– Я не могу нокаутировать и его! – крикнула я Лиссе. – Он нам понадобится. Постарайся взять его под контроль.
Ее ответ я ощутила благодаря нашей связи. Она могла влиять на поведение сразу двоих, но это требовало много сил. До конца нашего предприятия было еще далеко, и она не хотела рисковать растратить все силы и слишком рано стать бесполезной.
Страх в ее душе сменился ощущением возможного провала.
– Нортвуд, спать! – приказала она. – Прямо здесь, за столом! Ты измотан и проспишь несколько часов.
Краем глаза я увидела, как Нортвуд обмяк; его голова с глухим стуком ударилась о стол. Когда мы уберемся отсюда, у всех, кто с нами столкнулся, останется на память сотрясение мозга. Я всей тяжестью навалилась на стража, выталкивая туда, где Лисса могла его увидеть. Она, в свою очередь, устремилась к нам. Он бросил на нее удивленный взгляд – и это все, что ей требовалось.
– Прекрати!
Он среагировал не так быстро, как Нортвуд – сопротивляемость у этого парня была повыше, – но, во всяком случае, заколебался.
– Прекрати сражаться! – собрав волю в кулак, повторила она.
Несмотря на всю свою силу, противостоять такому выбросу энергии духа он не мог и послушно уронил руки. Я отступила, восстанавливая дыхание и поправляя сползший парик.
– Мне будет трудно его контролировать, – предупредила Лисса.
– Как долго ты продержишься – пять минут или пять часов?
– Где‑то посредине.
– Тогда вперед. Возьми у него ключ.
Она потребовала у стража ключ от кандалов Виктора. Он ответил, что ключ у его напарника, того, что лежал без сознания. Я обыскала того – слава богу, он дышал ровно, – нашла ключ и все свое внимание обратила на узника. Когда началось сражение, он отошел в сторону и просто наблюдал за происходящим, без сомнения прокручивая в своем изощренном сознании все открывающиеся перед ним возможности.
Напустив на себя устрашающий вид, я подошла к нему с ключом в руке.
– Сейчас я отопру ваши наручники, – мягким, но в то же время угрожающим тоном заговорила я. – Вы будете делать в точности то, что мы скажем. Не попытаетесь бежать, не полезете в драку и никаким другим способом не станете вмешиваться в наши планы.
– Правда? Теперь ты тоже используешь магию принуждения, Роза? – с кривой улыбкой спросил он.
– Мне она не требуется. – Я отперла замок наручников. – Могу с легкостью нокаутировать вас и вытащить отсюда в бессознательном состоянии, мне это без разницы.
Тяжелые наручники и цепь упали на пол. Сохраняя тот же хитрый и самодовольный вид, он потянулся к запястьям, на которых я только сейчас заметила рубцы и синяки. Нелегко ему тут приходилось, можно не сомневаться, но никакого сочувствия к нему я не испытывала. Он поднял на нас взгляд.
– Очаровательно. Из всех людей, которые могли когда‑нибудь попытаться спасти меня, меньше всего я ожидал увидеть вас двоих… и тем не менее в ретроспективе вы, наверное, больше других способны сделать это.
– Мы не нуждаемся в ваших комментариях, людоед! – рявкнула я. – И забудьте слово «спасти», а то можно подумать, будто вы неправедно заключенный в тюрьму герой.
Он вскинул брови – как будто и впрямь считал себя кем‑то в этом роде. Спорить, однако, не стал, вместо этого кивнув на Брэдли, так и проспавшего всю схватку.
– Дайте мне его.
– Что? – воскликнула я. – У нас нет на это времени!
– А у меня нет сил на то, чтобы участвовать в ваших замыслах, – буквально прошипел Виктор. Маска любезности исчезла, сменившись злобой и отчаянием.
– Тюрьма – это не только решетка, Роза. Нас держат впроголодь в смысле и обычной еды, и крови – чтобы мы ослабели. И движения никакого, только прогулки до этой комнаты. Если ты и впрямь не собираешься вытаскивать меня отсюда волоком, дай мне крови!
Лисса помешала мне ответить.
– Только быстро!
Я изумленно посмотрела на нее, поскольку собиралась отказать Виктору, но наша связь позволила мне ощутить странное смешение чувств в ее душе. Сочувствие и… понимание. Конечно, она по‑прежнему ненавидела его всем существом, но одновременно понимала, что значит для вампира жить, не получая достаточно крови.
К счастью, Виктор действовал без промедления. Не успела Лисса договорить, как его зубы уже впились в шею мужчины. И знакомое ощущение пробудило Брэдли. На его лице разлилось блаженство, вызванное вампирскими эндорфинами. Виктору требовалось лишь слегка «подкормиться» кровью, но, заметив, что глаза Брэдли удивленно распахиваются, я поняла, что Виктор пошел дальше. Рванувшись вперед, я оторвала его от находящегося под кайфом «кормильца».
– Что вы делаете, черт побери? – Я с силой встряхнула Виктора – у меня давно чесались руки сделать это. – Вообразили, что можете прямо у нас на глазах выпить его досуха и стать стригоем?
– Ну, это вряд ли.
– Нет, он просто на мгновение потерял контроль над собой, – сказала Лисса.
– Ах, Василиса! – Удовлетворив свою жажду, Виктор стал спокойнее. – Ты всегда меня понимала, как никто другой.
– Не обольщайтесь, – проворчала она.
Я перевела сердитый взгляд с одного на другую.
– Мы должны уходить. Немедленно. – Я посмотрела на находящегося под воздействием магии стража. – Отведи нас в помещение, где отслеживают все записи камер видеонаблюдения.
Никакой реакции. Я со вздохом перевела взгляд на Лиссу. Она повторила сказанное мной, и он мгновенно направился к выходу. Адреналин все еще бурлил в крови после схватки, я хотела как можно скорее покончить со всем этим и убраться отсюда. Лисса тоже нервничала. Может, она и понимала потребность Виктора в крови, но, пока мы шли, она старалась держаться от него как можно дальше. Внезапно до меня со всей отчетливостью дошло, кто он такой и что мы делаем. Мурашки побежали по коже. Мне хотелось успокоить Лиссу, но времени не было.
Вслед за стражем – его звали Джованни, как выяснила Лисса, – мы снова двигались по коридорам, мимо других пропускных пунктов; на этот раз в обход камер. Я шла, затаив дыхание, так боялась наткнуться на кого‑нибудь. Только этого не хватало – слишком много других факторов уже работали против нас. Нам, однако, повезло, мы никого не встретили – и снова, скорее всего, потому что сейчас еще была ночь, а к тому же мы обошли зону особо строгого режима.
Мия и Лисса при дворе уже однажды использовали: тамошнего стража, чтобы стереть записи камер наблюдения, но я при этом не присутствовала. Наверное, поэтому не смогла сдержать вздоха удивления, когда Джованни привел пас в комнату, откуда велось электронное наблюдение за тюрьмой. Все стены покрывали мониторы, перед ними были установлены пульты с множеством кнопок и коммутаторов. Повсюду виднелись столы с компьютерами. Складывалось впечатление, что этой комнате ничего не стоит стартовать прямо в космос. Все в этом здании находилось под наблюдением: каждая камера, большинство коридоров и даже офис начальника, где, болтая с Тео, сидел Эдди. В помещении дежурили два стража; интересно, они видели, как мы шли по коридорам? Но нет… Их интересовало кое‑что другое, а именно камера, повернутая к стене. Та самая, в комнате для «кормления», которую повернула я.
Они склонились к соответствующему монитору, и один из них говорил, что нужно позвонить кому‑то и проверить эту камеру.