— Зачем тебе куда-то идти? Переночевал бы у нас. Мы с отцом будем только рады.
— Я подумаю.
— Здесь и думать нечего. Даже если все гостевые покои опять заняты телери из числа приятелей Финдарато и прочей компании, не беда. В крайнем случае, вежливо отправлю кого-нибудь на постой к соседям.
— Ладно, убедила. — Легко согласился айнур. — Только вот о том, как я тебе удружил, особенно не распространяйся. Доброй славы в широких слоях населения «кровное родство» со мной не прибавит. Разве что головной боли.
— А может, мне перепадет хоть часть твоей рассудительности, кто знает? — Криво усмехнулась я, беря его за руку и одновременно нащупывая амулет.
Стремит таинственная сила
Миры к мирам, к сердцам сердца,
И ты напрасно бы спросила,
Кто разомкнет обвод кольца…
Любовь и смерть невинны обе,
И не откроет нам Творец,
Кто прав, кто нет в любви и злобе,
Кому хула, кому венец…
(Федор Сологуб)
Праздник Урожая, как всегда, подкрался незаметно… Вечные Первоосновы, как же я ненавидела эту бесполезную трату времени! Не прийти — обидеть Ивэйн, прийти — унылым пугалом «отдыхать» в сторонке, в лучшем случае, рассчитывая на один-два танца с Алланом или с отцом. «Видят не внешность, но суть», — вспомнилось мне замечание Эонвэ. Ошибаешься, Глашатай, и Великие, и малые в вопросах внешности одинаково жестоки.
Кроме собственно праздника, было еще одно обстоятельство — грядущая свадьба Лалвендэ и Лаурэ Прекрасного. Больше всего мне хотелось, чтобы счастливая парочка провалилась в Бездну. Или, хотя бы, не путалась под ногами, бессовестно-сияющим видом вгоняя в тягостные размышления о вечном: смысле жизни, Замысле и наличии в нем справедливости. Пожалуй, в бунтарских заскоках Ступающего-во-Тьме что-то есть…
* * *
— Пойдешь со мной на праздник? — Нечто в тоне Алдора не располагало к отказу. Окинув взором терпеливо ожидающего моего ответа айнура, я всерьез задумалась. Пойти на отвратно-шумное сборище, но с Алдором, против которого счастливый женишок Лаурэ все равно, что неуклюжий щенок, или в гордом одиночестве предаваться самоедству где-нибудь в мастерской? И с тоской осознала: пойду. Даже если придется щеголять в очередном портняжном шедевре Индис.
— Пойду. — Алдор торжествующе ухмыльнулся. Чему радуется? Танцую я с изяществом стельной коровы.
— Что-то ты загрустила. — Я попыталась состроить каменно-непроницаемое лицо, но с Отступником этот номер не прошел. — Сейчас попробую угадать… Свадьба твоей сестры?
— Угу. — Невнятно буркнула я, сожалея о невозможности испариться в воздухе. Как хорошо он изучил меня за неполный год…
— Решила уже, что подаришь молодоженам?
— Конечно, решила: ни-че-го!
— Неразумно, Фэйниель. Свадебные дары, особенно от родственников, традиция, верно?
— И мне с фальшивой улыбочкой поздравить их и пожелать счастья в семейной жизни? Подарки делают от души, а я от души могу лишь послать их подальше. Не думаю, что Лалвендэ и свежеиспеченному братцу это понравится. Ничего не поделаешь, перебьются без подарков. — Угрюмо отбрехивалась я, развалившись на диване.
Всю вторую половину дня мы просидели у Аллана. Я — отдыхая от предсвадебной и предпраздничной суматохи в отцовском дворце, Ступающий-во-Тьме — явно за компанию. К моменту его появления Кователь зачем-то отправился в Ильмарин, а Ивэйн со свитой хлопотала в Валмаре, украшая город к завтрашнему торжеству.
— Еще как поделаешь. — Не согласился Алдор, перебираясь ко мне. — Зачем обижать сестру? Она славная девочка, и заслуживает хотя бы вежливости. Или тебе не угодил жених?
