– Порой людям мерещится кое-что похуже, – продолжает Джейсон. – А ты… тебе что привиделось? Похоже на диснеевский фильм. Некий гибрид «Питера Пена» и «Инопланетянина».
Как-то не радует версия, что мне являются детские галлюцинации.
– Значит, по-твоему, это мой мозг спёкся? Ладно. Проехали. – И вдруг добавляю кое-что подлое: – Кто бы говорил о спёкшихся мозгах.
– Я, – отвечает Джейсон, и я тут же чувствую себя последней дрянью. – Я знаю, как ведёт себя повреждённый мозг.
– Как ты вообще откопал эту Магонию? – Не голос, а скулёж какой-то. – Вряд ли стал читать «Анналы Ольстера» для забавы.
– Помнишь, я строил летающую тарелку? Магония – ранняя версия всяких энлэошных историй.
– Твои мамы возненавидели бы эту тарелку.
Мама Джейсона, Ева, – биолог. В прошлом – экотеррорист. Хотя она бы сказала «анти-экотеррорист», потому как террористами считает тех, кто не задумывается об ущербе, который они наносят окружающей среде. Но несмотря на это, именно она как-то приковала себя цепью к деревьям, а ещё как минимум один раз была арестована за нанесение тяжких повреждений бульдозеру гаечным ключом. Глядя на Еву, такое сложно представить. Она выглядит как мама. Полагаю, так это и работает.
Сейчас она пишет научные статьи о сельском хозяйстве и о том, как мы уничтожаем мир, строя экономику на покупке еды. Результатом эссе Евы о безответственном выращивании бананов стало то, что теперь я бананы не ем.
– Тарелку я бы сделал из переработанных отходов. Мамы бы не возражали. Попробуй.
Эклер полон горячего воздуха и обжигает язык. Я таращу на Джейсона глаза сильнее, чем мне бы хотелось. Он собой доволен.
– Ага, – говорит. – Об НЛО я знаю практически всё. – Затем замолкает, но в конце концов решает надо мной сжалиться: – К тому же, после того, как ты вчера взбесилась на уроке мистера Гримма, матюкаясь на корабли в небе, я загуглил «корабли в небе».
Я снова не сдерживаю ругань. На сей раз в адрес Джейсона. От облегчения.
– Простейший поиск. В телефоне. Ты бы и сама это сделала, кабы не затуманенное, кавычки открываются, побочными эффектами, кавычки закрываются, сознание. Ты, как правило, не сочиняешь из ниоткуда, Аз. И я склонен тебе верить, если ты говоришь, что видела корабль, плывущий по облакам. – Он отводит взгляд. – Так что, да. Думаю, ты видела… что-то.
На меня с новой силой накатывает облегчение. И ещё что-то – подозреваю, благодарность.
– Ты его не видел, да? – спрашиваю на всякий случай. – Никаких парусов? Мачт? Не слышал голосов?
Джейсон качает головой:
– Неважно. Мы разберёмся, Аз.
– Уверен?
Он заправляет эклеры начинкой, поливает сверху шоколадом – и всё готово.
– Да. С днём рождения. – Джейсон небрежно втыкает свечку в один из эклеров и поджигает фитиль.
– Сегодня не мой день рождения.
– Ну и что? Твоё желание прибыло пораньше. Если не задуешь, я сам это сделаю.
Какое-то время я пялюсь на свечу. Она некапающая.
– Вот возьму и загадаю желание вместо тебя, – предупреждает Джейсон. – Тебя оно не обрадует.
– И что загадаешь?
– Тебя в костюме аллигатора. Катающейся на роликах. Поверь, я вполне могу это устроить.
Я против воли улыбаюсь. И закрываю глаза.
– Желание, – напоминает Джейсон, будто я могу забыть загадать.
Загадываю. Дую. Смотрю на Джейсона.
Джейсон смотрит на меня. Жуёт свою нижнюю губу.
– У меня для тебя подарок, – говорит.
– Давай, – отвечаю, и внезапно наполняюсь надеждой, потому что такое мне даже в голову не приходило. Вдруг привидевшийся мне корабль его рук дело? – Ты использовал проектор или что? Это ведь розыгрыш, да?
Джейсон просто глядит на меня. Для него не типично. В нормальном состоянии он бы швырнул что-нибудь через стол с безумной улыбкой. В прошлом году он подарил мне террариум с блошиным цирком. Купил его у какого-то бедолаги, что всю жизнь посвятил тренировке блох. Вскоре они умерли, как и положено блохам, но до того продемонстрировали множество обалденных сальто.
– Что это? – спрашиваю я. – Где он?
Тычу в карман рубашки Джейсона. Ничего. Но ощупывать его грудь вдруг кажется невероятно странным, и я отдёргиваю руку, словно обжёгшись. И тут же делаю вид, что просто пальцы свело. Я всё ещё ощущаю под своей ладонью его тело, твёрдое и тёплое, и… о, нет, нет, вообще нет.
– Я отдам его тебе, когда будем смотреть видео про кальмара, – наконец произносит Джейсон. Я озадачена. Совсем забыла про видео, а он уже достаёт ноутбук. – Темнота, – говорит. – Нужна темнота.
– Подвал.
Как правило, это супер-обыкновенно. Мы большую часть времени торчим в подвале или гараже.
Но Джейсон так на меня смотрит, что я поневоле начинаю гадать, а не выдумка ли этот гигантско-кальмарский фильм и не планирует ли друг на самом деле сотворить чего-нибудь дикое: к примеру, в дверях подвала вылить мне на голову воду или всучить мазь бессмертия. Я не думаю о другого рода вещах, которые он мог бы пожелать со мной сделать, потому что он – это он, а я – это я.
