— По работе он часто ездил в командировки. Как-то я решила сделать ему сюрприз. И в день, когда он должен был вернуться, приехала к нему, желая приготовить ужин при свечах. Только когда я зашла в квартиру — увидела, что он уже вернулся и в постели с другой женщиной. Он совершенно не чувствовал своей вины. Говорил, что у меня нет темперамента, и я холодна как лед. Если бы не квартира моих родителей, то я бы была ему совершенно неинтересна.
— Я порвала с ним. А на следующий день, когда я вернулась с работы, увидела, что мой дом ограбили. Вынесли все, даже альбомы с фотографиями родителей. Мне было ясно, кто это мог сделать, но доказать так ничего и не смогли.
Я вздохнула, вспоминая то время, а потом закончила:
— Мне помогло то, что я съездила на могилу к родителям. Там я поняла, что вещи не важны. Главное, что я помню о них и их любовь осталась в моем сердце, а её от туда никто не украдет.
Мы сидели в молчании, обнявшись, а капли дождя стучали по стеклу. Было невероятное чувство близости.
— На улице дождь! — объявил Харольд, заходя в комнату. — Как вы это сделали?
Мы переглянулись, а потом осознали, что действительно слышим шум дождя. Я вскочила, и подбежала к окну.
— Но мы ничего не делали?! — растерянно воскликнула я. — Просто разговаривали.
Харольд хмыкнул.
— Пошлите обедать, — позвал он нас и вышел.
Владислав, пропуская меня из комнаты, усмехнулся:
— Если бы в тебе было хоть на каплю больше темперамента, то это бы меня убило, — прошептал он мне.
Потянулись неспешные дни. Мы много общались с Владиславом, ездили на верховые прогулки, разговаривали. Часто приходил Серый хитрюга и составлял нам компанию, когда мы играли или во время прогулок. Я решила изучить замок, и осматривала все комнаты. Мне подарили столько подарков на день рождения, что надо было придумать куда все расставить. Однажды я забрела с Харольдом в оружейную. С интересом рассматривая оружие, я обратила внимание на щит, с изображением волка. Проводя пальцем по рисунку, я спросила:
— А чей он?
— Это щит Влада, — ответил Харольд.
— «Она придет в год зверя князя» — процитировала я слова пророчества.
Харольд внимательно на меня посмотрел.
— Сейчас год Волка, — произнес с пониманием он. — Мы не могли понять смысл этих слов в пророчестве, а все оказалось так просто.
Я возобновила свои выезды по подбору товара. В этот раз уже князь меня сопровождал. По сути, мы везде появлялись вместе. Времени было достаточно и мы не спеша все подготовили к поездке. Теперь я уже так не волновалась и была спокойна. В назначенный день мы встретились с Радомиром передали списки товара, необходимых покупок, и пожелали удачного пути.
Я ждала их возвращения, но того волнения как в прошлый раз уже не было.
Мы сближались с князем как две планеты по орбите. Это было незаметно, неспешно, но неотвратимо. Нас соединяли совместные прогулки, разговоры, вечера проведенные вдвоем. Даже когда мы сидели в молчании, между нами появлялось чувство близости и притяжения. Между нами не было ничего, кроме легчайших прикосновений. Он пообещал мне дать время, и он его давал.
Я получила жуткое напоминание о том, кем был князь, забредя случайно к глубокой мусорной яме, в которой увидела среди прочего множество человеческих черепов и костей. Я задохнулась от ужаса. Меня нашел Харольд и увел оттуда. Я чувствовала, что задыхаюсь, и ушла в зимний сад. Стояла и смотрела на буйство зелени, пытаясь прогнать страшные картины. Неслышно ко мне подошел князь и стал рядом.
— Мне нечего сказать в свое оправдание, — произнес он после молчания.
Я постаралась взять себя в руки.
— Я не имею права вас судить за то, что было, — произнесла я с трудом. — Мне важно, чтобы этого не было в будущем.
— Ты не судишь меня, но уже вместо «ты» говоришь «вы», — с горечью сказал он.
