— Мне плевать, даже если вы прези… — Грозная тирада вдруг оборвалась. — Вы сказали, что вы врач?
— Да. Возьмите лучше передатчик и запросите того, кто здесь всем распоряжается, может быть, он предпочтет, чтобы я выполнял свои функции там, вместо того чтобы спорить здесь с вами?
Полицейский произнес в радиопередатчик:
— Здесь доктор, говорит, что хочет пройти и помочь. Пропустить?
— Пропустить? — ответил чей-то торопливый голос. — Немедленно сопроводить его к доктору Сматерсу. Он еле справляется.
— Они дали добро, доктор, — сказал полицейский. — Следуйте за мной, чтобы вас больше не останавливали.
Следуя за полицейской машиной по кривой подъездной дороге, Майк увидел, что «Боинг-727» пробил нарядную, облицованную стеклянными панелями стену терминала аэропорта. Самолет остановился, когда его крылья уперлись в металлические колонны, которые обрамляли массивные стеклянные панели, занимавшие все пространства от потолка до пола, колонны также поддерживали изогнутую крышу, придававшую всему зданию такой прекрасный воздушный вид.
Сквозь сохранившиеся при крушении самолета стеклянные панели по обе стороны здания Майк увидел внутри языки пламени, пробивавшиеся сквозь клубы дыма и пара, и пожарных, старавшихся потушить огонь. Похоже, вся передняя часть авиалайнера была в огне, и еще до того, как Майка провели внутрь помещения, он уже не сомневался, что в этой части самолета никто в живых не остался.
Майку пришло в голову, что стеклянные стены, отличавшие аэропорт Даллас от любого другого в мире, на деле оказались ошибкой. Полы были завалены грудами осколков стекла, залитыми кровью в тех местах, где спасатели извлекали пострадавших из передней части самолета.
Немногим более двадцати минут прошло с того момента, как Майк услышал по радио отчаянный крик пилота: «Мы врежемся в здание аэропорта!» Поэтому нет ничего удивительного в том, что вокруг все еще царил кромешный ад. Пожарные, привыкшие к борьбе с такими катастрофами, вполне эффективно управлялись с этим неожиданным несчастьем. Длинные шланги протянулись сквозь дверные проемы от машин, стоящих у здания, и струи воды поливали покалеченный нос самолета.
Языки пламени все еще вырывались из кабины пилота, и облака пара исходили от горячего металла, когда на него попадала вода. Одетые в асбестовые костюмы и маски пожарные выносили мертвых и укладывали их в ряд на одной стороне, где полицейский и сотрудник аэропорта обыскивали каждое тело, пытаясь определить личность.
Некоторые магазины и кафетерий в центре зала, где произошла авария, все еще дымились. Служащие аэропорта с огнетушителями старались справиться с этим огнем, оставив пожарным более важную работу — тушить пожар в переднем салоне самолета. В дальней части здания толпилась группа зевак, сдерживаемая охранниками аэропорта. Женщины плакали, дети, следуя примеру взрослых, кричали, но эти звуки были едва слышны сквозь шипение пара и рев насосов у здания.
Майк с удивлением заметил, как некоторые, вероятно, собиравшиеся в отпуска пассажиры увлеченно снимали небольшими кинокамерами эту сцену ужаса и смерти. Так же удивительно было и присутствие телесъемочной группы, которая возилась со своими камерами, микрофонами и осветительными приборами, снимая сцены вокруг еще горящего носа самолета, не обращая никакого внимания на приказы и ругань полицейских и пожарных.
Майк увидел, как высокий суетливый человек остановил одного из пожарных в асбестовом костюме, который нес еще дымящееся тело. Осмотр занял немного времени. Человек пощупал пульс, приподнял веко и велел пожарному положить тело в ряд вместе с другими. С медицинским саквояжем в руках, ступая осторожно по скользкому от крови полу, Майк пробрался к тому месту, где стоял врач аэропорта.
— Вы доктор Сматерс? — спросил он.
— Да. В чем дело?
— Я доктор Кернз из университетский больницы. Могу ли я чем-нибудь помочь?
— Извините, доктор. Я подумал, вы один из этих телевизионных вурдалаков. Большинство людей из первого салона мертвы. Других эвакуируем через задний выход. Осмотрите тех женщин, вон там, у страхового бюро. Одна из них может быть все еще жива.
— Хорошо.
Майк направился к находившемуся в пятидесяти футах от места катастрофы киоску, где блондинка с тонкими чертами лица всегда продавала страховки.
— Я не упустил их, — крикнул ему вслед доктор Сматерс. — Вот-вот должна прибыть бригада спасателей с самым совершенным оборудованием. Пусть попробуют реанимировать этих двух.
— Я займусь ими, — пообещал Майк. Он знал, что доктор Сматерс поступает совершенно правильно, выступая в роли сортировщика. Главное — отобрать возможно еще живых от определенно мертвых, оставив сомнительные случаи для работы прекрасно подготовленной и великолепно оснащенной бригады медицинской помощи, которая должна прибыть на своем огромном вертолете с близлежащего аэропорта Андрюс.
Два покрытых одеялами тела лежали у страхового киоска. Облокотившийся на него охранник смотрел на них сверху с таким же выражением лица, с каким смотрит турист на заклинателя змей.
— Это ужасно, доктор, — сказал он, когда Майк опустился на колено возле ближайшего из двух тел и поставил свой медицинский саквояж на пол. — Я как раз наблюдал из другого конца зала, когда нос самолета пробил стеклянную стену. Одна из металлических балок разнесла вдребезги плексигласовое окно кабины пилота, и в следующий момент я видел, как из него вылетела девушка и упала лицом на пол. — Охранника передернуло. — Когда ее лицо ударилось о кафель, звук был такой, как если бы вы уронили насквозь мокрое полотенце на пол ванной.
