Я погружаюсь, но тут же всплываю – спасибо спа-сательному жилету, – успев отведать средиземноморской водички.
Кашляя и отплевываясь, протираю глаза и оглядываюсь. Кристиан уже плывет ко мне. Гидроцикл с заглохшим дви-гателем беззаботно покачивается
неподалеку.
– Ты в порядке?
– Да, – хриплю я и не могу скрыть радости.
Видишь, Кристиан? Это худшее, что может случиться, когда катаешься на гидроцикле! Он заключает меня в объятья, отстраняется и с тревогой шарит
глазами по моему лицу.
– Видишь, все не так уж плохо! – улыбаюсь я, шлепая ладонями по воде. Не сразу, но он все же улыбается, сначала недоверчиво, потом с
облегчением.
– Да уж. Если не считать, что я весь мокрый, – ворчит он совсем не сердито.
– Я тоже.
– А ты нравишься мне мокрая, – ухмыляется он.
– Кристиан! – укоризненно говорю я тоном праведного негодования. Он улыбается своей роскошной улыбкой, наклоняется, крепко целует и
отстраняется. Я перевожу дух. Его глаза темнеют под полуопущенными веками, и мне становится жарко.
– Давай вернемся. Нам все равно надо принять душ. Но поведу я.
Мы прохлаждаемся в зале для пассажиров первого класса лондонского аэропорта Хитроу, ожидая рейса на Сиэтл. Кристиан читает «Файнэншл таймс». Я
беру фотоаппарат, хочу сделать парочку снимков. Он такой сексуальный в белой льняной рубашке и джинсах, с засунутыми за пуговицу очками.
Вспышка. Кристиан мигает и улыбается мне своей за-стенчивой улыбкой.
– Как самочувствие, миссис Грей?
– Не хочется возвращаться. Мне так нравится, когда тебя не нужно ни с кем делить.
Он наклоняется, сжимает мою руку. Подносит ее к губам, целует костяшки пальцев…
– Мне тоже.
– Но?.. – спрашиваю я, услышав непроизнесенное короткое слово в конце его заявле-ния.
Кристиан хмурится.
– Но?.. – Он делает вид, что не понял. Я слегка наклоняю голову и смотрю на него с выражением «ну же, скажи», которое довела до совершенства в
последние пару дней. Кри-стиан вздыхает и откладывает газету. – Я хочу, чтобы этого поджигателя поймали поскорее и чтобы нам не о чем было
беспокоиться.
– О… – Я и вправду удивлена его откровенностью.
– Уэлчу не поздоровится, если нечто подобное случится еще раз.
Обещание звучит так зловеще, что у меня по спине бегут мурашки. Кристиан бес-страстно смотрит на меня, и я не знаю, чего он от меня ждет и какой
мне нужно быть – дерзкой, легкомысленной, беспечной? Мыслей нет, и, чтобы снять возникшее между нами напряжение, я делаю то единственное, что
приходит в голову: поднимаю фотоаппарат и щелкаю затвором.
– Эй, соня, мы уже дома, – говорит Кристиан.
– М-м-м, – сонно ворчу я, пытаясь удержать сон, в котором мы с Кристианом валяемся на одеяле в Кью-Гарденсе. Я так устала! Поездки ужасно
изнуряют, даже если путешеству-ешь первым классом. Мы провели в самолете часов восемнадцать или даже больше – я уже потеряла счет времени. Дверь
открывается, я открываю глаза и вижу склонившегося надо мной Кристиана. Он расстегивает ремень и берет меня на руки.
– Эй, я и сама умею ходить!
Кристиан только фыркает.
– Мне нужно перенести тебя через порог.
Я обнимаю его за шею и вскидываю бровь.
– Понесешь на тридцатый этаж?
– Миссис Грей, рад сообщить, что вы набрали вес.
– Что?
Он улыбается.
– Так что, если не возражаешь, воспользуемся лифтом.
У входа в «Эскалу» нас встречает Тейлор.
