Работа прекратилась. Мужчины выпрямились и с удивлением уставились на покалеченного бортинженера.
— Ты что-то, парень, заговариваться начал. Спирту перебрал?
— Весь спирт в боль ушел. Только при нехватке топлива двигатели дают такие сбои. Проверить это нельзя, баки срезало, как только мы легли на брюхо. Правда, можно подняться на вершину и поискать, дорожку мы брюхом протоптали длинную.
— К сожалению, с воздуха нас не заметят. Деревья метров на двадцать к небесам вытянулись, спрятала нас тайга в своих объятиях.
— Надо готовить костры, — предложил Сурен.
— Вспыхнет, не погасишь, сами себя спалим. Сушняка очень много.
— Надо вырубать поляну, — сказал Шкловский, — и рыть рвы по кругу, чтобы огонь не полез дальше.
— Рано об этом думать. Мы на высоте в полкилометра, если не больше. Вся тайга как на ладони. Сейчас тихо. Надо знать силу ветра, а то так задует, что все горящие головешки по кругу разнесет.
— Восточный ветер не страшен, мы вершиной огорожены, западный нам много хлопот доставит.
— Вот что, ребята, пора перекусить. Выпьем по чарке за то, что выжили, а потом думу думать будем. Торпеду нашу укрепили, как могли. Надо канатами хвост привязать, и дело сделано.
— Насчет «по чарке», это ты хорошо сказал, командир, — улыбнулся Сурен. — Такие люди, как мы, не погибают за здорово живешь. Тайгой нас не напугаешь.
Хрустнула ветка. Все оглянулись, но ничего не увидели.
— Ну вот, — продолжал Карапетян, — шашлык сам идет в руки.
— Шашлык не меньше лося, треснуло так треснуло.
Шкловский потянулся к кобуре.
— Спать будем в самолете с задраенными люками, — приказал Алешин.
— Толку что. Все иллюминаторы выбиты, и стекла кабины рассыпались.
— Без лестницы не взберешься, а медведи со стремянками не ходят. Лады, пошли тушенку жевать.
— Эй, мужики, а я? Костылей вы мне еще не сделали.
Савву понесли на руках.
6.
После четырнадцати часов полета лайнер Рогожкина приземлился в Хабаровске. К самолету подкатил грузовик с солдатами, и они взяли его в кольцо.
— Всем оставаться на местах, — приказал капитан Дейкин своей команде.
Никто не тронулся с места. В самолете сидели люди, которых трудно чем-то удивить. Любопытством они тоже не страдали. Когда к лайнеру подъехал автозаправщик, многие догадались — полет не закончен.
Лиза подсела к Гаврюхе и тихо спросила:
— Послушай, капитан, есть вещи, о которых я ничего не знаю. Нас должны пересадить на поезд?
— Полетим на самолете. Сократим время, только и всего. Не спрашивай меня ни о чем, Лиза, я знаю не больше тебя. В определенном месте, в определенный час нам вручат инструкции. Кто это сделает и где, видно будет.
— Иди туда, не знаю куда…
— У меня есть карты маршрута. Точка отсчета не определена. Никаких названий, только приметы. Кто-то должен нас вывезти на стартовую площадку. Есть компас, направление, ориентиры, но ты сама знаешь, в какие дебри нам предстоит забраться. Карты приблизительные, это все, что у нас есть.
— Спасибо, порадовал. А как выбираться будем?
— Я воспитывался охотниками в тайге, будем оставлять зарубки. Есть и другие способы, по которым можно найти обратную дорогу. Главное, не петлять, а точно держаться заданного курса, тогда и обратный путь найдем легко.
Лиза поднялась с кресла и осмотрела своих подопечных. Некоторые спали, кто-то читал, кто-то равнодушно смотрел в окно. Удивительное хладнокровие. Из кабины вышел командир корабля и бортинженер. Спустили трап. К самолету подъехала легковая машина, летчики сели в нее.
Рогожкин достал из планшета пакет и передал сидевшему рядом с шофером полковнику. Тот даже вскрывать его не стал.
