Были у нас такие конспираторы. А то и прямо в Италию.
– В Италию вряд ли, – не согласился подполковник. – Он же их Брасовой отдать должен был.
– А не отдал?
– По словам Рейли, нет. Он еще и поэтому в Россию приехал, с пропажей итальянца разбираться. На него и покровитель графини давил, и «Mafia». Никто же не знал, что мы Вито закрыли. Да и не стал бы итальянец с почтой связываться. Они там, в Европе, считают, что в России всю переписку досматривают.
– Что, всю?
– Угу, полностью.
– Неплохо бы, – мечтательно произнес ротмистр. – Представляешь, приходишь в кабинет с утра…
– Значит, почта отпадает, – прервал грезы приятеля Шатунов. – Остаются банки и вокзалы. Последние мы отработаем, а вот банки?
– С банками поможем, – согласился Гумилев. – Только это не одним махом, их в Питере много. И может номерной счет быть, тогда вообще морока.
– Время терпит, – успокоил Ежевский. – Месяц у меня есть, я пока остальные мелочи доработаю.
Месяц, впрочем, не понадобился. Уже через неделю в кабинет к следователю ввалились довольные Шатунов с Сиволаповым.
– Ну?
– Ну прав ты был, Петр Николаич, прав, – заверил надворного советника жандарм. – Проверили мы все банки, оказалось, не так и много, где сейфовые хранилища есть. И вроде нашли. В Северном открыт сейф на имя гражданина Италии Пирелли. Никакого Пирелли по нашим учетам в столице не имеется и не регистрировалось. Сашка показал тамошним служащим фотопортрет Коттоне, те опознали. Вскрывать сейф надо.
– Это дело, – радостно потер руки Ежевский. – Сей момент постановление на выемку напишу, и поехали.
– А разрешение? – удивился ротмистр. – Это ж банковская тайна, судебный приказ на обыск нужен?
Следователь и сыщик посмотрели на жандарма с некоторым удивлением, потом Шатунов поинтересовался:
– Ты чего, Сиволапый, законником заделался?
– Почему? – не понял Владимир. – Такой порядок ведь? Или как?
– Каком кверху, – покровительственно усмехнулся Ежевский. – Это на обыск в суде подписывать нужно. А у нас выемка! Мы ж не ищем ничего, мы приходим и требуем выдать из определенного совершенно места, сейфа на имя Пирелли, совершенно конкретные документы. Выемку я сам произвожу.
– И что, это законно?
– Ну как тебе сказать? В суде проходит, банки не спорят. Тебе чего еще надо, собственно?
– А если там документов нет? В смысле, Пирелли не Коттоне?
Надворный советник пожал плечами:
– Тогда извинимся. Банк клиенту все равно не расскажет, зачем себе реноме портить? И нам претензий предъявлять не станет.
В банке действительно спорить не стали, связываться со Следственным департаментом себе дороже. А уж когда за спиной следователя кроме привычного сыскаря маячит офицер Жандармского корпуса… Следственную группу немедленно провели к вице-директору филиала, который проводил их в хранилище.
– Понятых еще, – сварливо напомнил сыщикам Ежевский.
– Не извольте беспокоиться, – немедленно откликнулся один из клерков, – процедуру знаем-с! Вот-с, я – первый, контролер зала сейфов – второй, Никон Порфирьевич, – тут он показал на вице-директора, – представитель банка. Желаете фамилии перед вскрытием записать?
– Всенепременно, – согласился Петр Николаевич, немедленно набросал протокол, после чего, ублаготворенный обходительным подходом, попросил: – Никон Порфирьевич, не распорядитесь о вскрытии?
Аккуратно достав из сейфа пакет из плотной, коричневого колера бумаги, Ежевский старательно обработал конверт каким-то порошком, потом, этаким ласковым на вид движением, наложил на видимые только ему отпечатки особливую бумагу, посмотрел ее на свет и от удовольствия даже хрюкнул.
– Я, конечно, не специалист, – возгласил он, – но на мой непросвещенный взгляд, пальчики на итальянские смахивают. Да-с!
Упаковав лист с отпечатками, он точным движением вскрыл пакет, пробежал глазами извлеченные оттуда документы и заулыбался:
– Вот они, платежки-то! Теперь господину Коттоне трудненько отвертеться будет. Жаль только, что… гм, еще одну фигурантку оберегают.
Петр Николаевич ошибался. Защищать Брасову в Зимнем дворце не собирались, и в это самое время разговор там шел как раз об этом.
–
, – спокойно сказал Дмитрий Павлович, – я полагаю, мы можем назвать предателя. Вернее, предательницу.
Император поднял бровь в вопросительном жесте.
– Брасова.
– Жена Михаила? Но… что она может знать?
– Все, что знал Михаил. И оказывать действенную помощь британскому разведчику. Кроме того, по материалам Охранного Департамента, она замешана в распространении фальшивых фунтов.
– Есть доказательства?
– По фальшивомонетчеству Охранный Департамент вместе с полицией все потребные доказательства предоставил, даже смогли от немцев подтверждение получить. Вот, я подготовил папочку. Взглянешь?
– Посмотрю. – Потрясенный император взял новенькую картонную папку с реквизитами Охранного Департамента, полистал, отложил в сторону и уточнил: – А по измене?
– Пока только информация. Брасова – любовница Локкарта. Это начальник русского отдела в Intelligence Service, служил раньше в России вторым секретарем посольства. Связь их тянется с тех времен, она уже тогда помогала ему в шпионаже. Доказательства слабые, только показания Рейли. Мы их проверили, насколько смогли, по всей вероятности, он не врет. И возникла такая мысль – предложить Локкарту лично проинспектировать готовность «Академии» к перевороту. Естественно, нелегально. Думаю, он должен на это пойти, путч англичане ждут давно, даже излагали мнение, что у нас присутствует «досадная нерешительность». Вот и пусть приедет, подтолкнет.
– Что нам это даст?
– Локкарт уедет из Британии и пропадет. Перейдет на нелегальное положение. В России мы его возьмем, допросим, потом… – сделав секундную паузу, Дмитрий жестко закончил: – Потом он исчезнет. Это будет лучшим решением, Брасова его, так сказать, приватный агент, в Intelligence Service о ней не знают. Таким образом, мы получим доказательства и в то же время ликвидируем источник возможной утечки.
– Действуйте.