- Зовите на свадьбу,Максимильян Федорович!Польщен признаньем,
как знаком дружбы.Однако насчет камней не ясно-с.Еслинестанете
выкупать подвеску,значит,оставите Денисову-Уральскому?Лучше уж я
куплю! Кстати, как вы назвали новый камень?
- Никакеще!Собиралсяописать,да сами знаете,какое сейчас
время!Нам,геологам,никакого покояспроизводительнымисилами,
комиссиейэтой,да еще затевается кое-что на Дальнем Востоке - лучше
меня знаете. Война окончится, тогда, дай бог, наукой займемся!
- Двадцать две причины,а главное - не было пороху! - усмехнулся
Анерт.- Боюсь,что главная тут причина не в порохе. Шерше ля фам...
Ну вот что, по старой дружбе - уважьте, раз так.
- Понимаю.С действительного статского советника АнертаАлексей
Козьмич сдерет так,что все ваши проповеди о пользе камнерезного дела
из головы вон!Следовательно,камни я выкупаю для вас! Вы на прежней
квартире живете?
- Там же, на Троицкой, 23. А вот и сам Денисов, легок на помине!
В залвошелизвестныйвсемлюбителямсамоцветов
Денисов-Уральский.Родом из старинной горщицкойсемьи,сыншахтера
Березовского рудника,уроженец Екатеринбурга,этот русский самородок
был "последним выдающимсямастеромкаменногоделавРоссии",как
называлиего газеты.Юношей оставшись без отца,он сумел обеспечить
семью и приобрести известность своими "наборными картинами",тоесть
пейзажами,собраннымиизкамней.Вконцепрошлоговека
Денисов-Уральский,уже известный художник по камню, учился на гроши в
школе Общества поощрения художеств.
Ивернев смотрелнаприближающуюсязнакомуюфигурусвечно
растрепаннойгривойнепокорныхволосиклочковатойбородой,
обрамлявшей староверческое высоколобое лицо художника.
"Чувство меры, подлинный вкус художника почему-то изменили нашему
знаменитому камнерезу,- думал геолог.- Почему? Или с известностью,
деньгами,большой дачей в Финляндии оборвалась та драгоценная связь с
глубинойнародногоискусства,котораяидаетбезошибочноечутье
настоящего?.."
Денисов-Уральский издалека крикнул:"Здравствуйте, Ивернев!" - и
тотчасотвернулсякшедшемурядомвысокомучеловеку,продолжая
разговор.
- Кто это с ним,Эдуард Эдуардович, вы ведь петербургское, тьфу,
петроградское общество знаете?
- Персона довольно значительная: князь Витгенштейн!
- Ого, архимиллионер?
- Не тот! Кузеном ему приходится. И тоже богат!
- Ну тогда обождем. Пойдемте вниз и покурим, а вечерком я позвоню
Алексею Козьмичу на квартиру.
- Нет, я уж пойду. Мне надо в Общество русских ориенталистов, тут
по соседству, на Морской, - откланялся Анерт.
- Нет, я уж пойду. Мне надо в Общество русских ориенталистов, тут
по соседству, на Морской, - откланялся Анерт.
Денисов-Уральский подвел князя к той самой витрине, где искрились
на бархате странные серые камни.
- Вот,вашесиятельство,редкостьневиданная,-сказалон,
привычноупираяна"о",таккаклюбилщегольнуть простонародным
говорком,- других таких камней в России и,почитай, во всем мире не
имеется!Найдены они тем инженером,с которым я здоровался. Он и сам
не знает,что это за самоцветы,и дал мне на пробу.Еще минералогии
неизвестный образец!
Князь, согнувшись,долгорассматривалплатиновуюподвескуи,
наконец, выпрямив уставшую спину, провел рукой по подкрашенным усам.
Художник пытливовглядывалсявкнязя,стараясьразгадать,
насколько он заинтересован, и как бы невзначай заметил:
- Вчера былздесьЛетуновский,НиколайНиколаевич,знаете-
миллионер,на Покровской у него особняк. Хотел сегодня жену привезти,
ей показать.
- Я бы дал за них... - князь Витгенштейн подумал и назвал сумму.
Охолодевшее лицо художника сказало ему,что цена оказалась много
меньше той,на которую рассчитывал Денисов-Уральский. Это был промах.
Камнипонравилиськнязю.Назовионцену,близкуюкправильной,
художник, конечно,уступилбы,атеперькапитуляциябудетс его
стороны и, как всякая капитуляция, дорого обойдется побежденному.
Чтобы выгадатьвремя,князьзахотелпосмотреть камни поближе.
Денисов-Уральскийпослалзаключом,открылвитрину,икамни,
подставленныесветунаокне,засверкалиещеярчесвоей странной
металлической игрой.
Под усами художника мелькнула хитрая улыбка.Князь нахмурился и,
глядя в окно,сказал:
- Хорошо, я беру камни. Сейчас. Пусть принесут футляр.
* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. КОРНИ ГНЕВА *
Глава первая. АННА
Ноги скользилипоталому снегу.Гирин ступал по-солдатски - на
всю ступню, раскидывая желтые брызги. Два месяца прошло со времени его
приездавМоскву,и только теперь он может выполнить просьбу друга.
Двамесяца,заполненныхнедоумением,бесконечнымивопросамии
хождением "по инстанциям". "Кто вызвал? Зачем вызвал?" - так встречали
его,вопрошаясподозрением,какнекоеголовкача,старающегося
пробиться в столицу из "провинции".Не сразу сообразил Гирин, что его
демобилизация и вызов были ловким ходом в какой-то игре,сути которой
он не понимал; узнал лишь, что его кандидатурой, как шахматной пешкой,
заперлиходкому-то,чьевозвышениепонаучнойиерархиистало
невыгоднымнеизвестному,обладавшемудостаточнойвластью,чтобы
оформить приглашение Гирина в Москву.