– Добро пожаловать домой, мистер Грей, миссис Грей.
– Спасибо, Тейлор.
Я одариваю Тейлора мимолетной улыбкой, и он идет к «Ауди», за рулем которой си-дит Сойер.
– Так что, я действительно набрала вес?
– Немного, – успокаивает Кристиан, но лицо его вдруг темнеет. О нет… что еще?
– Ты всего лишь вернула тот вес, что потеряла, когда ушла от меня, – негромко объяс-няет он, вызывая лифт, и еще больше мрачнеет.
Я вижу, чувствую его боль, и под сердцем как будто повисают гири. Нет!
– Эй. – Глажу его по щеке, запускаю пальцы в волосы, тяну к себе. Он не упирается, охотно уступает. – Если бы я не ушла тогда, стоял бы ты
сейчас здесь? – шепчу я, глядя в глаза цвета грозовой тучи. На губах смущенная, моя любимая улыбка.
– Нет, – тихо говорит он и, не выпуская меня из объятий, входит в кабину. – Нет, мис-сис Грей, я не стоял бы здесь с вами сейчас. Но я бы знал,
что могу защитить тебя, если бы ты не бросила мне вызов.
В его голосе слышится нотка сожаления. Черт.
– А мне нравится бросать тебе вызов, – осторожно говорю я.
– Знаю. И мне… мне это тоже нравится, – с улыбкой признается он.
Слава богу.
– Так я тебе даже толстая нравлюсь? – шепчу я. Он смеется.
– Даже толстая. – Мы снова целуемся, уже по-настоящему, с желанием. Я тяну его за волосы, наши языки переплетаются в медленном, чувственном
танце, и когда лифт с мело-дичным звоном останавливается, добравшись до пентхауса, мы с трудом отрываемся друг от друга.
– Мне очень хорошо с тобой. Очень… – Он смотрит на меня с вожделением, потом качает головой, словно прогоняя непристойные мысли. Мы входим в
фойе.
– Добро пожаловать домой, миссис Грей. – Кристиан снова целует меня, теперь уже почти целомудренно, и выдает свою фирменную, на целый гигаватт,
улыбку. Его глаза све-тятся от радости.
– Добро пожаловать домой, мистер Грей. – Я тоже улыбаюсь, чувствуя, как и мое сердце переполняется радостью.
Вопреки ожиданиям, он не опускает меня, а несет через фойе, потом по коридору, входит в большую комнату и усаживает на кухонный стол. Я сижу,
болтая ногами, а Кри-стиан достает из шкафчика высокие бокалы и из холодильника – бутылку шампанского, своего любимого «Боланже». Ловко, не
пролив ни капли, открывает, разливает бледно-розовое вино и вручает мне бокал. Потом берет другой, нежно раздвигает мне ноги и становится между
ними.
– За нас, миссис Грей.
– За нас, мистер Грей, – шепчу я, невольно улыбаясь. Мы чокаемся и делаем по глотку.
– Знаю, ты устала. – Кристиан трется носом о мой нос. – Но вообще-то спать я еще не хочу. – Он целует меня в уголок рта. – Это наша первая ночь
здесь, и теперь ты по-настоящему моя.
Его губы спускаются ниже и ниже. В Сиэтле ранний вечер, и я чертовски устала после перелета и от смены часовых поясов, но в глубине меня уже
распускается желание.
Кристиан мирно посапывает рядом, а я смотрю на розовые и золотистые полосы новой зари в широких окнах. Его рука лежит на моей груди, и я
стараюсь дышать в одном с ним ритме, но ничего не получается. Сон не приходит. Мой организм настроен на гринвичское время, и мысли бегают по
кругу.
Столько всего случилось за последние три недели – нет, не надо никого обманывать, за последние три месяца, – я как будто витала в облаках. И
вот, позвольте представиться: Ана Стил, она же миссис Анастейша Грей, жена самого восхитительного, соблазнительного, сексуального и невероятно
богатого магната, какого только может встретить женщина.