Лучше править в аду, чем служить в раю… Так сказал Сатана.
Как постоянно напоминает нам история, невозможные вещи имеют ужасную привычку становиться возможными при наличии достаточного времени.
Чарльз Панати. Суперчувства: Наши возможности в парасенсорных опытах
Книга первая
ПЕРВОЕ НЕВЕРОЯТНОЕ
1
Повернув с вашингтонской окружной дороги на съезд 1–495, доктор Майк Кернз поехал к западному ответвлению шоссе, ведущему к международному аэропорту Даллас. Он слушал восьмичасовые новости по радио в своей машине. В июне утром в понедельник он обычно возвращался в Вашингтон после выходных, проведенных в укромном коттедже на восточном от Мэриленда берегу реки Потомак у поселка Голова Индейца и артиллерийской станции флота США.
Майк переехал реку по мосту Вудро Вильсона и попал в многолюдный пригород-«спальню» Александрия. Обычно он направлялся по дороге мимо мемориала Джорджу Вашингтону в Джорджтаун к месту своей службы — огромному зданию университетской больницы, соседствующей с медицинской школой. Сегодня же он улетал ранним рейсом на весьма престижный конгресс по пластической хирургии. Этим и объяснялось его нахождение далеко к западу от своего обычного маршрута. Теперь, когда движение по дороге к самому новому и реже всего используемому аэропорту Вашингтона стало менее напряженным, он полностью погрузился в мысли о докладе, с которым ему предстояло выступить перед своими коллегами во второй половине дня.
В свои двадцать восемь лет, будучи ассистентом профессора-клинициста по пластической и восстановительной хирургии, Майк все еще находился в начале карьеры врача. Но, имея опыт работы в университетской больнице и два года практики в больнице Бельвю в Нью-Йорке в области косметической хирургии, он уже считался хорошим хирургом и смело смотрел в будущее.
Шести футов ростом, с волнистыми волосами и изогнутыми усиками, голубоглазый, с живыми чертами лица, доставшимися ему от шотландско-ирландских предков, поселившихся в семидесятых годах прошлого века в долине Шенандо яблочной страны, плюс стройная фигура пловца и теннисиста, известного в университете Виргинии, который он окончил по курсу медицины, Майк Кернз привлекал к себе внимание многих молодых женщин, однако сам до сих пор не испытывал никаких привязанностей.
Голос диктора радио прервал ход мыслей Майка, когда его небольшой автомобиль катил по дороге в аэропорт; «…Высказывается множество мнений, как же все-таки ФБР удалось арестовать Лин Толман, роковую женщину, жрицу дьявольского культа в Чикаго, которая считается ответственной по крайней мере за десять взрывов бомб в городе за последние шесть месяцев, взрывов, унесших почти пятьдесят жизней.
Слушание дела Лин Толман в федеральном суде Чикаго было внезапно прервано вчера, после ее неожиданного предложения, высказанного властям через женщину, корреспондента газеты, близкую к подсудимой, раскрыть секреты тайной секты, ее операции, членство и связи с другими группами в стране. В ответ на это, как сообщается, суд согласился смягчить обвинение в убийстве первой степени и отправить мисс Толман в Вашингтон, где она предстанет перед специальным федеральным судом присяжных, который рассматривает случаи бессмысленного насилия и убийства невиновных.
Учитывая возможность покушения других членов секты на жизнь Лин Толман, чтобы не дать ей возможность выступить перед судом, ФБР предпринимает исключительные меры для обеспечения безопасности подсудимой. Можно предположить, что в настоящий момент она находится в самолете где-то между Чикаго и столицей, где большой суд присяжных вскоре начнет секретные слушания…»
Репортаж прервал рев самолета, снижавшегося для посадки в международном аэропорту Даллас где-то за тринадцать миль от автострады. Протянув руку к панели приборов, Майк переключил радио на волну ВЧ 119.1, которой пользуются наземные операторы Далласа для связи с самолетами в воздухе. Поскольку убирающаяся крыша автомобиля была откинута назад, Майк, подняв глаза, смог рассмотреть пролетавший над его головой «Боинг-727». Он с ужасом заметил, что пилот все еще не выпустил шасси. Секундой позже его наблюдение подтвердил голос пилота, прорвавшийся сквозь статический треск ВЧ радио.
— Даллас, говорит Три-континенталь шесть-двадцать. Что-то заклинило в шасси.
— Шесть-двадцать, это Даллас. Поднимайтесь на пять тысяч и держитесь над аэропортом. Майк подумал, может ли диспетчер быть таким спокойным, как кажется по его голосу, учитывая перспективу посадки самолета на брюхо.
— Что, по вашему, произошло?
— Я послал помощника пилота проверить, можно ли выпустить шасси вручную. Приступайте к очистке посадочной полосы и смазке ее пеной…
— Вызываю шесть-двадцать. — Голос диспетчера был все еще спокоен. — Мы начинаем подготовку к аварийной посадке.
Сквозь волну статических помех прорезался другой, резкий и властный голос, вмешавшийся в разговор между пилотом и диспетчером аэропорта.
— Говорит Вашингтонский центр. — Майк представил себе федерального авиаконтролера в близлежащем Лисбурге, склонившегося над экраном радиолокатора и наблюдающего за зеленой мигающей точкой, указывающей на место нахождения Три-контикенталь шесть-двадцать. — Что случилось?
— Похоже, у шесть-двадцать заклинило шасси, — сказал диспетчер Далласа. — Мы готовимся к аварийной посадке.
