Продрав глаза наутро, я увидел, что Анна откатилась на свою сторону кровати. Я уже разводил огонь, когда она вылезла из палатки.
Соня улыбнулась мне, сладко потягиваясь.
– Я прекрасно выспалась. Лучшая ночь за долгое время.
– И я отлично спал, Анна.
Несколько ночей спустя мы лежали в постели и обсуждали десять лучших альбомов классической рок-музыки.
– Мой номер один – «Липкие пальцы» «Rolling Stones», – отчеканила она. – Сбрасываю «Четвертый» «Led Zeppelin» на пятое место.
– Ты под кайфом, что ли? – начав горячо перечислять причины, почему я не согласен – да ведь все знают, что на первом месте стоит «Стена» «Pink Floyd» – я аж пукнул. Иногда плоды хлебного дерева оказывали на меня такое действие.
Анна взвизгнула и тут же попыталась выскочить из палатки, но я схватил ее за талию, дернул на себя и натянул ей на голову одеяло.
Мне очень понравилось играть с ней в эту детскую игру.
– О нет, Анна, лучше поскорей вылезай оттуда, – смеясь, дразнил я, не давая ей содрать одеяло. – Должно быть, там кошмарно воняет. – Анна боролась, пытаясь освободиться, но я лишь крепче сжимал одеяло.
Когда я наконец отпустил ее, Анна вовсю распыхтелась:
– Я надеру тебе задницу, Каллахан.
– Правда? Ты и какая такая армия? – Она весила не больше пятидесяти килограммов. Мы оба знали, что никому она задницу не надерет – силенок не хватит.
– Но-но, не задирай нос. Однажды я придумаю способ тебе всыпать.
Я расхохотался:
– Оооо, я уже боюсь-боюсь, Анна.
Но не стал признаваться, что она легко поставила бы меня на колени одним касанием руки, если бы приложила ее к нужному месту.
Интересно, подозревает ли она об этом способе?
* * *
– Пойду искупаюсь, – сказала Анна, когда я вернулся с пляжа. Она уже собрала мыло, шампунь и сменную одежду.
– Угу.
Когда она ушла, я заметил, что дрова заканчиваются. Взял рюкзак и принялся складывать в него хворост. Солнце садилось, и вокруг жужжали москиты. Я вышел из-под густой листвы, чтобы отвязаться от насекомых.
Покинув сень деревьев, я поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Анна нагишом входит в воду.
И замер.
Я знал, что должен уйти, убраться оттуда подальше, но просто не мог. Спрятался за деревом и начал подглядывать за нею.
Она нырнула, чтобы намочить волосы, затем развернулась и вышла на берег. Она чудесно выглядела, а особенно манящие меня части ее тела оказались почти не тронуты загаром. Моя рука сама скользнула за пояс шортов.
Анна стояла на пляже, взбивая шампунь в волосах. Затем вернулась в воду, чтобы смыть пену. Снова ступила на берег, растерла в ладонях мыло и огладила все тело. Сев на песок, побрила ноги, а затем опять погрузилась в воду, чтобы ополоснуться.
А следующий ее поступок свел меня с ума.
Выйдя на берег, Анна огляделась и села лицом к воде. Взяв детское масло, налила немного на ладонь и положила ее между ног.
О, Иисусе.
Потом легла, выпрямив одну ногу и согнув другую в колене. Я смотрел, как она трогает себя, и все быстрее двигал рукой.
Хотя я-то занимался этим почти каждый день, когда болтался один в лесу, мне никогда не приходило в голову, что она тоже это делает. Я продолжал смотреть, и спустя несколько минут она выпрямила согнутую ногу и выгнула спину. Значит, она кончила, причем одновременно со мной.
Анна встала, стряхнула песок и надела нижнее белье. Затем полностью оделась и собрала вещи. Повернувшись, чтобы уходить, она внезапно замерла и посмотрела прямо в мою сторону. Спрятавшись за деревом, я не двигался, выжидая, пока она уйдет. А потом умчался в лес, подальше от пляжа.
– О, привет, – небрежно бросил я, вернувшись в лагерь.
Анна стояла у шалаша и чистила зубы. Она вытащила щетку изо рта и посмотрела на меня, склонив голову на бок.
– Где ты был?
– Ходил за дровами. – Я расстегнул рюкзак и вытряхнул хворост в кучу дров.
– Понятно. – Она закончила чистить зубы и зевнула. – Пойду, пожалуй, баиньки.
– Я тоже скоро приду.
Позже, лежа рядом с ней, я без конца прокручивал в голове кадры ее обнаженного тела и то, как она себя трогала. Словно фильм, который можно смотреть столько раз, сколько захочется. Жаль, что я не могу поцеловать ее, приласкать, сделать с ней все то, что давно желаю. Фильм проигрывался у меня в голове снова и снова, и в ту ночь я так и не уснул.
Глава 21 – Анна
Ти-Джей залез на крышу дома и размазал по пальмовым листьям живицу хлебного дерева.
– Не уверен, поможет ли это нам остаться сухими. Узнаем точно, когда пойдет дождь.
Дом был почти готов. Я сидела на земле, скрестив ноги, и смотрела, как Ти-Джей спрыгивает с крыши, берет молоток и забивает последние гвозди.
