не понимает,

чего, на самом деле, хочет.

- Тетя Даша, ты на даче сегодня?

- Нет, милая, я не поехала, завтра дела еще в городе.

- Мне бы…

Катя запинается, словно бы забыв все слова, что знала всю жизнь.

- Что такое? Что у тебя стряслось, Катюша?

- Я нормально. Просто хотела бы поехать, все-таки.

- Да, какие проблемы-то? Забери ключи и…

- Хорошо, я скоро буду. Спасибо.

Катяматеритсебязастольгрубыйтон,нонадругойонасейчасне

решилась бы, потому что это потребовало бы усилий, несовместимых с тем

остатком самоконтроля, что у нее еще есть.Тетю явно обеспокоили ее тон и

манера речи. Но с этим уже ничего не поделать.

Катяшвыряетсумкуназаднеесиденье«гетца»,асамаплюхаетсяв

водительское. Несколько секунд напряженно вдыхает и выдыхает. Смотрит

вперед.Заводитмашинуоднимрезкимповоротомключа,безпаузы.

Матерится на кряхтящий пару секунд стартер. Трижды поправляет сиденье,

но так и не добивается приемлемого результата и едет, сгорбившись, словно

вчерашняя ученица автошколы. Старается не уходить дальше второй полосы.

В какой-то момент перестраивается левее и едва не оказывается сметенной

посчастьюуспевающимзатормозить«киарио».Произвольновскрикнув,

возвращается в свою полосу. Водитель «киа» выравнивается с ней, требуя

опустить стекло, и впереди маячит красный сигнал светофора. Катя надеется,

что зеленый загорится раньше, чем ей придется остановиться, но красный к

этомумоментутольконачинаетмигать,иводитель«киа»успевает

прокричать так отчетливо, чтобыКатя услышала и через поднятое стекло.

- Тебе че, курица, «поворотники» показывать религия не позволяет? Щас

бы стояли оформлялись, дура!

Кате горько и неприятно выслушивать это, и она хотела бы ответить, но

интернет научил ее, что в конфликтных ситуациях ни в коем случае нельзя

идти на поводу у неадекватного водителя, и, несмотря на то, что она девочка,

и ей не должно достаться физического насилия, она ничего не отвечает и не

смотрит в сторону «киа». Дожидается-таки, пока впередистоящий начинает

движение и едет дальше.

ЗаезжаетсМеталлистовводворыиоказываетсянаулицеКоврюк а .

Бежит к дому и поднимается наверх, стараясь по дороге успокоить дыхание.

- Привет, теть Дашь. Как дела?

- Ты мне лучше расскажи, куда так торопишься? Жениха что ль нового

везешь?

- Блин, ну ты даешь, - изображает смех. – Не, нервишки надо успокоить,

ну очень тяжелая неделя была. Может, ты все-таки поедешь?

- Нет, милая, у меня завтра с утра делов не переделать, да и настроения

нету.

Ключи ложатся Кате в руку, и она ощущает, насколько они нагрелись в

ладони тети Даши.

- Ты прости, что я так резко, я…

Катя надеется, что собеседница прервет ее своим обычным « Не говори

глупостей, тебе всегда пожалуйста », но ничего такого не происходит, и Катя

делает беспомощный вид.

- Позвони, как доедешь.

- Ну, если со связью проблем не будет.

- Позвони , Катя, - более строгим голосом.

- Хорошо, построю вышку, если не будет ловить, - добродушно отвечает

Катя.

Обнимает тетю Дашу – крепко, искренне, проникнувшись ее волнением.

- Спасибо тебе. Ты самая хорошая.

- А ты самая взбалмошная. Когда ж ты замуж выйдешь? Не забудь на ночь

обогреватель включить.

Севвмашину,Катякладетключинапассажирскоесиденье,пытается

снова отдышаться и, замерев на секунду, начинает рыдать. Сама не понимая,

почему, она плачет, и в ее голове перемежаются слова и лицо тети Даши,

тексты писем, предложение Яковлева, цифры номера Ромы, лицо отца…

Доехав до первого светофора, она открывает бардачок и извлекает из-под

дорожного атласаприпрятанную на случай конца светаплитку «милка» с

фундуком.Поспешнооткрываети,невнятнопробубнив« фитнес,сука,

фитнес », откусывает всем ртом сразу три кусочка плитки. Включает первую.

Уходит со светофора с проворотом.