— Вы летите в Якутск на военный аэродром «Сосновый». Командир аэродрома Можейко вас встретит. Экипаж до особого распоряжения поступает под его командование. Самолет генерала будет возвращен в Магадан другими пилотами. Это приказ.
— Но вы не вскрыли конверт! — удивился Рогожкин.
Полковник вернул пакет.
— Он для полковника Можейко. Я получил радиотелеграмму от полковника Челданова, выполняющего обязанности начальника Дальстроя. Вопросы есть?
— Есть, — подал голос Муратов. — Что будет с нашими пассажирами, и вернемся ли мы обратно?
— Пассажиры, как вы их назвали, выполняют поставленную задачу. Ваша забота — доставить их в нужную точку и продолжить службу согласно приказу командования. Уверен, что ваш экипаж не будет расформирован, так как считается лучшим в системе Дальстроя. На этом все. Можете вылетать, самолет заправлен. Через десять минут начинайте рулежку.
— Четырнадцать часов лета, чтобы выслушать ваш приказ, и еще столько же лететь до Якутска. Кому нужна эта бессмысленная петля? Мы могли бы напрямую лететь на Якутск, — возмутился Рогожкин.
— Вопрос не по адресу, задайте его начальству Дальстроя. Вы свободны.
Летчики вышли из машины.
— Ты что-нибудь понял, Елизар Никифорыч?
— Приказ, чего тут понимать. Мы люди военные, подневольные.
— С каких это пор Челданов распоряжается экипажем Василия Кузьмича?
— Вопрос не по адресу, капитан. Я не гадалка.
Они заняли свои места и запустили двигатели.
В салоне десять рядов по два кресла в каждом, но пассажиры предпочли устроиться поодиночке за исключением Огонька, который спал на плече Шабанова. Отец Федор, который нашел общий язык с кубанским казаком-огородником, сидел за ним, они тихо о чем-то беседовали, будто летели на праздник по приглашению.
Лиза пересела к Пенжинскому.
— Послушайте, Князь, — с усмешкой начала она, — вы что-то смыслите в археологии?
— Совершенно верно, Елизавета Степановна.
— Ходили в экспедиции?
— Ну разумеется. В летний сезон. Зимой у меня студенты, я преподавал историю в университете.
— В тайге приходилось бывать?
— В джунглях бывал, но до тайги так и не добрался. Я занимался Ближним Востоком и Северной Африкой. Мой дед и прадед и их деды и прадеды были исследователями северо-востока, севера и Китая. Труды своих предков я имел удовольствие читать, им принадлежит много интересных открытий.
— Я в курсе. Когда-то училась в Историко-архивном. Историю Египта сдавала по вашему учебнику. Но сейчас речь идет о другом. Вы умеете составлять карты?
— Разумеется. Картография очень интересная наука.
— Наш поход необычен, мы идем в места неизведанные, там нет проторенных дорожек. Никто не знает, в какие дали нас занесет. Хочется верить, что мы найдем самолет легко и быстро. На карте все выглядит просто, пока не понимаешь, о каких масштабах идет речь. Важно не заблудиться, не кружить на месте и найти дорогу назад.
— Надеюсь, у нас есть общая карта?
— Общая карта есть, но слишком обобщенная. Во всяком случае, населенных пунктов я на ней не видела. Зеленое поле, изрезанное голубыми змейками рек.
— Если знать отправную точку, нужен блокнот, линейка, циркуль и некоторые навигационные приборы. Мы составим свою карту и разобьем ее на квадраты, тогда уж точно не заблудимся.
— Хорошо. Я все, что нужно, достану, а приборами нас снабдили перед вылетом.
Пенжинский улыбнулся:
— Вам не надо беспокоиться, все будет хорошо.
Лиза ему поверила. Князь умел вселять уверенность в людей — сказывался педагогический опыт и личное обаяние. От этого человека веяло теплом.
Следующим в круг ее внимания попал следователь Журавлев, который напророчил ей участие в экспедиции. Правда, тогда ни о каком походе речь не шла, просто Важняк сказал, что ее судьба соединится с судьбами узников-одиночек.
