Как раз шел фильм с Кари Грантом в главной роли.
– Оставь, я это обожаю, – радостно улыбнулась Адриана. Билл придвинулся к ней ближе, ласково поцеловал и сказал:
– Я тоже.
Потом он уже не мог остановиться – все целовал и целовал Адриану, а она ела попкорн и делала вид, что смотрит фильм, но сама не заметила, как стала отвечать на его поцелуи и распалилась при этом с неведомой для себя силой.
– Ты приняла противозачаточное? – шепнул Билл.
– Да, – прошептала она со смехом и снова принялась его целовать.
Так они шутили и смеялись, но постепенно оба посерьезнели. Страсть нарастала. Роман Кари Гранта был забыт, Билл поставил кастрюлю с попкорном на пол, погасил свет и повернулся к Адриане. Она была необыкновенно красивой, сексапильной и нежной. Билл начал медленно расстегивать ее прелестное розоватое платье, в котором она ездила в аэропорт. Адриана скользнула ладонями ему под рубашку. Их губы касались, затем расставались и касались снова. Наконец одежда больше не мешала их пылким объятиям и ласкам. Забыв о себе, об осторожности – обо всем на свете, они соединились, два тела превратились в одно, и это длилось, казалось, бесконечно, даря обоим экстаз и наслаждение.
Ни Адриана, ни Билл не имели понятия, который час, когда, утомленные, они лежали рядом, целовались и шептались, в темноте.
– Ты прелесть, – произнес Билл, касаясь ладонями ее лица, а потом позволяя пальцам скользнуть вниз. У Адрианы было пленительное тело, и даже теперь оно сохраняло изящество и гибкость.
– Как ты себя чувствуешь?
Он вдруг испугался, что нечаянно мог причинить что‑нибудь плохое ей или ребенку. Но Адриана лишь улыбалась и целовала его шею, губы, гладила ладонями его могучую грудь.
– Ты просто чудо, – произнесла она с сияющими глазами,
Билл, очарованный, погладил мягкую округлость ее живота.
Вдруг Адриана насупила брови и вопросительно посмотрела:
– Это ты?
– Что?
– Не знаю… Что‑то непонятное…
Это было похоже на легкую дрожь, и сначала Адриана подумала, что вздрагивали руки Билла, но они были спокойны. Внезапно оба поняли, что произошло: она впервые почувствовала шевеление ребенка. Получилось так, будто малыш вдруг ожил от их близости. Теперь это был его ребенок, их ребенок, потому что Билл хотел его и любил Адриану.
– Я тоже хотел бы ощутить…
Он снова приложил ладони к ее животу, но ничего не почувствовал, а потом ему показалось, что шевеление все же повторилось, но только очень слабое, едва различимое. Билл привлек Адриану к себе. Ее набухшая грудь, округлившийся живот приводили его в трепет. Ему нравилось в ней все, хотя было странно познавать ее в состоянии перемен. Другой он Адриану не знал и поэтому тем более чувствовал привязанность к ребенку, воспринимал его как своего.
Билл заботливо укрыл ее одеялом.
– Знаешь, – улыбнулся он, – мне теперь кажется, что эта крошка – часть меня. Во мне проснулись все семейные инстинкты, я ощущаю то же волнение, которое было у меня перед рождением Адама и Томми… Я думаю, как мы купим кроватку, будем оформлять детскую комнату, как я буду присутствовать при родах… А потом говорю себе: «Постой, постой… Это же не твой ребенок!» – А я прежде была так растерянна. Мне было так одиноко…
Адриана серьезно посмотрела на Билла, обеспокоенная его мыслями:
– Ты и вправду не имеешь ничего против ребенка? Я иногда чувствую себя такой толстой и безобразной.
Билл ласково рассмеялся:
– То ли еще будет, дорогая моя! Ты раздуешься как шар, а мне это будет очень нравиться. Ты будешь огромной, но все равно прелестной, и нам, втроем будет очень и очень хорошо.
