– Совсем как птицы, – успела подумать Алиса в начавшемся переполохе.
В эту минуту она услышала у себя за спиной хриплый хохот и, оглянувшись, чтобы посмотреть, что случилось с Белой Королевой, увидала, что вместо Королевы в кресле сидит Бараний Бок.
– А я здесь! – закричал кто-то из суповой миски.
Алиса снова обернулась. Доброе, круглое лицо Королевы улыбнулось ей из миски и исчезло в супе .
Нельзя было терять ни минуты. Кое-кто из гостей повалился уже в блюда с едой, а половник шел по столу к Алисе и нетерпеливо махал ей рукой, чтобы она уступила ему кресло.
– Довольно! – закричала Алиса. – Я больше не могу!
Она вскочила, ухватила скатерть обеими руками и сдернула ее со стола. Блюда, тарелки, гости, свечи – все полетело на пол.
– Ну, а
Глава XII ТАК ЧЕЙ ЖЕ ЭТО БЫЛ СОН?
– Ваше Чернейшее Величество зря так громко мурлычет, – сказала Алиса котенку почтительно, но строго и протерла глаза. – Ты меня разбудила, Китти, а мне снился такой чудесный сон! И ты там со мной была – в Зазеркальной стране. Помнишь?
У котят есть одна неприятная привычка (как заметила однажды Алиса): что им ни говори, они в ответ всегдамурлычат.
– Вот если бы они мурлыкали вместо «да», а мяукали вместо «нет», тогда с ними можно было бы иметь дело! Но разве можноразговаривать с человеком, когда тебе отвечают всегда одно и то же?
Котенок опять замурлыкал, но что он хотел этим сказать – неизвестно.
А Алиса принялась перебирать шахматные фигурки, лежащие на столе. Наконец, она нашла Черную Королеву, села на коврик у камина и поставила ее перед котенком, чтобы они посмотрели друг на друга.
– Признавайся, Китти! – закричала Алиса и с торжеством захлопала в ладоши. – Вот в кого ты превратилась!
(«Но Китти на Королеву и не взглянула, – рассказывала она потом сестре. – Отвернулась в сторону и притворилась, что даже ее и не видит! Правда, вид у нее при этом был нескольковиноватый. По-моему, все же Черной Королевой была она! »)
– А ну-ка, выпрямись! – воскликнула с веселым смехом Алиса. – Пока думаешь, что… промурлыкать, делай реверанс! Это экономит время, помнишь?
Она схватила Китти на руки и легонько поцеловала.
– В честь того, что ты была Черной Королевой!
– Снежинка, милая! – сказала она, поглядывая на Снежинку, которая все так же послушно подвергалась умыванию. – Когда это Дина вас, наконец, отпустит , Ваше Белейшее Величество? Теперь понятно, почему я видела вас такой растрепанной в своем сне! Послушай, Дина! Тебе известно, что ты умываешь Белую Королеву? Ты должна обращаться с ней почтительно, а ты что делаешь?
– Интересно, а Динав кого превратилась? – продолжала Алиса, устраиваясь поудобнее на коврике и задумчиво глядя на котят. – Признайся, Дина, ты была Шалтаем-Болтаем? По-моему , да… Только подожди, не рассказывай об этом своим друзьям… Я все еще сомневаюсь.
– Кстати, Китти, если ты и вправду была вместе со мной в моем сне, ты, верно, заметила одну вещь… очень приятнуюдля тебя! Я столько слышала стихов, и все про рыб! Завтра утром я устрою тебе настоящий пир! Ты будешь завтракать, а я буду читать тебе про Моржа и Плотника, чтоб ты вообразила, что ешь устриц, милая!
– Послушай, Китти, давай-ка поразмыслим, чей же это был сон! Это вопрос серьезный, милая, так что перестань , пожалуйста, лизать лапу! Тебя ведь умыли сегодня! Понимаешь, Китти, сон этот приснился либомне, либоЧерному Королю. Конечно, он мне снился – но ведь и я ему снилась! Так чей это был сон? НеужелиЧерного Короля, Китти? Кому же это знать, как не тебе? Ты ведь была его женой, милочка! Ах, Китти, помоги мне решить!Оставь на минуту свою лапу!
Но Китти, негодница, принялась за другую лапу, притворяясь, что не слышит Алису.
Как же, по-твоему , чей это был сон?
А х, какой был яркий день!
Л одка, солнце, блеск и тень,
Ивезде цвела сирень.
С естры слушают рассказ,
Арека уносит нас,
П леск волны, сиянье глаз.
Л етний день, увы, далек.
Э хо смолкло. Свет поблек.
З имний ветер так жесток.
Н о из глубины времен
С ветлый возникает сон,
Л егкий выплывает челн.
Иопять я сердцем с ней —
Д евочкой ушедших дней,
Д авней радостью моей.
Е сли мир подлунный сам
Л ишь во сне явился нам,
Л юди, как не верить снам?
ДОПОЛНЕНИЯ
ШМЕЛЬ В ПАРИКЕ
…и она совсем уже собралась перепрыгнуть через ручеек, как вдруг услышала глубокий издох, – казалось, кто-то вздыхал в лесу у нее за спиной.
…Кому-то там оченьгрустно, – подумала Алиса, с тревогой вглядываясь в лес. На земле, облокотись о ствол, съежившись и дрожа, словно от холода, сидело какое-то существо, весьма похожее на дряхлого старичка (только лицом оно больше походило на шмеля).
– Я, по-моему , ему ничем помочь не могу, – решила Алиса и повернулась, чтобы перепрыгнуть через ручеек.
– И все же я спрошу у него, в чем дело, – прибавила она, останавливаясь на самом краю.
