Юра утверждал, что пост не покидал. Возможно, забыл, что отлучался. И в самом деле мог забыть. Опять же, по его мнению, он пост вроде бы и не покидал, раз находился тут же, в коридоре. Однако мог и не забыть, а сознательно утаить сей факт. Вот это мне и предстоит выяснить.
– Спасибо вам большое, – улыбнулась я женщине.
– Да не за что, – пожала она плечами.
– Я тоже. Но поговорить все равно надо.
– Ладно, заходите, – буркнул он и распахнул дверь.
Я вошла в узкую прихожую, парень направился в кухню, и я за ним. На столе следы вчерашнего застолья. Соображали, судя по количеству посуды, на двоих, пепельница полна окурков, запах отвратный, форточка была открыта, но толку от нее мало, погода теплая и безветренная.
Юра поспешно собрал посуду в мойку, переставил пепельницу на подоконник и устроился за столом, хмуро поглядывая на меня.
– В одиночестве дни коротаете?
– Сейчас один. А что, это так важно?
– Нет. Обычное любопытство, – пожала я плечами. Конечно, мой визит утром, да еще когда парень страдает с перепоя, не бог весть какая радость. Но Юра как‑то чересчур враждебно держался, что наводило на мысль: его что‑то беспокоит.
– Неприятности у меня, – точно отгадав мои мысли, буркнул он. – Доказывай теперь, что от палаты ни на шаг… все равно не поверят. Не усмотрел, значит, виноват. А как усмотришь, если он в окно? Я же в коридоре, а не в палате..
– И вы не слышали, как разбилось окно? – спросила я. Он поморщился, вероятно, этот вопрос ему задавали раз двадцать.
– Не слышал. Не могу понять, как это произошло. В палате было тихо, как в могиле. Я же у двери сидел, должен был слышать.
– Может, так увлеклись книгой…
– Допустим, увлекся. Допустим, не услышал бы шорох, но стекло…
– А может, убийца проник в палату не через окно?
– Это уж вовсе чепуха. Зачем тогда стекло выбивать?
– Чтобы подумали, что это чепуха, – улыбнулась я.
– Ага, – он усмехнулся, потом поморщился, встал, налил себе кружку воды из‑под крана и выпил. Счастье в его лице не угадывалось, но парню стало немного легче. –Я не услышал, как разбилось стекло, и даже не увидел, как убийца прошел мимо меня. – Тут он нахмурился, посмотрел на меня с сомнением и одновременно с надеждой и спросил:
– Вы что, думаете, это врач? Или медсестра? Это кто‑то из них застрелил, да?
– Честно говоря, такая мысль не кажется мне особо перспективной. Скажите, а когда вы отлучались в туалет, кто присматривал за палатой?
– Ясно, куда вы клоните, – покачал он головой и ядовито продолжил:
– Когда я в туалет отлучался, у этого типа в палате была медсестра. Оба раза отлучался, когда она ему уколы делала. А курить не ходил. В туалете запрещено, можно только на лестнице. Приказ я не нарушил и поста не покидал. Уши пухли, так курить хотелось, но я терпел.
– Значит, вы все время сидели и читали книгу. Уверена, книга интересная, но читать несколько часов подряд все‑таки утомительно.
– А что еще делать?
– Ну… можно с кем‑нибудь поболтать. С медсестрой или с каким‑нибудь знакомым.
Он собирался ответить, но вдруг замер, глядя на меня настороженно и с тревогой. И тут в глубине его глаз появился страх. Парень попытался его скрыть и даже отвернулся, делая вид, что ищет сигареты, но это не помогло. Он был напуган и сам понимал, что не сумел скрыть этого.
– У медсестры для болтовни особо времени нет, – наконец ответил он. – Да и не любитель я болтать.
– Но со знакомым все‑таки о чем‑то поговорили. Поздоровались, узнали, как дела. Так ведь?
– Чего‑то я не пойму, – сглотнув, спросил он и сделал попытку разозлиться, но даже на это его не хватило, Юра уперся взглядом куда‑то в пол и задумался.
– Чего же тут не понять. Кто‑то из ваших знакомых случайно проходил мимо, увидел вас, окликнул, и вы подошли к нему…
– Кто это вам сказал? Что это еще за выдумки? Никуда я не ходил, и никто меня не окликал.
– Вот это вы напрасно, Юрий Витальевич. Вы мне лучше скажите, что это за знакомый в больнице оказался?
– Да не было никакого знакомого… Да если бы был, что вы думаете, кто‑то прошел бы мимо меня в палату, а я бы не заметил?
– Нет, конечно, заметили, если бы мимо проходил.