Ты будешь огромной, но все равно прелестной, и нам, втроем будет очень и очень хорошо.
– Странно…
Адриана содрогнулась при мысли, что достигнет необъятных размеров. Эта перспектива ее путана. Грудь, как она считала, уже стала чудовищно большой. Все изменения, происходившие в организме, были для нее необычны, и все‑таки ожидание ребенка наполняло ее сладостным восторгом. Трудно было поверить, что такие же восторженные чувства владели и Биллом. «Это чудо, что я нашла такого человека», – думала она.
– Все‑таки судьба ко мне справедлива, – ухмыльнулся Билл, садясь в кровати и глядя на Адриану сверху вниз. – Я встречался со всякими неврастеничными актрисами, которые то ничего не ели, то страдали обжорством, а теперь вот полюбил женщину в полном расцвете, беременную, которая скоро не будет видеть своих теннисок.
– Перестань меня пугать. Неужели ничего нельзя сделать, чтобы я не стала неуклюжей? – испуганно спросила Адриана.
Билл наклонился и снова поцеловал ее.
– Ничегошеньки. Это дар Божий, и надо ему радоваться.
– И ты по‑прежнему будешь меня любить, даже когда я растолстею?
– Ну, конечно. А разве ты бы меня разлюбила, если бы я был беремен?
Адриану рассмешила его шутка, и вдруг страх прошел. С Биллом все казалось легким и простым.
– Конечно, нет, – улыбнулась она.
– Вот и ответ на вопрос. Тебе, наверное, больше стоит беспокоиться, как я буду потом реагировать на твою худобу. Как ты действуешь на меня сейчас, мы знаем.
Билл состроил озорную мину, Адриана засмеялась. Она чувствовала себя с ним совершенно непринужденно. А самое прекрасное было то, что никого она прежде так не любила… даже Стивена. «Стивен никогда не был со мной так добр, ласков, мудр, так внимателен к моим потребностям, опасениям, настроениям. В этом нет сомнения, – размышляла она. – Мне повезло, что я встретила такого человека, как Билл Тигпен».
– Ты возбуждаешь во мне дикую страсть, Адриана, – шутливо прорычал Билл и сделал вид, что подбирается к ней снова.
– А ты не обращай на нее внимания, – со смехом посоветовала Адриана. – Кстати, где мой попкорн?
– У тебя нет сердца, – прокряхтел он, наклоняясь за кастрюлей. – Один желудок.
Билл чмокнул Адриану в ягодицу и пошел за бутылкой минералки, заранее зная, что ей хочется пить.
– Ты, кажется, читаешь мои мысли.
– Ага, за дополнительную плату.
Ему невероятно хотелось новой близости с ней, но он опасался, что переусердствует и травмирует ребенка. Билл решил на протяжении грядущих четырех с половиной месяцев быть терпеливым и, осторожным в любви. Ради чуда ожидания ребенка и счастья быть в этот период с Адрианой стоило пойти на жертвы. Он взял себе немного попкорна, прибавил громкость телевизора и взглянул на свою любимую. У него было ощущение, что они давным‑давно принадлежат друг другу, давным‑давно муж и жена.
Адриана, прильнув к Биллу, начинала засыпать. Он, обняв ее, смотрел телевизор и время от времени поглядывал на ставшего дорогим и близким человека.
Зазвонил телефон. Это были Томми и Адам. Они сообщили, что благополучно прибыли в Нью‑Йорк.
– Как летели?
– Классно! – сказал Томми. Стюардесса дала ему три хот‑дога. Билл всегда заказывал для сыновей особое питание, это тоже было предметом его заботы. – Как Адриана? Она у тебя? – с надеждой в голосе спросил мальчик.
– Да. Мы смотрим телевизор, едим попкорн и очень по вас скучаем, ребята. Нам без вас грустно. Не можем дождаться Дня Благодарения.
Он уже говорил «не можем дождаться», словно не сомневался, что до ноября они с Адрианой не расстанутся.