Но и в этот раз Пузыренько и его товарищ возвратились на заставу без нарушителей.
— И куды воны позаховалыся? — недоумевал Пузыренько. — Мабуть, воны чують, що я в дозори, и трусятся? — спрашивал он своего напарника.
Тот удрученно пожимал плечами.
— Не я буду Пузыренько, колы не спиймаю нарушителев…
— Поймаешь — держи крепче, а то убежит! — добродушно хохотали товарищи.
— Ни, вид мене не вбижыть, бо я швыдко бигаю, — уверял всех украинец.
Онни отодвинул стул и пошел к выходу. У самой двери он столкнулся с Андреевым.
— Добрый вечер, товарищи! — поздоровался с бойцами начальник заставы.
— Добрый вечер! — встали и ответили на приветствие бойцы.
— Сидите, отдыхайте, товарищи!
К Андрееву подошел командир отделения Федоров и, косясь одним глазом на стоящего в стороне Онни, вполголоса, неслышно говорил о том, что проводник Онни плохо спит по ночам, задумывается и нервничает.
— Сам замучился и собаку свою извел.
— А мы его сейчас отправим кое-куда, вместе с собакой. Пусть повеселятся, — улыбаясь, сказал Андреев и взглянул на Онни.
Онни встал по всем правилам военной дисциплины.
— Разрешите сказать, товарищ начальник.
— Говорите.
— Я шел к вам. Разрешите идти в дозор.
— Не разрешу, — категорически сказал Андреев. Онни взглянул на него умоляюще. Но начальник не заметил или не хотел заметить его взгляда.
Затем Андреев обратился к бойцам:
— Товарищи, если вы помните, мы получили от наших подшефных ребят письмо… Так вот, — продолжал Андреев, — ребята просят вас к себе в гости, на елку, но особенно они хотят познакомиться с нашим Онни и его Диком. Что вы на это скажете, товарищ Онни?
Онни молчал.
— Очень хорошо, пусть обязательно пойдет! — сказал командир отделения Федоров.
— Надо пойти, а не то ребята обидятся, — заговорили бойцы.
— Так вот, завтра с шести часов утра вы, товарищ Лумимиези, увольняетесь в отпуск и отправляетесь на елку.
— Слушаюсь, товарищ начальник! — ответил Онни и, щелкнув каблуками, повернулся, чтобы идти.
— Одну минуту, — остановил его Андреев и строгим голосом сказал: — Когда пойдете к детворе в гости, приказываю вам захватить с собой лицо повеселее. В крайнем случае одолжите у Пузыренько.
Украинец расплылся в улыбке.
В тоне Андреева звучала такая добродушная насмешка, а прищуренные глаза так смеялись, что Онни невольно улыбнулся.
— Ну вот, то-то же, — сказал Андреев и вместе с командиром отделения вышел из Ленинского уголка.
Бойцы зашумели, заволновались:
— Кто же это ходит в гости с пустыми руками?
— Да еще на елку!
— Да еще под Новый год!
Перед праздником пограничники получили от знакомых и незнакомых людей письма, посылки. У всех были сладкие и вкусные вещи, хорошие книжки, сюрпризы. Каждый охотно тащил лучшее, что у него было.
Подарков набралось много. Бойцы аккуратно уложили все в вещевой мешок Онни, рассеянно отвечавшего товарищам на шутки.
После августовских событий, когда Онни совершил свой подвиг, на заставу со всех концов СССР начали поступать письма и посылки.
Писали все — дети, старики, женщины, рабочие, профессора, колхозники, знакомые и незнакомые.
Каждое письмо, каждая посылка радовали весь коллектив заставы. Первую посылку Онни получил из Москвы от семейства Новиковых.
На адресе значилось: «Карелия, застава Н-ская, товарищу герою Онни Лумимиези и его Дику».
Когда посылку вручили Онни, все пограничники, свободные от занятий, обступили его и помогали ему вскрыть небольшой фанерный ящичек.
Наконец сбили крышку.
Под чистой белой бумагой сверху было насыпано сухое печенье. А из печенья торчали две крошечные розовые ноги.