— Прости меня, — я чувствовала правоту его слов. После увиденного, мне действительно захотелось на мгновение отстраниться.
— Это я должен просить прощения. После долгих лет, я пытался доказать себе что уже не являюсь человеком, а и есть то чудовище, каким меня все видели. Изгоняя из сердца и души все человеческое, меня уже не тянуло к обществу людей.
— Когда приехал посланник Ядвиги и сообщил, что мое общение с ней нежелательно — для меня это был удар. А он еще стал насмехаться надо мной говоря, что брат ставший грогом — позор для семьи, и лучше мне тут тихо умереть. И это он говорил мне — своему князю, чьи приказы он бросался мгновенно выполнять, и чьи пятки он лизал, когда гроги заключили с нами мир и прошли стороной в леса. Высокомерно сообщил, что приняли решение прекратить поставку провизии, грогу ни к чему хлеб, и они не расстроятся, если я умру от голода. Я не выдержал и в ярости сказал, что он первый умрет — отправил его на кухню. Пробуя его на ужин, я в полной мере ощутил себя монстром, каким меня все и считали.
Он развернулся и ушел, а я осталась стоять, оглушенная его словами.
Мне надо было принимать решение. Я узнала каким он был в прошлом, но и видела каким стал со мной. Этот не знающий жалости князь выхаживал меня, когда я металась в жару. Я видела его отчаянное одиночество в глазах, когда он просил меня остаться среди ночи. Он ни к чему меня не принуждал, и ни чем не обидел. Готов был дать свободу, если бы я приняла решение уйти. Он организовал для меня праздник, пригласил друзей. Он скупил все кофе для меня, зная как сильно я его люблю. Я могла проникать в его сердце и душу при поцелуях, когда ничего невозможно скрыть. Между нами была возможна такая степень близости, какой у меня никогда не было и уже не будет. Я чувствовала, что если не приму его целиком сейчас, со всеми его грехами, недостатками, прошлым, то это разделит нас. Он хотел меня всю без остатка, но и я должна была принять его в своем сердце всего.
Владислав уехал на весь день и вернулся только к ужину. Он был замкнут и отстранен, и за столом повисла напряженная атмосфера. Вечером Влад как всегда проводил меня до моей комнаты и хотел уйти, но я задержала его, попросив набрать мне ванную. Он замер на мгновение от неожиданности, но потом кивнул и ушел.
Я решительно сняла браслет Драгомира с руки и прошла в гардеробную, выбирая во что переодеться после купания, чувствуя себя при этом как при прыжке в воду с вышки. На глаза попался темно- вишневый халат из шелка и я остановила свой выбор на нем. Не взяв с собой никакой ночной рубашки, вышла из комнаты.
Он стоял у окна, и при моем появлении не оглянулся, лишь бросил через плечо:
— Все готово.
Я неспешно купалась, но мой пульс выдавал мое волнение. Выйдя из ванны и промокнув простыней влагу с тела, я расчесала волосы и надела на голое тело халат. Как и в моем сне, шелк холодил мне кожу. На мгновение замерев перед дверью, я решительно её распахнула.
Владислав стоял у камина и смотрел на огонь. При моем появлении он повернулся и замер, пожирая меня глазами. Тонкий шелк ясно давал понять, что под ним лишь обнаженное тело. «Все как в том сне», подумала я. «Ну что ж, тогда я знаю, что мне делать». Плавной походкой я двинулась к огромной кровати с балдахином, покрытой покрывалом из черного меха, на которой уже не единожды спала. Я поднялась по ступенькам, и стала у изголовья в ожидании его. Это был молчаливый призыв и он с осторожностью двинулся ко мне, боясь спугнуть. Как тигр крадущийся на охоте, он плавно сокращал между нами расстояние, держа в плену своего горящего голодом взгляда.
