– Капитан! – девушка в белом костюме тихо подошла по проходу между кресел, – там, внизу, одна девушка хочет Вас видеть, ей очень плохо…
– Иду, милая, и спасибо тебе! – Басманов упругим шагом направился к спуску на первый этаж, но у самой лестницы снова обернулся, – Помни, Артур! Ты отвечаешь за всё! – этой последней фразой он придавил Артура, будто бетонной плитой.
Он уже ушёл, а у парня всё ещё стучало в ушах, – За всё… за всё… за всё!.. – только голос «подопечной» вывел его из состояния ступора.
– Что он сказал, солдат? – зелёные глаза смотрели настороженно.
– Твоя судьба в твоих руках… – Артур нагнулся и достал из ранца аптечку, – а теперь, милая, надо заняться твоими царапинами, так что сиди спокойно и не дёргайся, хотя это может быть немного больно…
– Женщины из рода ор Холн не боятся боли! – она выпрямилась как пружина, – Я не…
– Хорошо, хорошо! – мягкой салфеткой он начал оттирать засохшую кровь с её щеки, – я тебе верю, но, пожалуйста, не вертись!
Минут через двадцать он придирчиво рассмотрел свою работу, – Ну вот и готово, ты прямо, как индеец в боевой раскраске, хотя уже, наверное, завтра от твоих царапин не останется и следа…
– Зря стараешься, чужак! – из‑за спинки кресла высунулась прыщавая физиономия.
– Закрой свою грязную пасть, придурок! – Артур привстал с сиденья, – За собой смотри, щенок! Молокосос беззубый!
– Орденское отродье! – прыщавый явно не хотел униматься, – Счас я тебе покажу! – выскочив в проход, он ударил девушку кулаком по лицу.
Это было последнее, что он успел сделать – за его спиной оказался Серёга Бондарцов, некогда простой уличный хулиган из Алма‑Аты. Два удара по почкам заставили прыщавого выгнуться в приступе дикой боли, третий – ребром ладони по шее, лишил его сознания. Бесчувственное тело со стуком упало на пол. Сергей уже повернулся, чтобы вернуться на своё место, когда Артур окликнул его.
– Серый, спасибо тебе!
– Не за что, братишка. – Бондарцов плюнул на неподвижное тело и процедил сквозь зубы, – Ненавижу шакалов!
– Что тут происходит? – по трапу стремительно взбежал капитан Басманов, – А ну докладывай, Серёга!
– Падаль! – Бондарцов ткнул носком сапога прыщавого, – Не подчинился команде, ударил девушку… Ну и пришлось прекратить это безобразие подручными средствами!
Басманов посмотрел на девушку, медленно, как во сне, размазывающую кровь из разбитой губы по щеке. – Кажется, это становится проблемой? – он повернулся к Бондарцову, – Ты тоже так думаешь?
Бондарцов мрачно кивнул.
– Ну и ладушки! – он пошевелил лежащее тело сапогом, – Возьмите этого гавнюка, проводите до шлюза и попрощайтесь с ним. Ему тут выходить, он уже «приехал»!
Бондарцов махнул рукой напарнику, два дюжих десантника подхватили безвольное тело под руки и поволокли к лестнице…
– Скажи мне, как тебя зовут, красавица? – Басманов наклонился к девушке
Издеваешься? – девушка устало откинула с лица спутанную прядь медно‑золотых волос, – Катр ор Холн, так меня звали до вчерашнего дня, теперь же у меня нет имени!
– Ошибаешься! – Сергей серьёзно посмотрел девушке в глаза, – ты свободный человек и твоё имя останется с тобой… – он поднял голову, – Слушайте, вы все! С этой минуты Катр ор Холн находится под нашей защитой, и каждый, кто не хочет неприятностей, будет держаться от неё подальше. Понятно?! – в его голосе зазвучали нотки угрозы, – Тогда запомните и дышите ровно! У нас никто не смеет обидеть слабого! Наказание – смерть!