С шутками и прибаутками пограничники выложили на стол печенье, конфеты, старинный бисерный кисет, папиросы и большого голого пупса.
— Кукла?! — ахнули пограничники.
— Ну, Онни, теперь тебе не скучно будет в дозоре, — хохотали товарищи.
Онни смущенно смеялся. На животе пупса находилась записка, привязанная веревочкой.
Ребячьим почерком на страничке, вырванной из тетрадки по арифметике, было написано следующее:
«Товарищ Онни!
Мы очень второпях. Боимся, что заколотят…
Люська посылает вам большой привет и своего Петьку. Я ей сто раз говорил: не станете вы играть с ним, раз вы — герой. А она ревет и говорит: «Станет!» Смешная какая! Ладно уж…
С пионерским приветом
Сережа Новиков».
На бумаге поверх ящика этим же почерком было написано:
«Папиросы — от нас с папой.
Сладкое — от мамы.
Кисетик — от бабушки. Он еще дедушкин был».
Как всегда, Онни угостил товарищей вкусными вещами. Дик молниеносно схрумал свою порцию, присланного печенья! А Петька занял почетное место на столике Онни. Единственно плохо было то, что Петька появился гол и бос.
Поэтому один из пограничников надел на Петьку старый шлем. Так в этом шлеме он и сидел, выглядывая из него, как из большой палатки…
— А на кого же ты хлопчика спокидаешь? — опять пристал к Онни Пузыренько.
Онни взял со стола голого пупса и сунул в мешок с подарками.
— С собой возьму… Чтоб не скучно было…
Глава XV. НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА
Рано утром Онни покормил свою собаку и позавтракал сам. Повар Ионыч сверх всего положил ему в мешок белого хлеба и кусок жареного мяса.
— Прогуляетесь — пожевать захочется.
Проводник выпустил из вольера Дика, но против обыкновения не взял его на поводок.
— К ноге! — коротко приказал он собаке и встал на лыжи.
Дик послушно исполнил приказание и все время бежал рядом с ним, у ноги.
Вначале идти было совсем легко. Дорога, ведущая от заставы к комендатуре, была хорошо наезжена конями, а по краям дороги тянулись старые лыжни.
Двадцать километров единым духом прошли наши путники. Они не очень устали, так как проводник шел спокойным, русским шагом. Только его шлем от дыхания покрылся вокруг лица пушистой оторочкой инея, а почти черный Дик поседел.
В комендатуре Онни согрелся чаем и передохнул. Дик, не теряя времени, тщательно очищал свои лапы от снега.
После чая они снова двинулись в путь и через минуту исчезли в лесу.
Теперь идти было значительно труднее. Приходилось прокладывать новую лыжню и искусно лавировать среди деревьев. Дик по брюхо увязал в сыпучем снегу.
— Иди сзади! — приказал ему проводник.
Собака снова послушно заняла указанное место. Бежать стало легче. Умное животное норовило ставить ноги на лыжню. Но на крутых поворотах собака снова проваливалась в снег.
Это ее утомляло. Онни тоже притомился и шел помедленнее.
Эти места были для него новы. Но он не боялся заблудиться. Онни знал лес и шел уверенно, держа путь на юго-восток.
Ему, жителю лесов, не надо было смотреть на компас, укрепленный на левой руке. Он по деревьям определял направление: с севера стволы были почти обнажены, с юга — наоборот, ветвисты.
Полет птицы, звериный след, срубленное дерево помогали ему разбираться в лесной глуши.
Но самым лучшим компасом, конечно, было солнце.
Сегодня солнце не нравилось Онни. Огненно-красным шаром медленно скатывалось оно за облака и там, за их молочно-серой массой, разлилось по краю неба, окрасив его в золотые и пурпурные тона.
Онни беспокоило маленькое серое облако, подрумяненное вечерней зарей.
Постепенно краски померкли. Холодный северный ветер со свистом промчался по лесу. Закурились сугробы снега. «Быть метели», — подумал Онни.
Укрывшись от холодного ветра за огромный ствол дерева, он спустил с плеч свой мешок, достал хлеб и мясо. В первую очередь накормил собаку, а после уж поел сам.