Ночью Катю знобит. Она не может уснуть и то стоит у окна, пытаясь

всмотретьсявнепрогляднуютемень,тоспускаетсянапервыйэтаж,пьет

апельсиновыйсок,взятыйспрочимисъестнымимелочамив«Ленте»по

дороге, то выходит на улицу, чтобы прочистить легкие загородным воздухом

инасладитьсяотсутствиемпривычногоейпостоянногогуденияирокота

ночногогорода.Онаприкидывает,сколькосможетпробытьздесьи

обнаруживает, что у нее не скопилось никаких важных дел или обязательств.

А потому можно сидеть на даче все выходные. Ноутбук она с собой не взяла,

а потому долгое и упорное сидение в интернете ей не грозит. Она ощущает

дикую усталость при одной только мысли о том режиме, в котором провела

неделю и кажется самой себе сумасшедшей. Обещает себе связаться с Ромой,

как только вернется. Или не связаться принципиально, вот только почему –

непонимает.Мысливееголовеначинаютскручиватьсявспиралии

обращаться сами в себя, и это означает, что настала пора спать. Выпиваетна

всякий случай – если легкий озноб, все таки, окажется зн а ком наступившей

простуды, - «фервекс» из тетиной аптечки. Гасит свет. Проверяет мобильник.

Ложится спать.

На этот раз – успешно.

Девушкаидетпоулицеиплачет.Стираеткровь,брызнувшуюейна

лицо, когда она воткнула нож прямо в мошонку мужика, которому делала

минет. Она так хотела, чтобы перед смертью ему было веселее, что даже

позволиласебепопробоватьнавкусегогрязныйотросток,аэтот

недоносок схватил ее за волосы и начал впихивать его прямо ей в глотку, и у

неенеосталосьвыбора.Ейнечембылопрополоскатьрот,ионабыла

вынуждена отсосать для этого немного крови из его остывающего тела,

предварительно перерезав ему горло, хотя он уже умирал в тот момент от

других ранений.

Девушка понимает, что ошибкой было пытаться дать мужчине хоть

что-то, кроме обязательств и приказов. Но плачет не поэтому и даже не

потому, что теперь у нее во рту главенствует привкус крови. Она плачет,

потому что никто ее не любит такой, какая она есть – по крайней мере, ей

так кажется. Она плачет, потому что этот мир слишком жесток, и ей

дажевстрашномсненеудастсясоответствоватьегоистинной

жестокости. Она думает о том, как это несправедливо – применять к ней

хоть немного грубой силы, ведь она – нежное создание и создана для любви и

ласки, и только такое отнощение должно приличествовать каждому, кто

имеет право к ней прикоснуться.

Она думает о том, что все, чью жизнь она прервала, были достойны

гораздо более страшной смерти, потому что не способны в этой жизни ни

на что, кроме как засунуть свой вонючий член в нежное тело женщины, а

потомещеиброситьеерадикакой-нибудьтваривсамыйужасный

момент.Думает,какнизкииуродливывсете,ктогордозоветсебя

мужчинами, мужиками, парнями. Вытягивает из кармана снятую с трупа

пачку «мальборо», обнаруживает в ней зажигалку и решает закурить.

Ей жутко больно от несправедливости этого мира.

Утро переносит Катю в мир, лишь отдаленно напоминающий привычный.

Смазанные краски и спутанные формы врезаются в ее сознание, когда она

открывает глаза. Меняются меду собой. Стабилизируются. Она щупает горло,

оцениваетсамочувствиеипонимает,чтонезаболела,ноинесовсемв

идеальном состоянии. В любом случае, посмотрев в окно, она ощущает себя

не в своей тарелке, но это ей даже нравится, и она позволяет своему рассудку

выйтивсвободноеплаваниевэтоммиребеспечности,длительность

существования которого ограничена выходными.

В этом ее потоке сознания умещаются легкий завтрак; катание в течении

пары часов на велосипеде по садоводству и редкому лесу; побег в дом от

дождя,начавшегосясовершенновнезапно;просмотрс«айфона»

« Информаторов »,рекомендованныхкогда-тоеехорошимзнакомым-

интеллектуалом - читай наркоманом, - Володей; редкое курение «нирдоша»;

прогулкапоместностипоследождявдачныхкурткеисапогахнапару

размеров больше, чем нужно. Заканчивается все это попыткой уснуть, но,

несмотря на спокойно – если не сказать – в прострации, - проведенный день,

уснуть удается не лучше, чем вчера.

Катя часто смотрит в окна. Прикидывает, следила ли за ней та больная,

Назад Дальше