— Даллас, прием, — прервал контролер центра. — Как у вас дела, шесть-двадцать?
— Мы поднимаемся на пять тысяч и держимся там, — послышался немного обеспокоенный голос пилота Три-континенталь. — Мой помощник пытается сейчас исправить шасси.
Увидев, как терпящий аварию самолет начал подниматься над верхушками сосен в направлении аэропорта — пилот пытался набрать высоту, — Майк свернул на обочину дороги. Он достал из перчаточного ящика мощный бинокль и навел его на «Боинг-727». Майк сразу же заметил, что шасси все еще не вышло. Однако через секунду створки контейнеров, закрывавших сложенные колеса, стали открываться. Оттуда показались колеса и потихоньку поползли вниз.
«Они должны наградить этого помощника пилота медалью, — подумал Майк. — Он спас много людей от смерти».
— Даллас, это шесть-двадцать, — в голосе пилота звучало облегчение, — помощник выпускает шасси вручную.
— Прием, — сказал диспетчер, — сообщите, когда шасси будет выпущено и зафиксировано.
— Прием. Это как раз тот груз, от которого я хотел бы изба…
Голос пилота потонул в глухом раскате взрыва, заполнившем эфир. Наблюдавшему за самолетом Майку Кернзу не нужно было объяснять причину. Застыв от ужаса, он не в силах был оторвать глаз от жуткой трагедии, разыгравшейся в небесах над зеленым ландшафтом Виргинии, он видел в мощный бинокль, как нижняя передняя часть фюзеляжа стала раздуваться, словно детский воздушный шарик. Еще до того, как Майк услышал звук, долетевший до него за десять миль от места авиакатастрофы, он понял, что помощник пилота, выпускавший вручную шасси, каким-то образом привел в действие взрывное устройство внутри самолета.
Майк видел, как большая металлическая плита медленно отделилась от нижней части переднего салона. Вслед за ней маленькая фигурка человека, которым, несомненно, был помощник пилота, вывалилась в пространство. Делая резкие движения руками, он начал падение, подобно парашютисту, маневрирующему перед открытием парашюта, только у этого человека никакого парашюта не было.
Оторвав взгляд от падающей фигуры, Майк заметил, что каким-то чудом самолет все еще не распался на части. Более того, ценой своей жизни помощник пилота, уже скрывшийся за верхушками сосен, похоже, успел полностью выпустить шасси, хотя Майк и не мог сказать точно, были ли колеса зафиксированы на своих местах.
— Шесть-двадцать вызывает Даллас, — прозвучал обезумевший от страха голос пилота. Радио в самолете каким-то чудом все еще работало. — У нас произошел взрыв, приборы не работают. Вышло ли шасси?
— Прием, шесть-двадцать. Шасси вышло и, похоже, на месте. Разрешаю посадку.
Через передатчик диспетчера Майк слышал завывание сирен спасательных машин, занимающих свои места на аэродроме, в то время как остроконечный хвост «Боинга-727» уже скрылся из виду.
— Колеса коснулись посадочной полосы. Значит, они зафиксированы, — донеслись до него слова пилота по радио. — Тормозите постепенно…
В этот момент успокаивающий голос диспетчера был прерван резким криком пилота:
— Тормоза не работают, я не могу переключить двигатели в обратный режим! Мы врежемся в здание аэропорта!
После этого ужасающего сообщения пилота последовала молчаливая пауза, а затем из радиоприемника послышался визгливый истеричный крик: «Спаси меня, мой Господин!»
Затем крик перешел в пронзительный вопль, переходящий в леденящий душу вой потустороннего привидения, предвещающего смерть. Внезапно вой был прерван грохотом и треском крушения. После этого наступила пауза, во время которой Майк услышал вой сирен аварийных машин аэропорта, спешащих к месту катастрофы.
Он быстро переключил радио на канал государственной полиции и успел услышать объявление дежурного:
«В международном аэропорту только что произошел взрыв, начался пожар. Всем находящимся в этом районе спасательным командам немедленно направиться на место происшествия. Другим группам предписываю контролировать движение на дорогах до определения характера и масштабов катастрофы. По всей видимости, самолет при посадке потерял управление и врезался в здание основного терминала аэропорта».
«Господи, помоги людям внутри аэропорта, когда его стеклянные стены начнут рушиться», — подумал Майк, выводя свою машину на дорогу. Вырулив на четырехполосную автостраду, которая, к счастью, была свободна от машин на протяжении четверти мили в обоих направлениях, он резко нажал на газ. Мощный мотор маленькой машины заставил стрелку спидометра пройти мимо пятидесяти, семидесяти и подойти к цифре восемьдесят. В этот момент Майк вдруг вспомнил загадочные слова пилота, обращенные к диспетчеру на земле «Это как раз тот груз, от которого я хотел бы избавиться» — и задумался, что бы это могло означать.
2
За полмили до въезда в аэропорт Майк натолкнулся на длинный ряд автомашин, вероятно, остановленных полицией где-то впереди, может быть даже у ворот. Не усомнившись ни на секунду, он промчался мимо них под аккомпанемент ругани рассерженных водителей, большинство из которых, вероятно, и не слышали о происшествии, когда их внезапно остановили. Уже почти при въезде в аэропорт дорогу ему преградила машина полиции, а полицейский с бульдожьим лицом посмотрел на Майка так, как будто хотел съесть живьем.
Черт возьми, мистер! — рявкнул полицейский. — Куда вы претесь?
Майк вынул свой бумажник и достал удостоверение:
— Я врач и хирург полицейского резерва Джорджтауна.