Какая собака так придумала-засаженонасмерть,ничемне
вытащишь!
- Хорошо придумано:без пуливрагнеостанется,-улыбнулся
Гирин.
- Тебе хорошо,- буркнул Гаврилов,- а дляменядадлянего
патроны дороже золота...
- А ты напильником гильзу срежь наполовину, - посоветовал Гирин.
- Тогда как стрелять? Огнем шарахнет из барабана!
- И черт с ним!Еще страшнее будет.Толькодержиподальшеот
глаз...
- И то!Дело сказываешь...вот эти, которые испорченные, пойдут
теперь. Двух хватит?
- Пожалуй,надо три...Помни:сперва тыстреляешьвверхпри
входе, потом я в Анну, а там ты целишь в мать!
- Чудно все это! Ну ладно, сказано - сделано! Сейчас пойдем.
Начало темнеть,когда Анна стала собирать на стол перед постелью
матери, нарочно запозднившись. Они всегда ели вместе - Анна придвигала
стол,усаживала больную и кормила ее,потом ела сама, и мать следила
за ней тревожно, ласково и жалостно. Сегодня девушка с трудом скрывала
от матери колотившую ее нервную дрожь.Покормив больную,она села за
стол и переставила маленькую лампу на дальнийконецстола.Этобыл
сигнал.Сгрохотомраспахнуласьотброшеннаясапогом Гирина дверь.
Изрыгаягнуснуюматерщину,вкухнюворвалисьдвоебандитовв
расстегнутых гимнастерках, с низко нахлобученными фуражками и наганами
в руках.С воплем вскочила,опрокинув стул,Анна. Хлестнул выстрел,
наполнивизбу громом и кислой вонью бездымного пороха.Широко открыв
рот,свылезающимиизорбитглазами,матьАнныуставиласьна
Гаврилова, который завизжал, как от нестерпимой злобы:
- Ага,попалась!Тогда не добили Павловусуку,теперьпришла
пора!Степка(этокГирину),застрелиееотродье,аясней
расправлюсь! - вопил Гаврилов, прицеливаясь в переносицу больной.
Но она,белаякакмел,несмотрелананего,аследила за
метнувшейся к окну дочерью.Грохнул второй выстрел, и Анна повалилась
подлавку.ГавриловиГириняростнозаревели.Бывший солдат уже
прицелился в больную,как произошло то,чего добивался Гирин.Забыв
обо всем на свете,кроме своего застреленного детища, мать Анны вдруг
издала неясный крик и рванулась с постели.
- Ды-ы-о-ченька!-раздалсяеенавсегдазапомнившийся Гирину
вопль.
Больная рухнуланапол,сильно стукнулась головой и,очевидно
сделав чудовищное усилие,уцепилась за лавку, пытаясь встать. Гирин и
Гавриловбросились к ней,подхватывая ее под руки.Из последних сил
мать Анны попыталась плюнуть Гирину в лицо и потеряла сознание. Гирин,
положив ее на постель,слушал пульс, "ожившая" Анна кинулась за водой
в сенцы и столкнулась с любопытным и встревоженным Федором. Комсомолец
тяжеловвалилсявизбуипервымделомухватилсяза свой наган,
брошенный Гириным на стол.
- Ну как?Что?Получилось? Али насовсем убили? - приставал он к
Гирину,который только мотал головой,стараясьпривестибольнуюв
чувство.
Наконец холодная вода, растирания, нашатырный спирт возымели свое
действие,иматьАнныоткрылаглаза.Недоумение,граничащеес
безумием,мелькнуло в них, когда она увидела склоненную над ней дочь,
живую и невредимую.
- До-чень-ка,Ан-нушка... - глухо и невнятно, запинаясь, сказала
больнаяисусилиемподняла тонкую руку,вернее,обтянутый кожей
скелет руки.
Анна упаланаеепостель,разразилась безудержными рыданиями.
Гирин отступил и огляделся. Гаврилов, весь мокрый от пота, утирал лицо
рукавомиприводилв порядок свою поношенную,но аккуратную форму,
нарочно расхлыстанную им для приобретения бандитского вида.
- О,итруханул же я,когда Марья...того.Думал,загнулась
насовсем,и что же теперь будет?Рисковое,брат, дело! И как это ты
сумелменяв него впутать?Обошел ведь,- сердито бурчал Гаврилов,
смотря на студента с ласковым одобрением.
- Я больше перетрусил,- признался Гирин.- Затеял дело! А ведь
дело таково, что очень просто убить человека. Все перед глазами у меня
был Аствацатуров,тот профессор, о котором я вам рассказывал. Поверил
я в него не хуже той больной.
- Ладно,вижу, что добром кончилось. Я пойду. - И он приблизился
к постели с хитрой улыбкой.- Будь здорова,Марья!Подымайся теперь
скорее!-сказал Гаврилов и вышел в сопровождении Федора,немого от
изумления.
Каждая жилкаещедрожалавтеле Гирина,в горле стоял комок,
когда онслушалневнятные,звучащиекаким-тонелепыминостранным
акцентом слова матери Анны. Впервые после мучительных и долгих лет она
могла выразить дочери всю любовь,заботу и тревогу - то,что досих
пор силилась передать глазами.Слезы безостановочно катились по щекам
обеихженщин,прильнувшихдругкдругувэтотчасчудесного
избавления.Гирин медленно повернулся и шагнул к двери. Анна вскочила
и бросилась к ногам донельзя смущенного студента.
- Что вы...как можно... какая ерунда... - запинаясь, забормотал
Гирин,одним сильным движением поднял Анну и укрылся в своей комнате,
слыша рыдания: "По гроб обязана... никогда не забуду... навеки..."
Страшное напряжениеижгучиеопасенияпоследнихсутоктак
измучили Гирина, что он обмяк и отупел. Механически свертывая цигарку,
он присел на кровать,не раздеваясь инеснимаясапог,попробовал
обдуматьдальнейшеелечениеАнинойматерии...проснулся поздним
солнечным утром.С удивлениемоглядевшисьипотягиваясьонемевшим
телом,Гиринподнялся с огромным облегчением.Нечто очень трудное и
страшноеосталосьпозади,онпобедил.Настоящаяпобеда,самая
радостная...Какоеэтосчастье- избавить человека,нет,двух от
незаслуженнотяжкойсудьбы,отпоследствийдавнегопреступления!
Теперь дело времени,и не очень долгого, чтобы излеченная от паралича
мать Анны стала нормальным человеком.