Артур взял девушку за руку, – Расслабься, Катр! Расслабься и попробуй поспать, – он набросил на нее свой плащ, – отдыхай…
Девушка откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Постепенно её голова сползла набок и аккуратно улеглась на плечо Артура, ещё немного поёрзав, она, наконец, застыла неподвижно. Мягко посвистывали турбины, вокруг простирался беспредельный воздушный океан… «Джамбо» пожирал расстояния, километр за километром.
* * *
Катр перешагнула порог и остановилась, после того, что ей довелось пережить за последние несколько часов, она уже не знала чего и ожидать. Всё же оказалось значительно проще, прозаичнее что ли?
Огромные, широкие окна, в половину стены, пропускали в небольшую комнату оранжевые лучи заходящего солнца. Мягкий пол приятно пружинил под босыми ногами. Кутаясь в плащ‑накидку, она осторожно прошла в комнату, с любопытством оглядываясь по сторонам… пара кресел, небольшой диван, на спинке которого повисла небрежно брошенная камуфляжная куртка. На небольшом низком столике полупустая бутылка и пара стаканов, один из которых был, в спешке, опрокинут… Присутствовали также другие следы «экстренного покидания», например, в виде рассыпанной по полу колоды карт, приоткрытых дверей в соседние комнаты и звуков текущей, из неплотно закрытого крана, воды. За её спиной лязгнула крышка оружейного ящика – это Артур запер всю свою стреляющую амуницию на замок.
– Осматриваешься? – он вышел на середину комнаты, уперев руки в бока, – не очень то презентабельно, правильно?
– И ты здесь живёшь? – она ещё раз обвела комнату удивлённым взглядом.
– А, что? – он настежь распахнул одну из дверей, – не самая плохая берлога. Посмотри, теперь это будет твоя комната…
Катр заглянула в комнату через его плечо – тесновато, но уютно, в принципе если её девичья спальня в отцовском доме и была немногим больше этой комнаты, то там было куда мрачнее…
– Если хочешь – можешь запереться? – Артур указал на дверную задвижку, – и вообще чувствуй себя как дома…
Захлопнув дверь, Катр упала на кровать и разрыдалась, как маленькая девочка – за этими стенами бурлила незнакомая и угрожающая жизнь новой эпохи, абсолютно безразличная к страданиям одинокой, потерявшейся души. От этих мыслей её отвлёк, раздавшийся из‑за приоткрытого окна, заразительный девичий смех. Выглянув, Катр, с высоты второго этажа, увидела двух девушек в коротких белых платьях, остановившихся поболтать с двумя парнями затянутыми в тёмно‑зелёную пятнистую униформу. В сгущающихся сумерках неоновый свет фонарей сделал их белые платья отливающими нестерпимым серебряным блеском. Девушки выглядели такими раскованными и беззаботными, что от зависти к ним у Катр болезненно сжалось сердце. Они были дома и чувствовали себя в безопасности. Дом и безопасность! Несмотря на высокое положение отца, у Катр никогда не было дома и, сколько она себя помнила, ей всегда твердили о подстерегающих её опасностях… Нельзя ходить по городу одной… нельзя разговаривать с незнакомыми… нельзя… нельзя… нельзя… Всю жизнь её окружала удушливая атмосфера ненависти и подозрительности. Всё что делал её отец и другие Лорды Ордена, только усиливало ненависть к ним… Внезапно она вспомнила вчерашний вечер, как она уговаривала отца отменить казнь заложников, пощадить хотя бы женщин и детей… И вспомнила его ответ, – «У тебя слишком доброе сердце, дочь моя, – этой черни нужно преподать кровавый урок!» Катр истерически рассмеялась, – её отец думал, что его власть, основанная на силе оружия, безгранична. И вот нашлось более мощное оружие, а значит и более могучая власть! И именно она преподала «кровавый урок». С пронзительной ясностью Катр поняла, что дни Ордена сочтены, и все боги Оймена не смогут спасти его от гибели… И если она хочет выжить в этом новом мире, она должна приспособиться к нему… Приспособиться, или погибнуть, – третьего не дано. Сейчас её несёт по жизни, как щепку в бурном потоке и только один человек является её защитником и возможным другом… Катр подошла к зеркалу и критически осмотрела своё отражение, – Ничего, себе – хороша! – буркнула девушка себе под нос, проведя рукой по расцарапанной щеке, – Замарашка, какая‑то? – она одёрнула свою рубашку, грязную как половую тряпку, – Даже конюх на такое не польстится…
Стук в дверь прервал её самоанализ.