— Изыди, нечисть! — Взвыла я, пытаясь укрыться за вышитой подушечкой.
— Не стоит цепляться за иллюзии, Фэйниель. Никому не стоит.
— Это почему же? — Оскорбленно прошипела я, подскакивая на ноги. — Рожденный ползать летать не будет, так, Высокий?
— А ты еще не вкусила всех прелестей полета по дороге в Небесный Чертог? — Спокойно произнес Древний, усаживая меня обратно, невзирая на сердитые попытки отстраниться. — В случае с этим ваниарским сердцеедом результат был бы еще печальнее, случись все, как тебе хотелось. В молодости мы почему-то упорно не замечаем очевидного. Например, что смазливое личико — еще не показатель безоблачного совместного будущего.
— И что с того? — Я сосредоточенно любовалась своими штанами. Вот еле заметное пятнышко — пламенный привет вчерашнего ужина, там — нитка торчит, видно, зацепилась в мастерской, разиня. Здесь все просто: простирнул, зашил, и порядок…
— А то, что с детскими капризами давно пора завязывать. — Отрубил айнур. — В общем, так — на праздник ты завтра идешь. И подарок сестре делаешь, как полагается вашей степени родства и твоему мастерству. И, если напортачишь, значит, я в тебе ошибся. — Жестко добавил он. Я внимала с покорностью зачарованного драконом неудачливого травоядного. — Просто скажи «да».
— И что, тогда ты от меня отстанешь? — С надеждой вопросила я.
— На сегодня — безусловно.
— Да… — По крайней мере, скучать на очередном Празднике Урожая мне не придется.
* * *
На следующее утро этот изверг буквально выволок меня из постели и без объяснений погнал к Аллану. Выглянувший на шум в коридоре (а без боя я не сдалась) Айканаро фыркнул и нырнул обратно в свою комнату, не дожидаясь «ласковых» замечаний заспанной и кое-как одетой тетки.
Едва мы перенеслись к порогу дома Кователя, меня перехватила ухмыляющаяся Ивэйн и потащила в гардероб, где принялась рыться в шкафах, придирчиво осматривая и отбрасывая в сторону множество платьев, в большинстве своем зеленых, коричневых и медово-золотистых. Как жаль, что амулет переноса Алдор у меня заблаговременно отобрал!
— Так, иди сюда! — Распорядилась айна, остановившись, наконец, на чем-то пурпурном и шелковом, довольно строгого покроя. Едва не пинками заставив переодеться, Кементари не успокоилась, усадила меня перед зеркалом, распустила скрученные в неряшливый пучок белые волосы и надолго задумалась. Азартный блеск ее глаз настораживал.
— Закрывай-ка глаза, и сиди смирно! — Расческа царапает нежную кожу головы, холодный металл задевает лоб… Ножницы?! Ой-ей…
— Превосходно! — Я нерешительно глянула на свое отражение. И ошалело покрутила головой, — лицо в зеркале было и знакомым и чужим одновременно. Ивэйн, не размениваясь на мелочи, выстригла мне негустую челку. Я чувствовала себя как-то странно.
— Э-э, а может…
— Не может. Я ведь не берусь советовать тебе, как лучше гранить камни?
— Только не косы! — Взвизгнула я, припомнив надменное лицо Вэридэ в обрамлении венца из собственных серебристых волос. Меньше всего мне хотелось бы походить на Королеву, особенно отправляясь на праздник с Алдором. Ивэйн удивленно моргнула, но безобразие расплела.
Уложив волосы, айна достала лакированную шкатулку и вытащила из нее ожерелье, серьги и тиару: в воздушных платиновых извивах искрами живого огня горели камни-кабошоны всех оттенков красного: от темно-вишневого до алого.
— Драконье пламя… — Прошептала я, благоговейно касаясь застывших огненных брызг. В драгоценностях чувствовалась рука мастера, да только кого? Аллан? Нет, совсем иной стиль. Кто-то из его майяров? Драконье… Неужели — Алдор?!
