что присылает ей письма с угрозами. Прикидывает, мог ли вообще кто-то за
ней следить и нужно ли это кому-то. Выходит на улицу и ощущает в темном
влажном воздухе напряжение, и стоячая атмосфера садоводства сдавливает
ее, и она, тяжело вздохнув, возвращается в дом. Называет про себя все свои
мысли параноидальным бредом, шепчет сама себе « Сдаюсь » и достает из
маленького холодильника заблаговременно отложенную туда бутылку вина.
Не обнаруживает сколько-нибудь приличных бокалов и наливает спиртное в
высокий стакан из толстого стекла. Включает на «айфоне» трек « R U Mine »
от Arctic Monkeys . Послушав минуту, спрашивает себя в голос: « Почему я
вообще слушаю эту хрень ?» Выключает. Садится на край кровати и, отпивая
небольшимиглоткамивино,начинаетлистатьфотографиивмобильнике.
Рукитянутсязапуститьодинизобычныхмесседжеров–хотябытотже
«скайп», - но она хочет отказаться от сети и старается утонуть в процессе
поднятия ассоциаций с фотографиями, сделанными не год и не два назад и
скопированными на «айфон» для периодических впадений в ретроспективу
от нечего делать.
Фотосподругами.Пьянаягулянка.Спокойныйденьрожденияза
городом.Аздесьонагде-товПраге,сдвумянекрасивыми,новеселыми
девочками Олей и Лизой. Здесь она пытается сделать удар по красному шару,
ноМаша,дряньтакая,ужеподноситкончиксвоегокиякееноге,к
внутренней поверхности бедра, и она не попадает. Здесь все по парам, кроме
нее, Кати, но она улыбается, потому что надо быть в тренде, потому что не
киснутьжеиз-затого,каквсескладывается.Здесьонаужеизрядно
накачалась.Здесь они фотографируются втроем в зеркале в туалете, вытянув
губы, пародируя существующую идиотскую моду. А тут… Тут она снимает
себясосвоимлюбимым.Иэтотглупый,детскийкадрвызываетприступ
ностальгии,ивоспоминанияотехвременах.Цвета,запахи,мыслитех
времен снова встают перед ней, как морская волна, и она знает, что не сможет
убежать, и они рухнут на нее вот-вот. Волна захватывает ее и все вокруг, и
она ощущает, как горячие слезы начинают бежать по щекам, и мысли о том,
что теперь поздно что-то менять, вопросы о том, почему это оказалось для
нее столь важно и почему она не ценила того, что у нее было, стимулируют
поток слез, и она швыряет мобильник на кровать. Затем допивает залпом
остаткивинаихочеткинутьстаканвстену,нововремявспоминает,что
стакан не ее, и это заставляет ее успокоиться и взглянуть на себя со стороны,
но то, что она видит, ей совершенно не нравится. Ей не нужна такая слабая,
беспомощная,утопающаявностальгииКатя.Можетбыть,ейнужно
перерождение,нодлянегопростонетвремени,какидляэлементарного
фитнеса.
Она вспоминает о том, что сразу после разрыва с ней ее парень нашел
какую-тонапрочьнесимпатичнуюбарышнюизпровинции,привезв
метрополию, женился и сделал ей ребенка, и все это выглядело чем-то вроде
мести,показательноговыступлениярадидемонстрациитойперспективы,
которой лишилась Катя. Он осторожно подавал ей эту информацию о своей
жизни, не давая никаких намеков и разъяснений, зная, что она сама поймет,
что к чему. Она видела, что он не стал счастливее от такой перемены в жизни,
но он не мог себе позволить сказать, что не любит мать своего ребенка, и это
сталоегосдерживающимфактором,иунегоотвалилосьвсякоежелание
контактировать с Катей, даже на уровне коротких интернет-переписок, тем
более,чтоженаегооказаласьдостаточноревнивой,чтобывсмскес
поздравлением с Днем рождения усмотреть повод для подозрения в чем-то
пагубном.
Катя снова выходит на улицу. Делает пару шагов с крыльца и быстро
убегает обратно. Снова смотрит в окно. Поднимается наверх, оглядываясь
черезкаждыйшагпоширокойдеревяннойлестнице.Что-товнутри
подсказываетей,чтооснованиядлябеспокойстваунеевсе-такиесть.С
другойстороны,умомонапонимает,чтоврядликто-тоотслеживалее
досюда, иначе она узнала бы об этом в течении предыдущей ночи или дня.
Выпивает еще полстакана вина, пытаясь смаковать каждый глоток, но вкус
кажетсясильноиспорченным,испиртперебиваетароматическийбукет
слишкомсильно.Ложитсявпостель.Чувствуетпериодическиеприливы
дрожи.Боитсязакрыватьглаза.Просебяматеритсянасебяжезасвою
детскую слабость. Не может уснуть. Сдается. Достает «айфон» и включает
«скайп».Находитвонлайнестаруюзнакомуюиначинаетболтовню« за
жизнь ».Чувствует,кактемпперепискиуспокаиваетиотвлекаетот
параноидальных мыслей. В окно и по крыше барабанит мелкий дождь, и мир
снаружи,полныйистерическибьющихсяветров,кажетсяагрессивно
настроенным,аинтернет–окномвсветлое,уютноеидружелюбное
пространство.
В«скайпе»появляетсяодинстарыйкатинзнакомыйпоинституту,и
переписка становится еще увлекательнее, и Катя ощущает странный, теплый
прилив уверенности в себе, потому что она уже невесть сколько толком не
говорила ни с кем, кроме опостылевших офисных сотрудников, случайных
интернет-знакомыхиродственников.Волнаспокойствияиощущение
маленького,уютногоблагополучияубаюкиваютее,иона,неответивна
очередное сообщение, засыпает, и на экране продолжает гореть наивное, не
предназначенное к ответу «Ты где?»