— А ведь вы оказались правы, Матвей Макарыч. Я стала членом вашей команды.
— Неправильно формулируете, Елизавета Степана. Это мы стали вашей командой.
— От перемены мест…
— Все меняется. Если вы не станете лидером, вас сомнут. Взгляните на этих людей. Каждый из них прошел большую жизненную школу. Каждый — индивидуальность. Что может сделать хрупкая женщина с табуном диких мустангов?
— Не преувеличивайте, Матвей Макарыч.
— Вы одна.
— У меня двое автоматчиков и капитан Дейкин.
— В тайге они вас не спасут.
— Да что вы меня пугаете? Если кто-то захочет сбежать, то он это сделает раньше и не пойдет в тайгу. Спрыгнет с поезда, что называется. Им обещаны паспорта. Какой дурак рискнет жить без документов в наше время?
— Вырвавшись на свободу после каторги, о паспортах не думают. Они в агонии. Что касается тайги, то туда попадут все. Генерал произвел на меня очень сильное впечатление. Умный, опытный и расчетливый человек. Нас близко не подпустят к крупным городам. Когда мы приземлились в Хабаровске, самолет окружили солдаты. Они знают, с кем имеют дело. Нас не повезут в поезде.
Лиза сглотнула, в ее глазах сверкнул огонек гнева.
— Вы, конечно, человек авторитетный, с вашим мнением надо считаться, но я уверена, мы выполним поставленную задачу.
— Не обижайтесь на меня. Я на вашей стороне. Только не забывайте, что многие из нас просидели в одиночках по два месяца, задолго до крушения самолета. В провидцев я не верю, генерал знал о предстоящей авиакатастрофе и загодя готовил поисковую экспедицию из людей, обреченных на гибель. Какая разница, где им сдыхать? Белограй не верит в наш успех. Он обещал свободу смертникам, если они найдут иголку в стоге сена, и каждый здесь присутствующий это понимает. Не проще ли получить свободу, не занимаясь безнадежным занятием? Сейчас каждый думает так.
— О спасении собственной шкуры?
— Инстинкт самосохранения дан человеку природой, в этом нет ничего зазорного. Пути бывают разными. Если вы убедите команду в том, что ваш путь единственно правильный, люди за вами пойдут. Но задача это сложная, почти неразрешимая. Соберитесь с духом, либо спасайтесь бегством.
— Черта с два! Мы найдем этот поганый самолет с золотом! — слишком громко выкрикнула Лиза и тут же замолкла.
О золоте никто ничего не знал. Все ее слышать не могли, шум мотора заглушил вопль, но те, кто сидел рядом, услышали. Реакции никакой не последовало. Каждый думал о своем.
Лиза закрыла глаза, немного посидела, что-то бормоча себе под нос, потом встала и прошла в конец салона к Трюкачу. Она специально подсаживалась к каждому, пытаясь понять настроение людей, однако больше всего ей хотелось пообщаться с Трюкачом. Ее тянуло к нему, словно магнитом. Показывать свою слабость Лиза не собиралась, но Важняк сбил ее с толку, и она побежала искать защиту.
— Привет, гусар.
— Привет, принцесса. Это ты правильно сделала, что не сменила свой кожаный наряд. Он тебе идет, и люди привыкли видеть тебя в роли кожаного генерала.
Лиза села рядом.
— Подарок мой не потерял?
— Храню, пока не отобрали.
— Вот и хорошо. Давай закурим.
Она достала портсигар и предложила папиросу. Родион хотел вернуть ей зажигалку, но она не взяла.
— Оставь. Скажи мне, Родион, я тебе нравлюсь?
— Ты всем нравишься. Огонек так тот вовсе по тебе с ума сходит.
— Он мальчишка. Вступишься за меня?
— Чего ты боишься?
— Удара в спину, Родион.
— А меня не боишься?
— Тебя не боюсь. Таких женщины не боятся, за такими на край света идут.
— Можно считать, твоя мечта сбылась, туда нам и дорога.
— Дорога определена. Только не я за тобой пойду. Пойдешь ли ты за мной?