– Продолжай, пожалуйста, – отрезал Клим. – Когда было объявлено, что Троцкого отправят в ссылку в Алма-Ату, на Казанском вокзале собралась огромная толпа. Девушки предлагали ложиться на рельсы, чтобы не допустить высылки любимого вождя. Были избиты несколько милиционеров, и энтузиасты дважды отцепляли локомотив от состава. Наконец под усиленным конвоем в вагон ввели человека, похожего на Троцкого, но это оказался актер, загримированный под главу оппозиции. Через несколько часов стояния на морозе толпа разошлась.
Галя вывернула листок из машинки и нечаянно уронила его на ковер. Нагнувшись, она заметила лежащую у дивана скомканную розовую сорочку.
Клим проследил за ее взглядом.
– Будь другом, свари кофе, – попросил он.
По пути на кухню Галя заметила еще кое-что: телефонный провод был выдернут из гнезда.
Все было ясно без объяснений: у Клима ночевала женщина, и именно поэтому он оставил Китти у Гали и не отвечал на звонки.
«Кто она такая? – думала Галя в ужасе и тоске. – Иностранка? Нэпманша? Давно она к нему ходит?»
Когда Галя вернулась, сорочки уже не было, а в комнате сильно воняло паленым – Клим бросил ее в камин.
– Скажи мне правду… – начала Галя дрожащим голосом. – Кто у тебя был сегодня ночью?
Он быстро взглянул на нее и тут же отвел взгляд. Лгать он совершенно не умел.
– Не спрашивай меня ни о чем, – наконец выговорил Клим. – У меня недавно умерла жена… и с этим немного трудно справиться…
Так вот оно что! Гале сразу все стало понятным: и тоска Клима, и его отчужденность… А Китти он ничего не говорил, чтобы не расстраивать ее.
Сердце Гали буквально разрывалось от жалости. Клим приехал в Советский Союз, чтобы сменить обстановку, но его рана еще не затянулась, и пока он был не готов к новому браку.
Но что за женщина приходила к нему? Наверное одна из дамочек, которые вечно трутся у Наркоминдела в надежде словить состоятельного иностранца. Клим оставил ее на ночь, а потом выгнал, потому что опять понял, что все не то, не то, не то.
Одно только радовало: теперь Галя точно знала, что сердце Клима свободно. А раз так, значит, надо дождаться своего часа и зорко следить, чтобы никто не покусился на ее сокровище.
Глава 15. Книжное царство
1.
Несколько дней Нина жила в тяжелом оцепенении, пытаясь осознать, что делать дальше. У нее ничего не осталось – ни любви, ни ребенка, ни дома, ни каких-либо целей… Скоро вернется Оскар с документами – и что? Нина должна была поехать с ним в Нью-Йорк?
Она вновь оказалась перед выбором – кем считать себя: либо предательницей, которой нет прощения, либо законной супругой, у которой какая-то женщина пытается увести мужа. Первый вариант предполагал, что она сама во всем виновата, а во втором варианте злодейкой оказывалась любовница Клима.
Нина прекрасно понимала, что ее мысленные построения нелогичны, но, как и в случае с Оскаром, ей было легче пережить несчастье, если она придумывала ему достойное объяснение.
«Я верну Клима, – твердо решила она. – Он ко мне неравнодушен, а значит не все потеряно. И с его любовницей я разберусь: никто не может вот так запросто обкрадывать меня».
Первым делом надо было сходить на разведку и выяснить: чем и как живет Клим? С кем дружит? Кем является его пассия? А там будет видно.
Нина разыскала визитку Элькина и позвонила ему:
– Мне бы хотелось посмотреть на автомобиль, который вы продаете. Это можно устроить?
Элькин страшно обрадовался:
– Конечно! Приходите в любое время!
Они договорились о встрече, но едва Нина повесила трубку, как на нее нахлынул страх.