Девушке холодно и одиноко. Она сидит на улице и пьет «джек дэниелс»,
делая большие глотки из кажущейся бесконечной бутылки. Ей не хватает
так многого, и она отдала бы так много за самое малое из этого. Мысль об
этом доводит ее до слез, и она рыдает, не сдерживая себя, несмотря на то,
что на дворе ночь, и вокруг могут неверно истолковать ее рыдания. А она
простоусталаотвсегоэтого.Ноейуженеостановиться.Онавзяла
приличный ритм, и теперь ей просто необходимо двигаться дальше.
Этойночьюонавзялапаузу,исейчастепло,порожденноеприемом
приличногоколичестваалкоголя,сдерживаетеепорывпродолжитьэту
местьилиэтовосстановлениесправедливости–какниназови,сутьне
изменится. Но никакого физического тепла не хватит, чтобы согреть ее и
растопить тот лед, который скопился в ее душе от всего пережитого, от
необходимости быть холоднее, чем хотелось бы. Прокручивая в голове все
это, повторяясь в мыслях и сосредотачиваясь на мелочах, она снова и снова
рыдает и снова глотает горькую приправу к этому состоянию отчаяния.
Сегодня она одна.
С утра Катя ставит мобильник на зарядку, потому что он сел напрочь,
хотяибылзаряжен,померкамобычногоиспользования,где-тонадвое
суток. Катя предполагает, что все-таки не выключила фоновую музыку или
ещекакие-нибудьприложенияизабываетобэтоммоменте.Ейдурноот
выпитого вчера, и она обещает себе больше не поддаваться таким слабостям,
как бы хорошо ни становилось в процессе. Принимает сразу три таблетки
«нурофена». Выпивает в два подхода литр воды. Ложится обратно в постель,
укутываясь.Ееколотиттолиотхолода,толиотпохмелья,ночерез
несколько минут уют постели и действие обезболивающего сказываются, и
онаумудряетсянемногозадремать,ноеебыстровышвыриваетизсна
ощущение падения, и дрема улетучивается.
Она думает о том, что вчера вечером не мылась, и от нее, наверное, дурно
пахнет, но топить баню, как бы ни хотелось, не хочет, хотя и считает себя
физически способной на это. Решает дождаться дома и душа. Думает о том,
что физически женщины способны практически на то же, на что и мужики.
Ей почему-то вспоминается один из самых страшных кадров ее детства, и по
кожебегутмурашки.Онапомнит,какнаееглазахумиралаот
анафилактического шока родная бабушка со стороны матери. Она не помнит
точно, почему той стало плохо, но помнит, что она не могла сдвинуться с
места,исовсеммаленькойКатепришлосьисхитриться,чтобывызвать
«скорую», но это уже не помогло. Она помнит, как над уже мертвым телом
бабушкистоялврач«скорой»-мужчина,-арядомстоялидвоесоседей,
появившихся невесть откуда – один безработный алкоголик, другой – вообще
неизвестно кто, и наиболее активно из всей компании смотрелась девушка-
врач, по крайней мере, пытавшаяся восстановить сердечную деятельность,
хотя толку от этого уже не было. Не выдержало сердце, как потом сказали
Кате. Но самым главным, что она запомнила, было выражение лиц, позы,
весьвидмужчин,стоящихрядомстелом.Ониказалисьслабыми,
беспомощными, бездейственными. Они, вроде как, уже ринулись поднимать
и выносить бабушку, нокогдасталоясно,чтоона мертва,простоначали
недоуменно смотреть и думать, что делать дальше. Тогда Катя узнала, что
мужчинымогутбытьслабыми.Этозаселовнейдовольноглубоко,и,
наверное,благодаряэтому,онадовольноспокойноотносиласьк
необоснованно претенциозному поведению отца в связи с ее переездом, да и
вообще по жизни. Она помнила его сильным в ее глазах, но понимала, что он
сломалсяподгрузомсвоихжепроблем,иееэтоуженеудивляло.На
похоронах потерянный вид был у всех, словно бы каждый из родственников
и знакомых бабушки Тани совершил какую-то оплошность, приведшую к ее
столь глупой смерти. Но Катя-то знала, что на самом деле произошло. Просто
мужчины опоздали с помощью. И поняла, что надо рассчитывать только на
себя.
День проходит в странном забытье. Дождь меняет интенсивность, но не
пропадает,иКатяпозволяетсебетольковыйтиводворипосидетьпод
навесом,прислушиваяськбеломушумумира,наполненноготонкими
потоками,несущимисяспотрясающейвысотыиразбивающимисяо
привычное человеку окружение на привычной ему высоте. Ближе к вечеру,
перекусивоставшимисяфруктами,Катясобираетсяисадитсяв«гетц».
Легкая нервозность остается, и она чувствует себя несколько неуютно, и ее
движениянесколькоскованы,ноехатьнужновлюбомслучае,иона
выезжает за пределы садоводства, быстро преодолевает расстояние до трассы
ивстаетнапрямойкурс.Мурманскоешоссеещенестоитиз-за
возвращающихсядомойпозднихдачников,иКатявспоминает,чтозавтра
выходной, поскольку на субботу приходился какой-то там праздник. В любом
случае,онанехочетбольшевисетьнадачеводиночестве,поскольку
одиночестваунеехватаетидома,иувереннопродолжаетпуть.Ближек
городу движение замедляется, и спустя минут десять движения маленькими