Приблизившись, он бережно дотронулся пальцами до моей щеки, прошелся нежной лаской по шее, и его пальцы двинулись вниз, очерчивая вырез халата. Меня окутал его запах, голова кружилась от близости его сильного тела. Я отступила на шаг и уперлась в кровать. Не отводя от него взгляда, я развязала узел пояса и повела плечами, сбрасывая халат. Он заскользил по моему телу, и опустился у моих ног. Я стояла перед ним обнаженная, смело глядя ему в глаза и, не скрывая своего желания, признавала свою капитуляцию. Потом медленно, не отводя от него взгляда, легла на кровать, и моё тело заскользило по меху покрывала. Ощущения были невероятные. Я раскинула руки, лаская мех, и завела их за голову. Я перекрутилась, как кошка, наслаждаясь ощущениями скольжения меха, по моей обнаженной коже, а потом оперлась на руки, и выгнулась, в ожидании его. Я смотрела на него, и видела голод и жажду его взгляда, как рассыпается в прах его самообладание. Черты лица дрожали как зыбь, между человеческими и грога. С мучительным стоном он отвернулся от меня, сжав кулаки.
— Я теряю самообладание, и не могу себя контролировать, — простонал он.
— Мне не нужен твой контроль! — яростно выдохнула я.
— Я хотел, чтобы первый раз был медленный и нежный, но я слишком долго ждал, — с трудом произнес он сквозь сжатые зубы.
— А как будет сейчас? — Но он молчал.
— Посмотри на меня! — потребовала я.
Не желая этого, но не имея сил мне отказать, он медленно повернулся ко мне. Его глаза горели, а черты лица все еще были зыбки:
— А сейчас будет дико и грубо, — выдавил со стоном он.
— Я выбираю дико и грубо! — решила я.
Он зарычал, но я бесстрашно смотрела на него, требуя и не давая ему отступить. Неуловимым движением он оказался надо мной.
— Ты выбрала! — в его словах все еще слышался рык.
— Я выбираю любого тебя, — подтвердила я, и в моих глазах горело желание и жажда не меньше, чем в его.
Со стоном он капитулировал, и накрыл мои губы в жгучем диком поцелуе, жадно клеймя. Я мгновенно раскрылась ему на встречу. Он пробовал, требовал, брал и покорял, а я отдавала, и отвечала с не меньшим пылом. Он зарылся рукой в мои рассыпавшиеся волосы, и оторвался от моих припухших губ.
— Я думал, что ты уже никогда не придешь, — прошептал он со страданием, — я думал, что тебя потерял.
— Нельзя потерять часть себя, — ответила я ему в губы, — без тебя я никогда не буду счастливой.
Я притянула его голову к себе и впилась жадным поцелуем. Он был мне необходим. Этот противоречивый, гордый мужчина стал всем для меня, войдя в мое сердце и душу. Я хотела его безумно, дико и немедленно. Мои руки скользили по нему, но натыкались на одежду, а желали его кожи.
— Сними её, — потребовала я, — иначе я её сейчас порву.
— Моя тигрица, — выдохнул он мне в губы и чуть отодвинулся, а я зарычала от того, что он оставляет меня.
Со стоном он резко оторвался от меня и стал возле кровати, снимая одежду. Я встала на колени, внимательно следя за его движениями и лаская взглядом его мускулистое тело. Я видела золотистые волосы на его груди и мои руки сжались, желая их коснуться.
— Ты можешь быстрее? — нахмурилась я, а его глаза заискрились от моего нетерпения.
— Все что пожелаешь, — с нежностью произнес он, и через мгновение опрокинул меня на кровать.
Я блаженно коснулась его обнаженной кожи, чуть ли не мурлыча от удовольствия. Выгнувшись, потерлась сосками о его грудь, от чего зарычал уже он. Наши ноги переплелись и я бедром чувствовала жар его возбуждения. Он нагнулся и поймал губами мою грудь, и мое тело задрожало от желания. Его язык ласкал её посасывая, а я извивалась в его руках. Он прокладывал дорожку поцелуев от моей груди по шее к губам. Чуть прикусив нижнюю губу, он осыпал поцелуями моё лицо, а потом обжег поцелуем губы, и я затерялась в нем. Наши руки скользили, изучали, сминали тела друг друга. Желание нарастало и я не могла выдержать и минуты промедления. Я обняла его ногами и выгнулась под ним.