Мы садимся на диван, почти как среднестатистические подростки, а не два человека, которые собираются смотреть запись головоногого, незаконно скачанную с закрытого канала.
Джейсон настраивает ноут и выводит на экран видео. Затем достаёт блокнот, что-то строчит, вырывает и складывает листок. Он колеблется, но всё же протягивает его мне через диван.
Разворачиваю и смотрю на записку.
«Я { } тебя больше, чем [[[{{{(( ))}}}]]]».
Просто круглые, квадратные, фигурные скобки, а в них – ничего. Гляжу на Джейсона. Он отворачивается.
– Итак, это мой список. На случай, если список вообще понадобится. Хотя он не понадобится. – И после паузы: – Ну вот, теперь всё улажено.
Подняв кулак, Джейсон ударяет по моему. И не убирает руку. Я чувствую его костяшки. Чувствую, как краснею. С моей голубоватой кожей цвет, наверное, получился скорее лиловый.
Целую вечность мы смотрим на чёрный экран. Затем что-то начинает слегка светиться – приманка для кальмара.
Я думаю о записке.
Я хочу сказать:
!!!
Я не могу на него взглянуть.
Наконец, в тишине фильма, когда кальмар уплывает назад в свой мир, я с трудом выдавливаю:
– Хочешь знать, что я загадала?
Будто Джейсон не в курсе. Думаю, у нас с ним одно желание на двоих. Мы оба качественно притворяемся, мол, ни в чём не уверены, но это не так.
– Мне не надо знать.
Джейсон смотрит на меня и растягивает губы в кривой улыбке, которая близка к тому, чтобы вообще не быть улыбкой.
– Аза, – говорит и наклоняется.
Я тоже хочу податься к нему, тоже хочу и начинаю, и не могу дышать, и я – это я, а он – это он, и мы лучшие друзья, и что происходит? Поцелуй для больной девчонки?
Нет, нет, это Джейсон. В миллиметре от меня. Он всё ещё плачет, и я тоже. Я наклоняюсь вперёд, и он наклоняется, и
Молния.
Белая, шипящая. Волосы на всём теле встают дыбом. Чувствуется озон. О боже, она шибанула на моём заднем дворе. За подвальными окнами. Прямо за ними. В паре метров.
Мы инстинктивно отшатываемся друг от друга.
«АЗА!– вопит свистящий голос. – ВЫЙДИ НЕМЕДЛЕННО!»
Глава 6
{Аза}
В окошко начинает стучать дождь, а затем и град размером с мячики для пинг-понга. Следом ломится ветер.
Джейсон удерживает меня от падения с дивана.
– Ты это слышал?
– Что? Гром? Да, совсем близко.
– Нет, это , – повторяю я. – Словно миллион птиц. Словно все они кричат именно мне.
Джейсон меня обнимает. Простой жест, а трогает как ничто в мире.
Раздаётся ещё один сверхзвуковой раскат грома – словно реактивный двигатель запустили, и в этом шуме сливается множество голосов: «АЗА!»
Но я слышу гораздо больше. Отдельные голоса, прорывающиеся сквозь ветер. Гудящие, словно провода, голоса. И все эти – кто? – кричат-поют-вопят моё имя.
«АЗААЗААЗААЗААЗААЗААЗААЗААЗААЗААЗААЗА».
Я стискиваю футболку Джейсона и впиваюсь в него глазами. Он мгновение прислушивается, затем трясёт головой.
– Безумие, – говорит.
– Что безумие?
– Погода. И птицы. Много птиц.
Я отодвигаюсь, поправляю свою рубашку и, сложив записку, которую он мне дал, убираю в карман.
– Ну, может быть. – Притворяюсь, что мои пальцы не дрожат.
Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Я теряю самообладание. Это совершенно новый уровень неправильности.
Джейсон пялится на меня. Я стараюсь не думать о том, как однажды пришла домой, заглянула в блошиный цирк, а все покрытые блёстками блохи оказались мертвы.
– Ты как? – спрашивает Джейсон.
– Не очень.
– В целом, – медленно уточняет он, – или потому что я облажался?
Я качаю головой. На большее сейчас просто не способна.
– Дай мне секунду, – выдавливаю наконец.
Джейсон изучает меня тяжёлым взглядом, кивает и, забрав свой ноутбук вместе с чудо-кальмаром, уходит. Я сижу на диване в темноте, пытаясь собрать себя в кучу. Хочется и рыдать, и смеяться одновременно.
Мы почти…
Но нет.
И…
Через несколько минут моё сердце вновь становится сердцем, и я поднимаюсь наверх.
– Лучше? – Джейсон моет посуду. В воздухе витает неловкость.
– Да.
Он прокашливается:
– Вернёмся к Магонии? – Но на меня не смотрит. – Обсудим первоначальные теории об НЛО?
Я изучаю его спину. Плечи = чрезмерное напряжение.
– Возможно, – отвечаю. И тут вдруг преисполняюсь храбрости, потому как продолжаю говорить. Если на этом всё? Если сегодня – последний день моей жизни? Почему бы не быть смелой? – Хочу вернуться к тому, на чём мы остановились. Это ведь я всё испортила. – Остальное приходится выбалтывать так быстро, как только могу: – Ты-правда-хочешь-рискнуть-несмотря-на-то-что-я-ходячее-бедствие?