Реализуя свой преступный умысел, Брасова в период…»
– Это есть! – резким, как выстрел, голосом ответил брат. – Собранные доказательства достаточны для предъявления обвинения. Полностью достаточны! Твоя…
Он осекся, перевел дыхание и, подумав, продолжил:
– Ты понимаешь, что это значит? Она предала не только тебя. Она предала страну, династию – всех! Она соучастница шпионажа, убийства, фальшивомонетчества! А ты, – теперь император не сдерживал эмоций, – ты ее покрывал.
– Я не знал! – заявил Михаил. И тут же невпопад продолжил: – А она не могла! Это все ваши интриги. Вы всегда ненавидели Натали! Ты, твоя жена – вы не понимаете! Ты женился второй раз только ради наследника! Тебя не понять…
Вот это он сказал зря. Подобные высказывания будили в Николае страшные воспоминания о смерти первых жены и сына. Когда он слышал что-то подобное, перед глазами вставала отчетливая картина их похорон. И реагировать он привык безжалостно.
– Молчать! – тихим, но непререкаемым голосом прервал он Михаила. – Ты едешь в Ташкент. Навсегда, без права выезда. Брасова дает требуемые показания офицерам Дворцовой полиции, после чего, – тут он задумался и спросил уже другим, обеспокоенным тоном: – Ты хочешь, чтобы она ехала с тобой?
– Я хочу с ней поговорить! – Великий князь смотрел на императора волком.
«Эк смотрит, – невольно подумал Николай. – Из-за своей потаскухи готов мне глотку порвать. Я, что ли, виноват?»
А вслух ответил:
– Хорошо. Я устрою тебе свидание.
Новости поразили даже циничных профессионалов сыска.
– Какого черта! Она что, с ума сошла? – ярился в кабинете Сиволапов. – Ну зачем? Ведь двадцать лет прожили, ребенок растет! Зачем?
– А что было-то? – тяжело вздохнув, спросил Ежевский.
– На свидании с Михаилом, – вздохнул Николай Степанович, – Брасова ему открыто высказала: мол, ты мне жизнь испортил, и вообще моя ошибка. А я, мол, Локкарта люблю, и плевать мне на все остальное. Великий князь молча повернулся, вышел и уехал домой. Там написал записку его величеству. Четыре слова: «Брат, ты был прав». И застрелился… Ладно, с немцами-то как?
– А что с немцами? – пожал плечами следователь. – Взяли они всю лавочку, Мюллер и взял. Нам копии протоколов допросов переслал. На, почитай. Их главарь, Рудольф Блашке, показания дал.
Гумилев быстро просматривал текст:
Через месяц Вендинг встретился со мной и рассказал, что у него есть некоторое оборудование для печатания поддельных денег. Он предложил организовать выпуск фальшивых фунтов стерлингов, я согласился. Позже я познакомился с Куртом Левински из Гамбурга, и вместе с ним мы организовали нелегальный цех по подделке фунтов, занимались подделкой денег и иногда документов…
Потом взгляд зацепился за знакомую фамилию:
«Молодец Мюллер, – удовлетворенно подумал подполковник. – Слово держит. Похоже, Брасова останется «неустановленною дамой», и скандала не будет. Что там дальше?»
«Ай да Сидней, – усмехнулся про себя Гумилев. – Еще и себе в карман положил, нагрел компаньонов. А как Ивановым возмущался, а? Впрочем, это уже нас мало затрагивает».
А вслух спросил:
– Для суда теперь-то хватит?
– Теперь, пожалуй, хватит, – задумчиво ответил Ежевский. – Мюллер еще Швенда, это настоящая фамилия Вендинга, допрос прислал. Фриц Швенд, как выяснилось, личность известная, международный уголовник. Остальные-то фальшивомонетчики не в курсе, а вот Швенд слова Рейли подтверждает.