падения.Обнимаетподушку.Плачет.Нащупываетмобильник.Видит
утвердительныйответсестры.Кладеттелефонвсторонуидумает,не
собратьсялисейчас.Вытираетлицорукамиирешаетещепаруминут
полежать, чтобы прийти в себя. Дремлет.
Она застряла в какой-то странной, бездонной норе. Пытается вылезти
на поверхность. Страх замкнутого пространства давит еще сильнее, чем
стены,ностеныдавятвдостаточнойстепени,чтобынедатьей
протолкнуться ни вниз, ни вверх, и теперь уже сверху к ней приближается
нечто жуткое и смертоносное – она не знает точно, что это, но страх
леденитеедушу,заставляет визжатьиизвиваться,иееголосейсамой
кажется грохотом металлических цепей, и она кричит, что есть сил, будто
это поможет, и тут…
…Катя падает с кровати. Какое-то время мечется по комнате. Пытается
согнатьистерику,вкоторуюеевогналибезумныйстрахивтороеподряд
резкое пробуждение. Смотрит на себя в зеркало в шкафу. Рвет прямо на себе
на три части серую футболку от Nike. Откидывает обрывки в сторону. Рвет
заодночерныйлифчикотCalvinKlein.Пополам.Швыряетвзеркало.
Подходит к шкафу и молотит зеркало кулаками, крича и разбрасывая вокруг
льющиеся рекой слезы. Оседает рядом со шкафом. Сгибает ноги и прячет
головумеждуколенями.Слышит,каквголовесамисобойпоявляются
вопросы и несвязные ответы на них. Вопросы о ее жизни. О ее потерянной
любви. О ее амбициях. О ее желаниях.
Скидывает необходимые вещи в ту же сумку, что и в пятницу. Не видит
смысламедлить.Залезаетна« туту.ру »ибыстрорезервируетбилетна
ближайшийпоезд,понимая,чтонамашинесейчасехатьневсостоянии.
Умывается,чиститзубы,собираетволосыв«хвост».Вызываеттакси.
Проверяет напоследок почту.
«Я с тобой»
Фраза в теме письма. Само письмо пустое. Отправитель – некто с двумя
полоскаминалице.Катяневыдерживает.Теряетконтрольнадсвоими
мотивациями. Закрывает рывком крышку ноутбука, выдергивает из него все
провода и швыряет его со всего маху об стену, заставив снова раскрыться и
разломаться на соединенные шлейфом две части при падении на пол.
Приезжаеттакси.Водитель«шкоды»немногословен.Городвсееще
кипит. Остывает. Тонет в осенней ночи.
Девушка отпиливает пальцы ножом с завидным упорством. Она уже по
привычке решила помочиться в рот умирающей жертве, но неожиданно для
себя обнаружила, что это уже не приносит былого удовольствия, стала
прижимать безвольный рот умирающего к своему паху, но лучше не стало, и
моча потекла из его рта, и она в ярости несколько раз ударила его головой о
стену, а теперь отрезает пальцы и впихивает их в рот трупу. Еще один
палец засовывает в ноздрю. Улыбается и с чувством выполненного долга
встает.Передумываетиещенесколькораззачем-товтыкаетвгрудь
трупу тонкий и острый нож.
Сновавстает.Кладетножвкарман.Одевается.Проверяетсебяна
отсутствиезагрязнений–пятенкрови,мочиитакдалее.Довольная
результатом, уходит из помещения.
Исчезает.
Катя просыпается от шума снаружи. Странного, словно бы мерцающего в
пустоте бездонной тишины сна.
«Oh lordy, trouble so hard»
Мотив звучит откуда-то издалека, кажется болезненным, не относящимся
к этой реальности, увязшим в бреду. Спустя несколько секунд Катя понимает,
чтозвучитон,насамомделе,наминимальнойгромкостивнаушниках,
которыеонавложилавушипередсном,включивприэтомзацикленное
проигрывание всего музыкального содержимого «айфона».
