К счастью, леди Пенелопа не поняла сравнения, которое прозвучало несколько иначе, чем рассчитывал мистер Четтерли.
– Кстати, – спросила она, – а что вы сделали с главным львом сегодняшнего праздника? Я нигде не вижу мистера Тиррела. Он, наверно, приканчивает добавочную бутылку с сэром Бинго?
– Мистер Тиррел, сударыня, – ответил Моубрей, – с успехом изображал сегодня и льва рыкающего и льва посрамленного он сначала затеял ссору, а затем сбежал, отступив перед грозным гневом доблестного рыцаря леди Бинкс.
– Надеюсь, этого не случилось, – сказала леди Бинкс. – Неудачные воинственные выступления моего супруга до сих пор не отбили у него охоты к ссорам, но достанься ему хоть одна победа, и он будет бойцом до конца своих дней.
– Нет худа без добра, – шепнул Уинтерблоссом Моубрею, – бойцы на свете не заживаются.
– Ну нет, – ответил Моубрей. – У леди Бинкс недаром вырываются такие горькие слова – ее отчаяние понятно и вполне законно, ибо сэр Бинго в этом смысле не подает никаких надежд.
Затем Моубрей простился с леди Пенелопой и в ответ на просьбу остаться и принять участие либо в танцах, либо в картах, заявил, что сейчас не может терять времени.
– Наверное, – сказал он, – старые слуги в Шоуз‑касле, услыхав от Клары о событиях, назначенных на четверг, со страху уже совсем потеряли голову, и так как моя сестра, разумеется, не подумает заняться соответствующими приготовлениями, мне придется взять эти заботы на себя.
– Если вы поедете быстро, – заметила леди Пенелопа, – вы можете даже предупредить переполох, нагнав нашу милую Клару на пути домой. Она иногда, словно Бетти Фой, предоставляет своему пони брести шажком по тропе, как ему вздумается.
– Но зато другой раз, – вставила маленькая мисс Диггз, – она несется галопом, сломя голову, так что жаворонок покажется улиткой рядом с ее пони, – со стороны даже смотреть страшно!
Тут доктор тронул за локоть миссис Блоуэр, которая перебралась поближе к кружку избранных гопей, не решаясь, впрочем, вмешиваться в разговор, Они обменялись понимающим взглядом и с превеликим сочувствием покачали головами. Моубрей случайно поглядел на них в эту минуту. Несмотря на то, что оба они поспешили изменить выражение лица, он, вероятно, понял их мысли может быть, в нем самом зародилось схожее опасение. Он взял шляпу и вышел из комнаты с не свойственным ему задумчивым видом. Минуту спустя со двора донесся стук копыт его лошади, с места пущенной галопом.
– Эти Моубрей какие‑то странные сегодня, – сказала леди Пенелопа. – Клара
– бедный милый ангелочек! – она особенная, у ней всегда капризы. Но Моубрея я считала человеком вполне светским и слишком здравомыслящим для таких причуд. Почему вы так внимательно изучаете свою памятную книжечку, моя дорогая леди Бинкс?
– Я только хотела справиться, в какой четверти сейчас луна, – ответила ее милость, опуская в сумочку календарик в черепаховом переплете. И она поднялась, чтобы помочь леди Пенелопе в хлопотах по устройству вечера.
Глава 9. СВИДАНИЕ
В стране мечтаний встретимся,
Как тени,
Что знаками одними говорят.
Неизвестный автор
Позади одного из дубов, описанных нами в предыдущей главе, и укрывшись за ним, точно охотник, подстерегающий добычу, или индеец – своего врага, но с иной, совсем иной целью, лежал на земле Тиррел. Он не спускал глаз с верховой тропы, которая вилась, уходя вниз по долине, и чутко ловил ухом каждый звук, примешивавшийся к шуму ветерка или к журчанию ручья.
«Заговорить с ней среди всего этого сборища грубиянов и дураков, – таковы были, между прочим, его размышления, – было бы безумием ничуть не меньшим, чем та трусость, что мешала мне до сих пор подойти к ней там, где наша знаменательная встреча прошла бы никем не замеченной.