Майк приподнял одеяло, чтобы взглянуть на лицо ближайшей к нему девушки. Охранник тоже приблизился, чтобы лучше ее рассмотреть.
— О Господи! — воскликнул он. — Это же Лин Толман! Говорят же о справедливости свыше.
Каким-то чудом лицо мертвой девушки практически не пострадало, хотя почти вся ее одежда сгорела. Ожоги на ее теле были столь обширны, что пожарные, вытаскивая ее из кресла и вынося из горящего самолета, в нескольких местах оторвали куски кожи. Как ни удивительно, Майк не обнаружил следов агонии, которая должна была сопровождать такие обширные ожоги третьей степени. Вместо этого ее неподвижные черты сохранили странный взгляд, отражавший тайное умиротворение. Это поразило Майка, однако именно охранник выразил все это словами.
— Посмотрите на ее лицо, доктор. Такое же выражение я видел вчера вечером, когда ее показывали по телевидению перед тем, как ФБР увезло ее из Чикаго. Она смотрит, как кошка, которая украла сметану.
Он был прав. Майк молча согласился и, проведя быстрый осмотр, убедился, что Лин Толман была, несомненно, мертва. Накрыв ее лицо одеялом, он снял покрывало с другой пострадавшей и невольно содрогнулся от увиденного.
Вторая девушка упала прямо лицом на пол, как и рассказывал охранник. Ее черты превратились в почти бесформенную массу, однако кожа лишь незначительно порвалась у правого уголка глаза. После краткого обследования невозможно было сказать, как она выглядела до катастрофы, однако ее тело, которое, очевидно, не пострадало, было довольно привлекательно. Поскольку кости остались целы, он определил ее рост — пять футов и восемь дюймов, что вполне соответствовало пропорциям тела.
Несомненно, вылетев через нос самолета до того, как кабина пилота и передний отсек были охвачены пламенем, она избежала ожогов, которые явились причиной смерти первой девушки. Несмотря ка это, сильный удар головой о кафельный пол превратил ее лицо в месиво, не считая сотрясения мозга и возможных повреждений черепа.
Ее нос был вдавлен в лицо, став плоским и неузнаваемым. Верхняя челюсть — максилла — вогнута внутрь. Передние слои кости, формирующие максиллярные синусы, сломаны. Нижняя челюсть, похоже, не была смещена, однако явно пострадала. Когда Майк взял ее верхнюю челюсть большим и указательным пальцами и слегка подвигал, хруст сломанных костей был слышен явно.
Кроме всего прочего, пострадавшая потеряла значительное количество крови из носа и рта. Пол вокруг был скользким от крови. Возле ее головы, лежащей на полу, тоже образовалась лужица крови, однако объем кровопотери, как быстро прикинул в уме Майк, не мог, вероятно, послужить причиной смерти. Вместе с тем сотрясение мозга и шок от удара головой о твердый каменный пол при той скорости, которая позволила ее телу свободно вылететь из самолета через разбитое окно кабины, вполне могли лишить ее жизни.
Более тщательное обследование с помощью стетоскопа не выявило никакого биения сердца, однако что-то в ощущении ее мышц и тот факт, что кровь из ноздрей все еще была ярко-красного цвета, убедили Майка в том, что какая-то искорка жизни все еще теплилась в ее тела.
— Я думаю, эта девушка еще жива! — крикнул он главному медику аэропорта, который руководил по радио эвакуацией пострадавших на поджидавших машинах скорой помощи. — Что-нибудь слышно об этой бригаде реаниматоров?
— Их вертолет сейчас производит посадку прямо у здания, — раздался незнакомый голос. Майк обернулся и увидел человека с фотокамерой и вспышкой, который, стоя у страхового киоска, наводил свой объектив на изуродованное лицо девушки и на склонившегося над ней Майка. Вспышка света почти ослепила Майка, Возмущенный бездушием такого поступка, он попытался было подняться, чтобы отшвырнуть назойливого фотографа, но тут же опустился опять, подумав о том, что девушка остро нуждается в его помощи и ее еще можно спасти.
Ему не надо было объяснять, что означает система Военного обеспечения безопасности и транспорта. Она действовала с 1970 года. Система предоставляла квалифицированную помощь военных медиков при проведении гражданских спасательных операций в радиусе ста миль от армейских баз. Он неоднократно наблюдал за действиями бригад с близлежащей военно-воздушной базы Андрюс, а их большие вертолеты стали привычным явлением вокруг Вашингтона.
— Как вас зовут, доктор? — спросил репортер, но Майк проигнорировал его вопрос, так как прислушивался к голосу врача аэропорта.
— Они уже идут с респиратором и стимулятором сердца, — крикнул доктор Сматерс. — Вы лучше летите с ними в больницу, доктор Кернз. Что там с мисс Толман?
— Она мертва.
— Захватите ее тело тоже на вертолет и отвезите в морг, пожалуйста. ФБР уже замучило меня просьбами вывезти ее отсюда.
Коренастый сержант военно-воздушных сил в спецодежде уже бежал к Майку. Майк достал скальпель из набора первой помощи при трахеотомии, который он всегда носил в своем саквояже. Спасатель толкал перед собой носилки на колесах, используемые при такого рода операциях, на которых были закреплены респиратор и дефибриляторный кардиостимулятор. За ним спешил капрал, который нес другие инструменты, однако их опередила телевизионная съемочная группа, привлеченная переговорами врачей. Находясь на расстоянии в десять ярдов, оператор включил мощные осветительные приборы, которые заставили Майка зажмуриться.
— Вы просто банда проклятых вурдалаков, — выругался он. — Однако оставьте свет. Мне надо провести небольшую операцию, и, ради Бога, уберитесь с дороги.