– Эй, девушка! – раздался весёлый голос Артура, – Можно к вам?
– Входи… – равнодушно пожала плечами Катр и добавила, – Ты же хозяин?
– В смысле, дома? – дверь распахнулась, и на пороге появился голый по пояс Артур, с переброшенным через плечо полотенцем, его влажные, коротко остриженные светлые волосы были зачёсаны назад, – Ну как тебе здесь? – он обвёл рукой комнату, – Жить можно?
– Как вам будет угодно, хозяин?.. – голос девушки, отвернувшейся к стене, звучал безжизненно и сухо, – Вашей рабыне всё равно, хозяин…
Улыбка медленно исчезла с лица Артура, – Тоже мне заладила, – «хозяин», «хозяин»! – он лёгким движением руки погладил девушку по плечу, пытаясь утешить – Запомни, девочка, мы в такие игры не играем! – Перед его глазами молниеносно пролетели события минувшей ночи, пробирающая до костей атмосфера ужаса в оккупированном городе, вспышки выстрелов во тьме, перекошенные от ярости и боли лица, въедающийся в кожу запах крови и сгоревшего пороха… Артур вспомнил, как его палец нажимал на спуск, посылая людям смерть, как отдавал в плечо автомат послушно отзываясь на команды, как падали сражённые им люди… он убивал, убивал впервые в жизни и как ни странно, теперь не чувствовал ничего кроме удовлетворения от хорошо сделанной работы!
– Так не бывает! – девушка резко развернулась в его сторону, – Всегда победитель делал побеждённого своим рабом!
– Ну, да! – Артур неожиданно усмехнулся, – И этому твоему «победителю» приходилось каждую минуту ждать удара в спину, «Пиррова победа»!?
– Что, что? – не поняла Катр.
– А…, был один такой полководец, который, победив в одном из сражений, сказал знаменитую фразу – «Ещё одна такая победа, и у меня не останется армии!»
– И что было дальше? – казалось, девушка заинтересовалась возникшим парадоксом.
– А, ничего хорошего! – Артур равнодушно пожал плечами, – Для него, конечно… Победы он ещё одерживал, но войну всё равно проиграл… Что и требовалось доказать!
– Наверное, так оно и есть, – незаметно для себя Катр, внутренне расслабившись, опустилась на край кровати, – только факты могут подтвердить или отвергнуть слова мудреца…
– Вот, вот! – Артур бросил быстрый взгляд на часы, – Философские беседы будем вести завтра, а сейчас тебе лучше принять ванну и отдохнуть, как минимум до утра…
* * *
Ночью Катр снился один бесконечный кошмар: «Она стоит на самом верху каменной башни, земля под ней качается, как в предсмертной агонии, разверзается трещинами, с громовым грохотом башня рушится в бездонный провал и она летит в бездну вместе с тучей бесформенных обломков, падает в полном мраке и никак не может достичь дна пропасти… А со всех сторон на неё направлены ненавидяще‑торжествующие взгляды мертвецов, всех тех, кого Орден принёс в жертву во имя собственных интересов…»
От ужаса она закричала и проснулась от собственного крика в холодном поту с бешено колотящимся сердцем…
– «Пресвятая Дева»! – в дверях, высвеченный падающим через окно светом уличного фонаря, стоял заспанный Артур, кутаясь в накинутый на плечи халат, – Что случилось? Ты, должно быть, подняла на ноги пол города…
– Извини! – девушка села на кровати, обхватив себя за плечи дрожащими руками, – это был кошмарный сон… – она, как могла, постаралась передать ощущения одиночества, ненависти и ужаса, добавив в конце, что ещё никогда ей не было так страшно.