Он стянул волосы в хвост и надел мою ковбойскую шляпу и солнцезащитные очки. Лицо так загорело, что казалось, будто он родился на острове. И потрясающая улыбка: ровные белые зубы, высокие скулы, квадратный волевой подбородок. Не мешало бы снова его побрить.
– Отлично выглядишь, Ти-Джей. Ты здорово окреп. – Он был стройным, но мускулистым, возможно, потому, что своими руками строил наш дом, и даже нехватка витаминов никак на нем не сказалась, по крайней мере, пока.
– Правда?
– Да. Не знаю, каким чудом, но здесь ты заметно вырос.
– И выгляжу старше?
– Да.
– А я симпатичный, Анна? – Он встал передо мной на колени и улыбнулся. – Ну же, скажи.
Я закатила глаза.
– Да, Ти-Джей, – признала я. – Ты очень симпатичный. Если мы когда-нибудь выберемся с острова, у тебя не будет отбоя от девчонок.
– Понятия не имею, что это такое, – сказал Ти-Джей, разглядывая протянутый ему трофей.
– Возможно, плод хлебного дерева.
– Это как?
– Ну, фрукт, который на вкус как хлеб.
Ти-Джей счистил кожуру, и душистый аромат напомнил мне запах гуавы. Мы поделили неведомый фрукт пополам и вгрызлись в него. Пересохшие рты наполнились соком. Мы с наслаждением жевали и глотали кусочки. Плотноватая текстура, наверное, означала, что плод еще недозрелый, но все равно съели все подчистую.
– По мне, так на хлеб не похоже, – прокомментировал Ти-Джей.
– Может, он напоминает хлеб только в приготовленном виде.
Доев плод, я снова забралась Ти-Джею на плечи и сбила еще два фрукта, которые мы сразу же проглотили. Затем вернулись к кокосовой пальме и сели там в ожидании.
К концу дня небеса ни с того ни с сего разверзлись, и хлынул тропический ливень. Мы выбрались из-под дерева, запрокинули головы и открыли рты, но через десять минут дождь прекратился.
– Сезон дождей, – объяснила я. – Лить будет каждый день, возможно, по несколько раз.
Собирать воду было не во что, а капли, упавшие мне на язык, только раздразнили жажду.
– Где же они? – воскликнул Ти-Джей, когда солнце село. Отчаяние в его голосе отражало мои собственные эмоции.
– Не знаю. – Не понятно, почему самолет не прилетел. – Завтра нас наверняка найдут.
Мы вернулись на пляж и вытянулись на песке, положив под головы спасательные жилеты. Воздух стал прохладнее, а от дующего от воды ветра я поежилась. Обхватила себя руками и свернулась калачиком, прислушиваясь к ритмичному плеску волн о риф.
Я услышала их прежде, чем поняла, что это. Воздух наполнился хлопаньем крыльев, а затем небо заволокли сотни, а то и тысячи летучих мышей. Они заслонили серебристый лунный диск, и я задумалась, а не висели ли эти твари над нашими головами, когда мы ходили к хлебному дереву.
Ти-Джей сел.
– Никогда не видел столько летучих мышей зараз.
Мы еще какое-то время понаблюдали за стаей, в конце концов они разлетелись. Наверное, отправились на охоту. Спустя несколько минут Ти-Джей уснул. Я уставилась в небо, хотя понимала, что ночью нас никто не ищет. Спасательные операции проводятся днем и возобновятся только следующим утром. Я представила себе обезумевших родителей Ти-Джея, ждущих рассвета. При мысли о том, что моей семье уже позвонили, на глаза навернулись слезы.
Я подумала о своей сестре Саре и вспомнила наш разговор пару месяцев назад. Мы договорились поужинать в мексиканском ресторане, и когда официант принес напитки, я глотнула «маргариты» и сообщила:
– Я согласилась на ту работу репетитором, о которой тебе говорила. С мальчиком, больным раком. – Поставила стакан на стол, зачерпнула свернутой лепешкой-тортильей немного соуса сальса и откусила.
– Ту самую, где тебе придется поехать со всей их семьей на отдых в теплые страны? – уточнила сестра.
– Да.
– Тебя так долго не будет… Что об этом думает Джон?
– Мы с Джоном снова обсуждали брак. Но на этот раз я сказала, что хочу ребенка. – Я пожала плечами. – Подумала, почему бы не пойти ва-банк?
– Ох, Анна, – вздохнула Сара.
До недавних пор я не слишком задумывалась о детях. Хватало возни с ребятишками Сары – двухлетней Хлоей и пятилетним Джо. Но затем все приятельницы неожиданно стали совать мне в руки спеленатые свертки, и я почувствовала, что тоже хочу малыша. Внезапное желание стать матерью и ощутимая пульсация собственных биологических часов удивили меня. Я всегда считала, что материнский инстинкт приходит постепенно, а не настигает в одночасье.
– Я так больше не могу, Сара, – продолжила я. – Как он сможет быть нормальным отцом, если даже жениться не способен? – Я покачала головой. – Глядя на других женщин, я думала, что это легко и естественно. Встретились, влюбились, поженились. Через год-другой родили ребенка. Ведь просто, да? А когда мы с Джоном обсуждаем будущее, то романтики в наших словах столько же, сколько в разговорах о приобретении недвижимости. И споров не меньше. – Я схватила салфетку и промокнула глаза.