Вдруг ничего не получится? Вдруг она придет к Элькину и нечаянно столкнется с Климом? Ведь позора не оберешься, если он подумает, что она за ним бегает! А что делать, если там будет Китти?
«Разберусь по ходу дела, – мрачно подумала Нина. – Мне все равно нечего терять».
2.
Нина пришла в магазин Элькина к закрытию, и он, побросав все дела, устроил ей экскурсию по своим владениям.
Она с любопытством разглядывала разномастные шкафы, наполненные справочниками, кулинарными книгами, гороскопами, толкователями снов, альманахами и путеводителями.
В старинных кованных сундуках таились величайшие сокровища – романы о войне и любви; на ковре в беспорядке лежали детские книги; на полках стройными рядами стояли роскошно изданные энциклопедии и церковные фолианты.
– Я как в прежние времена попала, – сказала Нина, касаясь блестящих золотом корешков. – А современной литературой вы совсем не занимаетесь?
Элькин показал ей на стеллажи в углу – там находились книги новой эпохи, которые он был обязанпродавать: пропагандистские брошюры, а также художественные произведения – «Красные дьяволята», «Комсомольцы в Африке», «Харита, ее жизнь и приключения, а также подробный рассказ о том, как был найден город Карла Маркса».
Элькин усмехнулся, видя Нинино недоумение.
– Пару лет назад партия бросила клич: «Мы должны создать свою собственную приключенческую литературу!», а то обидно, что молодежь ценит только буржуазных писателей. Под это дело были выделены деньги, и машинка завертелась: молодые писатели приезжают в Москву откуда-нибудь из Арзамаса или Одессы – есть нечего, жить негде, вот они и пытаются настрочить книжки на злобу дня, чтобы подзаработать.
Нина полистала «Комсомольцев в Африке».
– Кто-нибудь это читает? Ведь это чушь какая-то – сразу видно, что автор понятия не имеет о том, о чем пишет.
– Ну и что? – пожал плечами Элькин. – У нас целое поколение практически не училось в школе: как началась Мировая война, хорошее образование исчезло – учителя ушли на фронт, ну а после все покатилось под горку. Наша молодежь нигде не бывала, языков не знает, книг хороших не читала, так что у нее очень смутные представления о том, где правда, а где ложь.
Элькина позвали покупатели, и он умчался к кассе, а Нина еще долго разглядывала иллюстрации в многотомнике «Живописная Россия». Как эти книги пережили войну и революцию? Ведь в те времена кожаные переплеты безжалостно обдирали и переводили на обувные заплаты.
Наконец Элькин захлопнул входную дверь и повесил на нее табличку «Закрыто».
– Теперь все приходится делать самому, – со вздохом произнес он. – Раньше у меня три продавца работали, но их пришлось рассчитать: иначе трудовая инспекция грозилась закрыть меня за «эксплуатацию трудящихся».
– А ей-то какое дело? – изумилась Нина. – В стране безработица, а они лишают людей куска хлеба.
– Лес рубят – щепки летят. В Кремле уверены, что экономический кризис разразился из-за нэпманов, которые жульничают во всем и не платят налоги. Но хуже всего то, что мы составляем конкуренцию государственным предприятиям и переманиваем к себе покупателей. У нас просто обслуживание лучше, а правительство считает, что мы занимаемся вредительством.
Из квартиры на втором этаже донесся смех и топот ног. Нина взглянула на покачивающийся под потолком шелковый абажур, расписанный «под жирафа»: кажется, у Клима началась вечеринка.
– У иностранцев что ни день – то праздник, – сказал Элькин. – На днях они соревнование устроили: кто быстрее похудеет – Генрих Зайберт или Магда Томпсон. Только Зайберт всех обхитрил: вначале влез на весы в пиджаке и ботинках, а сегодня пришел на контрольный замер стриженный и без очков.
Поразительно, насколько мала была иностранная Москва – тут все друг друга знали, и Магда, с которой Нина когда-то жила в одном номере, сидела сейчас у Клима.