Когда мы (Ивэйн в оливково-золотом, с хризолитами в волосах, я — сверкая всеми камнями бесценного убора) появились в гостиной, Кователь восхищенно прищелкнул языком, смахивая несуществующие пылинки с туники, полируя и без того сияющий пояс, и силясь обуздать рыжие вихры.
— Аллан, дружище, нам белой завистью будет завидовать, по крайней мере, половина Амана. — Заметил Алдор. М-да, вторая половина — женская, чувствую, будет завидовать мне. И ведь почти будничный наряд — черные штаны и белоснежная рубашка (ради праздника, правда, шелковая, а не полотняная) с чуть оживленным тончайшей вышивкой воротником, да пурпурный плащ… Я только теперь поняла, чем объяснялся цвет моего платья — тон в тон. Застежкой плаща служили два серебряных дракончика, загадочно поблескивающие темно-янтарными глазами и сжимающие в пастях цепочку, точно такой же дракон сверкал на поясе в виде пряжки. Мой подарок, вдохновил на который достопамятный разговор о лучшем творении Ступающего-во-Тьме.
— Выше голову, моя леди. — Вслед за Алланом и Кементари мы шагнули прямо на главную площадь Валмара, активировав выданный Кователем амулет — близнец моего собственного. — Сегодня этот городишко — наш, уж это я тебе могу пообещать.
— Украшения на мне — твоих рук дело?
— В основном — да. Правда, по некоторым вопросам пришлось советоваться с нашим общим другом, который долго бубнил, что рубины в платиновой оправе — извращение. Спасибо, хоть не Искажение…
— Все равно — прекрасная работа.
— Как и твои серебряные драконы.
— Интересно, в чем сегодня будут Король и Королева? — Внезапно заинтересовалась я, оглядывая заполненную народом площадь.
Среди золотокудрых ваниаров и среброволосых телери, предпочитающих светлые тона, мы с Алдором смотрелись двумя языками Пламени Глубин. Дивные Эльфы, мореходы из Альквалондэ и майяры Валмара с почтительной робостью уступали дорогу Аратару и его спутнице, в спину со всех сторон летели боязливо-удивленно-восхищенные шепотки.
Мои тирионские сородичи вели себя куда живее и естественнее: в Граде Нолдоров к Алдору давно привыкли и считали айнура за своего. Вокруг нас мигом собралась разнопестрая толпа, и в обращенных на меня глазах соплеменников я читала нечто новое и приятно греющее душу.
— Скорее всего, в чем-нибудь белом, блестящем и звенящем, как засыпанная снегом новогодняя елка. — Чуть погодя, откликнулся Алдор.
— Какую елку?
— День, вернее, ночь наступления нового года — праздник. Человеческий праздник. И отмечать его в Среднеземье принято зимой, наряжая при этом специально срубленную и установленную дома ель. Чем наряжают? Да всем, что под руку попадется. Чем обильнее украшения — тем больше удачи в наступающем году перепадет дому.
— Хм-м… срубленную ел? Ивэйн этот обычай не одобрила бы.
— Можно и не срубать. Только приплясывать на морозе вокруг дерева не слишком уютно…
Мне вдруг представилась занятная картинка: юноша и девушка, смеясь, в каком-то подобии хоровода утаптывают снег вокруг одиноко стоящего на поляне деревца. На мохнатых ветвях развешаны колдовские огни, бросающие разноцветные отблески на странно знакомые лица… Разве этот, рыжий и коренастый, в беспечно расстегнутой кожаной куртке, не Аллан? А девушка, стряхивающая налипшие снежинки с косы — не Ивэйн?
Человеческий праздник… и двое Аратаров, во времена юности которых Арды, а, значит, и полянки с диковинным деревом, не было и в помине, если верить легендам о Сотворении.
— Рад видеть тебя, дочь моя, — церемонно поздоровался отец, развеивая наваждение, и я заметила, как они с Алдором понимающе переглянулись. А то и обменялись парой мысленных замечаний. Заговорщики… — И вас, Владыка. — Цепляющаяся за руку мужа Индис таращилась на нас, будто не узнавая собственную падчерицу.