И она подошла к Шмелю – без особой, правда, охоты, ибо ей очень хотелось поскорее пройти в Королевы.
– Ох, болят мои старые косточки, болят, – бормотал Шмель.
– Должно быть, это ревматизм, – подумала Алиса, склоняясь над ним.
– Надеюсь, вам не очень больно? – спросила она мягко.
Шмель только пожал плечами и отвернулся.
– Ах, господи! – прошептал он.
– Что я могу для вас сделать? – продолжала Алиса. – Вам здесь не холодно?
– И пристает, и болтает! – проговорил недовольно Шмель. – И одно ей, и другое! Господи, что за ребенок!
Алиса обиделась – ей очень хотелось повернуться и уйти, но она подумала:
– Может, это он от боли такой сердитый?
И она решила попытаться еще раз.
– Разрешите, я помогу вам сесть по другую сторону дерева. Там не так дует.
Шмель взял Алису под руку и, опираясь на нее, перешел на другую сторону; однако, усевшись, он снова сказал:
– И пристает, и болтает! Неужели не можешь оставить меня в покое, а?
– Хотите, я вам немного почитаю? – предложила Алиса, подняв газету, лежавшую у ее ног.
– Можешь почитать, если хочешь, – сказал угрюмо Шмель. – Тебе вроде никто не мешает.
Алиса уселась с ним рядом и, развернув на коленях газету, начала:
– «Последние новости. Поисковая партия отправилась снова в Кладовую и обнаружила там еще пять кусков сахара, довольно больших и в хорошей сохранности. На обратном пути…»
– А сахарного песку там не было? – прервал Алису Шмель.
Алиса быстро просмотрела страницу.
– Нет, – отвечала она. – Насчет сахарного песку ничего не сказано.
– Сахарного песку не нашли! – проворчал Шмель. – Тоже мне поисковая партия!
– «На обратном пути обнаружили озеро киселя. Берега озера были сине-белыми и походили на фаянс. Во время снятия пробы приключилось несчастье – два члена экспедиции были поглощены…»
– Были что? – спросил сердито Шмель.
– По-гло-ще-ны, – повторила Алиса по слогам.
– Такого слова в английском языке нет! – сказал Шмель.
– Но в газете есть, – возразила робко Алиса.
– Пусть оно там и остается, – сказал раздраженно Шмель и отвернулся.
Алиса отложила газету.
– Боюсь, вы неважно себя чувствуете, – сказала она, пытаясь успокоить Шмеля. – Не могу ли я чем-то вам помочь?
– Это все из-за парика, – проговорил Шмель смягчаясь.
– Из-за парика? – переспросила Алиса, радуясь, что настроение у Шмеля улучшается.
– Ты бы тоже сердилась, если б у тебя был такой парик, – продолжал Шмель. – Все только и делают, что разные про него шутки шутят. И пристают. Ну, я и сержусь. А еще охлаждаюсь. И достаю желтый платок. И подвязываю щеку – вот так.
Алиса с жалостью взглянула на него.
– Подвязывать щеку надо, если зубы болят, – сказала она. – Очень помогает от зубной боли.
– И от чванства тоже, – подхватил Шмель.
Алиса не расслышала.
– Это тоже болезнь, вроде зубной боли? – переспросила она.
Шмель на минуту задумался.
– Да н-нет, – сказал он. – Это когда голову держишь высоко… вот так… и шею согнуть не можешь.
– А-а, это когда прострел, – сказала Алиса.
Шмель возразил:
– Это что-то новое. В наше время это называли чванством.
– Чванство это совсем не болезнь, – заметила Алиса.
– А вот и нет, – ответил Шмель. – Подожди, пока сама заболеешь – тогда узнаешь. А когда ты ее подхватишь, попробуй, повяжись желтым платком! Это тебя живо исцелит!
С этими словами Шмель развязал платок – и Алиса с удивлением увидала, что на голове у него надет парик. Парик был ярко-желтый, как и платок, и весь встрепанный и запутанный, словно груда водорослей.
– Вы могли бы привести свой парик в порядок, если б у вас был гребешок.
– А-а, так ты, значит, курица, да? – спросил Шмель, вглядываясь в нее с большим интересом. – Гребешок у тебя, говоришь, есть. А яйца ты несешь?
– Нет, это совсем другой гребешок, – поспешила объяснить Алиса. – Им волосы расчесывают – парик у вас, знаете ли, совсем растрепался.
– Я тебе расскажу, как он у меня появился, – сказал Шмель. – В молодости, знаешь, волосы у меня вились.
Тут Алисе пришла в голову забавная мысль. Многие из тех, кого она встречала в этой стране, читали ей стихи, и она решила испытать и Шмеля.
– Не могли бы вы рассказать об этом стихами? – попросила Алиса очень учтиво.
– Я этому не обучен, – отвечал Шмель, – ну, да ладно, попытаюсь… подожди-ка…
Он помолчал, а потом снова начал:
Когда легковерен и молод я был, Я кудри растил, и берег, и любил. Но все говорили: «О, сбрей же их, сбрей, И желтый парик заведи поскорей!» И я их послушал и так поступил: И кудри обрил, и парик нацепил — Но все закричали, взглянув на него: «Признаться, мы ждали совсем не того!» «Да, – все говорили, – он плохо сидит. Он так не к лицу вам, он так вас простит!» Но, друг мой, как было мне дело спасти? — Уж кудри мои не могли отрасти… И нынче, когда я не молод и сед, И прежних волос на висках моих нет. Мне крикнули: «Полно, безумный старик!» И сдернули мой злополучный парик. И все же, куда бы ни выглянул я. Кричат: «Грубиян! Простофиля! Свинья!» О, друг мой! К каким я обидам привык, Как я поплатился за желтый парик!