– Хотите, пойдем наверх? – предложил Элькин. – Галя наверняка пирогов напекла.
Нина вздрогнула. Галя – это и есть любовница Клима?
– Пойдемте-ка лучше посмотрим ваше авто.
Машина находилась в бывшем дровяном сарае. Элькин щелкнул выключателем, и висевшая под потолком лампочка озарила небольшой черный автомобиль невиданной конструкции. На капоте у него тускло поблескивала фигурка жирафа с крыльями.
– Знакомьтесь, это «Машка»! – с гордостью произнес Элькин. – Я ее сам сконструировал. Задача была сделать дешевый вездеходный автомобиль для российских дорог. Но в Высшем совете народного хозяйства меня не поддержали, так что приходится все распродавать.
– А чем им не понравилась «Машка»? – спросила Нина.
– Автомобиль – это личная свобода: садись и езжай, куда тебе надо. Наше начальство само катается на машинах, а остальных загнало в вагоны – чтобы все ездили по накатанным рельсам и не смели никуда сворачивать. Вкладываться в частный автомобиль никто не хочет – у них там одно метро на уме. К тому же я ведь нэпман – какой дурак будет рисковать из-за меня карьерой? Поддержишь «классово чуждый элемент» – и тебя выметут вместе с ним.
Нина долго разглядывала колеса с широкими шинами и двигатель со множеством проводов. Страстно размахивая руками, Элькин объяснял ей, как он додумался до нового усилителя и что именно поменял в подвеске.
– Возьмите мою «Машку»! – проговорил он, прижимая руки к груди. – Может ваш муж вывезет ее за границу и покажет кому-нибудь? Конечно, хотелось бы выпускать ее тут, в России, но этого никогда не случится.
– А почему вы назвали свой автомобиль «Машка»? – спросила Нина.
– У немцев есть «Мерседес», а у меня «Машка», – отозвался Элькин и потупился. – Так звали мою дочку. Она любила жирафов, и мы с ней мечтали съездить в Африку и увидеть их живьем. Но ее убили из-за кроличьей шапки: она шла в школу, а ее кто-то сзади ножом пырнул.
Нина охнула.
– Бог мой…
– Мгновенная смерть – это даже к лучшему, – торопливо сказал Элькин. – Ей не придется испытать ни гонений, ни травли… У нее было почти счастливое детство.
Чувствовалось, что он уже много раз повторял эти фразы и себе и другим.
– Возьмите мою «Машку»! – страстно повторил Элькин. – Вы с ней подружитесь: она, как и вы, не от мира сего. Ну… в хорошем смысле.
– Я поговорю с Оскаром, когда он приедет, – пообещала Нина.
Элькин пошел провожать ее, и когда они вышли за ворота, из подъезда во двор выбежали люди и с хохотом принялись кидаться снежками.
Нине было хорошо видно разгулявшуюся компанию. Клим отряхнул от снега пальто какой-то женщины в сером платке, а потом помог ей скатиться с горки.
Элькин проследил за Нининым взглядом.
– Мистеру Рогову повезло с Галей. Она очень хорошая и любит его до безумия.
Нина поджала губы. Ну вот все и выяснилось…
– А что если я поработаю у вас продавщицей? – спросила она. – Бесплатно – чтобы никакая инспекция не придралась.
– Но ведь это… Я даже представить себе не мог… – растерялся Элькин.
– Мне все равно нечем заняться, так что я могу приходить каждый день.
– Ох, я буду безмерно счастлив!
– Тогда завтра же и начнем.
Нине требовался удобный наблюдательный пункт и пространство для маневра, так что должность продавщицы в «Московской саванне» подходила ей как нельзя лучше.
3.
Оказалось, что «Московская саванна» – это не только магазин, но и биржа труда для московской интеллигенции. Элькин знал великое множество народу и помогал специалистам найти заказы на перевод, написание статей, перепечатку и тому подобное.