«Don't nobody know my troubles but God»
Нытье Веры Холл и битMobyзаставляют Катю дрожать от странного,
глубинного страха, словно бы суля какие-то неприятности. Она вытаскивает
наушники. Поднимает голову. Понимает, что поезд стоит. В купе, на месте
напротив сидит тучная женщина, подсевшая в поезд, судя по всему, где-то в
пути. Через какое-то время по вагону проходят туда и обратно люди в черной
форме. Полицейские. Сумеречные мысли. Приглушенные разговоры вокруг.
«Наверное,воровалилидомогалсядокого–вотинаказалискотину.
Наконец-то, хоть кто-то смелый нашелся этим баранам отпор дать»
Катя садится, скрестив ноги, но одеяла с себя не снимает. Так безопаснее.
-Что…-онаосекается,неузнавсновасобственныйголос.–Что
случилось?
- Кошмар, - тучная женщина качает головой. – Ужас, что… - прерывается
и принимает задумчивый вид.
- М-м, - Катя делает вид, что что-то поняла.
-Нашлитруптоливтуалете,толивтамбуревкаком-товагоне,-
решается спустя полминуты прокомментировать свою задумчивость соседка.
– Говорят, ужасный вид у него. Нерусский какой-то. То ли узбек, то ли еще
что-то такое. Вот, ходят, проверяют всех мужчин, кто есть.
- Мужчин? – непонимающе наклоняет голову Катя.
-Ну,говорят,такоеподсилубылосделатьтолькомужику,-соседка
скрещиваетрукинагруди.–Причем,мужику здоровому .Незнаю.Жуть
какая-то.
Голоса в соседнем купе.
«Туда и дорога. Хорошо его, говорят»
«Злой ты, Ваня»
«Мир жесток, я стараюсь соответствовать»
Катявытаскиваетручкучемоданаиинстинктивнодергаетсяот
создавшегося при этом звука. Думает, что все совсем плохо. Что холодно. Что
пора быстро искать такси. Что надо было предупредить о времени приезда.
Что на дворе утро, и что она не спала всю ночь после того, как ее разбудили
передвижения по вагону и болтовня, и что в голове ее все также крутится
NaturalBlues ,ифразы «troublesohard»и «troubles,butgod»кажутся
совершенно одинаково звучащими.
Утренняя болтливость таксиста-частника, рассказывающего вкратце «за
жизнь»,заставляетКатюзадуматьсяопреимуществахобращенияв
профессиональныеорганизациирынкаизвоза.Потом–вложитьвуши
наушники-капли, и снова…
«Oh lordy, trouble so hard»
- Нет, Кать, ты определенно исхудала. Да на тебе лица нет, на самом-то
деле. Блин…
Оксанаперебираетпальцамистоящуюнастолеширокуюкружкуи
внимательно смотритна Катю. Катя стоит рядом со столом и смотрит в окно.
- Фитнес помогает, - горько усмехается Катя.
-Лучшийфитнес–этотот,которыйнапростынях,-твердозаявляет
Оксана. – Ну, физкультура-то, конечно, никогда не мешает. Ладно, раз уж ты
немного пришла в себя, давай по существу. Что происходит?
- Не знаю, - пожимает плечами Катя.
- Интересный поворот, - смеется Оксана.
- Действительно, не знаю. То есть… - Катя замирает, ловит взглядом что-
то подвижное вдалеке, теряется им среди деревьев близлежащего леса, но,
моргнув,быстровозвращаетсяобратновдом.–Понимаешь,естьфакты.
Разрозненные. Я могу их назвать, но они – не то, что происходит . А что
происходит, я понять не могу, потому что не собрать все воедино.
-Давайпопорядку.Всебылохорошо,итут…-жестомпредлагает
продолжить.
- И тут полгода назад я рассталась с парнем, - Катя пытается улыбнуться
этой, вроде бы, шутке, но понимает, что доля шутки в ней слишком мала. –
Полгода, наверное, назад. А потом все было как-то странно. Никак. А потом
было еще что-то. А потом я жила себе и искала новых знакомых.