«Заговорить с ней среди всего этого сборища грубиянов и дураков, – таковы были, между прочим, его размышления, – было бы безумием ничуть не меньшим, чем та трусость, что мешала мне до сих пор подойти к ней там, где наша знаменательная встреча прошла бы никем не замеченной. Но теперь, теперь‑то мое решение твердо, да и место благоприятствует свиданию. Я не хочу ждать, пока случай снова столкнет нас под сотней злобных взглядов, не хочу, чтобы за нами следили, дивились нам, таращили на нас глаза и понапрасну старались разгадать причину волнения, которое мне не под силу было бы скрыть. Чу! чу! Слышен конский топот! Да нет, это просто капризное бормотание воды, струящейся по камешкам. Неужели она направилась в Шоуз‑касл другой дорогой? Но звуки становятся все отчетливей, я вижу ее, она быстро несется по тропе. Достанет ли у меня мужества выступить вперед? Да, да, я сделаю это! Пришла пора. Настал час, и будь что будет».
Однако, едва приняв это решение, он опять заколебался, не зная, как лучше осуществить его. Показаться издали? Но это могло дать леди возможность повернуть обратно и избежать разговора, на который он уже отважился. Притаиться и ждать, пока лошадь на всем скаку не поравняется с местом его засады? Но это грозило опасностью для всадницы. Пока же он будет раздумывать, как ему поступить, удобный момент для появления перед мисс Моубрей может вообще миновать. Понимая это и не желая упускать представившегося случая, он принял поспешное и отчаянное решение. И в тот миг, когда пони замедлил ход на подъеме, Тиррел выступил на середину лощины шагах в шести от молодой девушки.
Она натянула поводья и остановилась, словно пораженная громом.
– Клара!
– Тиррел!
То были единственные слова, произнесенные ими. Наконец Тиррел, медленно волоча точно свинцом налитые ноги, двинулся вперед, постепенно сокращая расстояние между ними. И только тогда, заметив, что он приближается', мисс Моубрей громко закричала:
– Не подходите! Ни шагу далее! Я могу еще смотреть на вас издали, но если вы подойдете ближе – я сойду с ума!
– Чего вы боитесь? Чего вам бояться? – глухо вымолвил Тиррел, продолжая подвигаться вперед, пока между ними не остался лишь один шаг.
Тогда Клара бросила поводья, молитвенно сложила руки и, протягивая их к нему, едва слышно прошептала:
– Всемогущий боже! Если этот призрак – плод моего больного воображения, пусть он сгинет! Если это явь – дай мне силы вынести его присутствие! Заклинаю тебя, ответь мне, Фрэнсис ли Тиррел ты во плоти и крови? Или ты лишь одно из тех мимолетных видений, что так часто пересекают мою дорогу и смотрят на меня, но исчезают, чуть я начинаю вглядываться в них?.
– Да, я Фрэнсис Тиррел во плоти и крови, – ответил он, – равно как и та, с кем я говорю, подлинно Клара Моубрей.
– Тогда помилуй господи нас обоих! – в смятении сказала Клара.
– Аминь! – откликнулся Тиррел. – Но что явилось причиной такого бурного волнения? Вы ведь только что видели меня, мисс Моубрей, ваш голос еще звучит в моих ушах, вы говорили со мной, и притом среди толпы чужих людей. Почему же вам не сохранять спокойствие теперь, когда нас никто не видит и не слышит?
– Правда? – сказала Клара. – Значит, это ваг я только что видела? Я так и думала, я что‑то сказала вам… После того как мы расстались, рассудок мой был одно время помрачен… Но сейчас‑то я здорова, совсем здорова… Я позвала их всех к нам в Шоуз‑касл, брат хотел, чтобы я позвала их. Надеюсь, что мистера Тиррела я тоже увижу среди гостей… Хотя, кажется, между братом и вами стоит какая‑то старинная вражда?
– Увы, Клара, вы ошибаетесь! Я едва знаю в лицо вашего брата, – ответил глубоко опечаленный и растерянный Тиррел, не зная, как ему говорить с нею, чтобы облегчить, а не усугубить ее умственное расстройство, в котором он больше не мог сомневаться.