- На улице?
- Можно сказать и так. Рылась в помойке.
- А, в интернете, то есть, - понимающе кивает.
- Ну, и в какой-то момент все новые знакомые стали пропадать без вести.
В общем-то, плевать, не люди и были. Но на днях мне стала писать какая-то
больнаятварь.Сталанамекать,чтоисчезновениянеслучайны.Потом
убитым находят одного мужика с моей работы, который пытался намедни ко
мне вроде как клеиться. Потом еще какая-то несуразица – мне пишет эта дура
и говорит, что очередное убийство на ее счету. Потом…
Катязамирает.Толькосейчасвеепамятипроскальзываеткороткий
эпизод,которыйслишкомудачновстаетвмозаикуэтойночи.Она
вспоминает, что, когда она отходила в поезде в туалет, на нее в коридоре как-
тостранно,сприщуромпосмотрелицыкнулкакой-тоярковыраженный
узбек. Или ей показалось, что он посмотрел с прищуром, потому что он был
в принципе узкого разреза глаз – она не поняла. Другоедело, что ей это
совершенно не понравилось, и она постаралась как можно быстрее пройти в
сторонутамбура,ионаобернуласьнамигизаметилавдальнемконце
коридора еще двоих людей – вроде, парня и еще кого-то за ним, смотрящего
вдолькоридора,иейпоказалось,чтоэтобыладевушкасдлинными
волосами, но она не придала этому никакого значения. Теперь ей кажется,
что следовало рассмотреть окружающих получше, но ее слишком нервировал
узбек. Ее слишком нервировал поезд. Все подряд заставляло ее бежать.
-Вообще,звучитдовольносерьезно,-Оксанаотодвигаеткружкуи
скрещивает руки на груди. – А в полицию не обращалась? Это угрозы, все-
таки.
- Она сказала, что у меня – и не только у меня, - будут проблемы, если
кто-то еще об этом узнает. И я боюсь проверять истинность этого. Господи,
я…-Катяоткрываетрот,нословокуда-тотеряется;ждет;вздыхает.–
Понимаешь, я допускаю, что это фейк, что просто кто-то удачно совмещает
факты, о которых ему становится известно из того же интернета. И этот кто-
то хочет меня довести, и даже есть примерные кандидатуры.
- Враги у нас у всех есть, и больше всех их у того, кто считает себя
святым, - Оксана встает и смотрит в окно. – Ты хоть немного спала в дороге?
- Но если это действительно кто-то, кто убивает людей? Кто-то больной
на всю голову. И этот кто-то может прийти за мной, - Катя думает, говорить о
догадке насчет девушки в поезде или нет. Не решается. – Я просто не знаю,
чтодальше.Яприехаласюдатолькопотому,чтоэтомогловыглядеть
неожиданно, и я торопилась, и меня трудно было отследить. Мне кажется.
- Все, при желании, возможно, - Оксана потирает лицо руками.
Катя смотрит на собеседницу, и в ее голове начинают роиться спонтанные
мысли. Оксана замужем. Ее муж – бизнесмен средней руки, и она живет в
этом доме на чистом воздухе по своей инициативе в те периоды, когда он в
отъезде.Акомандировкиунегодовольночастые–разумеется,воблаго
бизнеса.Оксанаделаетвид,чтонеревнуетегоквозможнымслучайным
связям, а он не забывает пополнять ее личный счет. Детей у них пока нет. И,
конечно, общественное мнение поглядывает на их союз с сомнением, потому
чтомужОксаны–турок,сильноосевшийвРоссиизагодыжизнивее
пределах. Катя думает, что если Оксане хоть на что-то в жизни не плевать, то
это либо маникюр, либо цвет фантастически дорогих дизайнерских обоев на
каждом этаже этого трехэтажного дома, в котором с комфортом могли бы