— это взаимосвязьмежду окружающимСелену светоми исчезновениемболи. Утромследующегодня он встречалее с шоколадкой.Просто так, натот случай,если она сноварешит забратьего боль.
— Этомне? — Она посмотрелана шоколадкузадумчиво, ив задумчивостиэтой Арсениюпочудиласьтревога. —Нежно-голубоесвечение вокругСелены полыхнулоультрамарином.Может, полыхнуло,а может, Арсениюпросто показалосьиз-за набирающейсилу боли.
—Чтобысахар не падал.— Он попыталсяулыбнуться,левый угол ртабеспомощнодернулся, превращаяулыбку в уродливуюгримасу.
— Онпадает не «до»,а «после». —Селена приселана край больничнойкойки, по-ученическисложила ладонинаколенках. — Каксамочувствие?
—Послевчерашнего,— Арсений запнулся,— после того,что ты сделала,мне стало легче.
— Этостранно. — Оназаправила заухо длиннуючелку и посмотрелана Арсениясияющими глазами.— Ядумала, этопрошло и большене вернется.Я вчера дажене надеялась...просто хотелапомочь.
— Тыпомогла. Таблеткине помогли, аты помогла. —Арсений замолчал,не решаясьпопросить оглавном, о том,ради чего выложилна тумбочкушоколадку.
— Еслихочешь, я могупопробоватьеще раз.
—Попробуй,пожалуйста.
…Бесконечнаячереда дней.Потерявшиесчет шоколадки.Бледно-голубое,перетекающеев фиолетовое.Первые по-детскинеуклюжие шаги.Улыбка, все ещекривоватая,но уже похожаяна человеческую.И разговоры,долгие, потаенные,про то, что нерассказатьдаже лучшемудругу Лысому,про разноцветныеауры и дымно-серыетени, про утраченнуюи вновь обретеннуюСеленой способностьк целительству,про их общиемаленькие тайныи победы.
Наверное,Арсений бывлюбился. Даженавернякавлюбился,если бы однаждыне выглянулвечером вокно.Селена дажене шла, а летелак ожидающемуее мужчине.Арсений не могвидеть их лица,но по окружающемуэтих двоихзолотому свечениюкак-то сразупонял,чтовлюблятьсяв Селену бессмысленно,что вотэтотстатный, длинноволосыйщеголь, небрежноопирающийсяна черную трость,уже давно обошелего на виражахсудьбы. Нет,Арсений неревновал.Бессмысленноревновать ктакому, чтосияет ярчезолота. Простостакан, которыйон пыталсяудержатьпарализованнойрукой, вдругухнул на пол,разлетаясьна мелкие осколки.
* ****
Стем, что у Селеныесть муж и маленькаядочь, Арсенийсмирился довольнобыстро, и также быстро еголюбовь трансформироваласьв другое, по-родственномусветлое и теплое,чувство. Селенастала частьюего зановоотстраиваемогомира, оченьбольшой частью.Наверное, поэтомув день выпискиАрсений нервничал.
Онеще не выздоровелокончательно,впереди былидолгие курсыреабилитациии борьбы завозможностьвернуться кпрежней, докоматозной,жизни. Арсенийстрашился того,что ждало егоза больничнымистенами, но ещебольше боялсятого, что происходилос ним самим.
Кразноцветнымаурам, окружающимлюдей ипредметы,он привык довольнобыстро, они немешали ему ввосприятиимира. Маленькаядополнительнаяопция, в принципе,ненужная, нои не обременительнаяи уж тем болеене страшная.Но из пограничногомира он, оказывается,прихватил иеще одну, ужене такую безобидную,способность...
Этогопациента Арсенийпомнил с тогосамого дня, каквыбрался изинвалидногокресла, научилсяпользоватьсякостылями иначал выходитьв общий коридор.Невысокийстаричок винтеллигентныхочочках,саккуратнойбородкой инепременнообернутой впожелтевшуюгазету книгой.Про себя Арсенийназывал егопрофессором.Аура у профессорабыла землисто-серой,нездоровой.Она вспыхивалажизнерадостнымзеленым, лишькогда старикраскрывал своюкнигу и погружалсяв чтение.
Профессорпришел к Арсениюза два дня довыписки, вошелбез стука, уселсяна стул у окна,посмотрелвиновато ипросительно.
—Здравствуйте,молодой человек!— У него оказалсязычный, никакне вяжущийсяс тщедушнымтелом голос.— Прошу прощения,что вынужденвас побеспокоить,но ситуациясложилась такимобразом, чтообратитьсямне больше нек кому.
Арсенийуже хотел былосказать, чтоперсонал вбольницеответственныйи любезный илюбую просьбупациента выполнитс удовольствием.Хотел, но несказал — отвлексяна одну маленькуюстранность.У профессоране было ауры.Ни землисто-серой,ни ярко-зеленой— никакой! Задни, проведенныев реабилитационномцентре, Арсенийвстречал лишьодного человекабез ауры. Этотчеловек каждоеутро таращилсяна него из зеркала,нервно улыбалсякривоватойулыбкой, близорукощурил синиеглаза. В томрадужном мире,который кто-тоналожил на егопривычно-унылыймир, подсветкине было толькоу него самого.
— Делов книге. — Визитернервно пригладилредкие волосы.А вот и втораястранность:книги, с которойпрофессорникогда нерасставался,на сей раз сним не было. —Ах, проститеменя великодушно!Забыл представиться!— Он церемоннопривстал состула. — МережкоЭммануил Яковлевич,с позволениясказать, коллекционер.
—Оченьприятно. — Сказатьпо правде, впроисходящемне было ничегоприятного. Нисветский тон,ни добродушноелицо профессоране могли избавитьАрсения отгнетущего,вгрызающегосяв позвоночникчувства неправильности.
— Делов книге, — повторилпрофессор ирастеряннопосмотрел насвои ладони.— Редкая вещь,я бы даже сказал,уникальная— «Выпискановых заповедей»Иона Схоластикатысяча восемьсотсемьдесяттретьего года!Вы представляете,молодой человек?
—Честноговоря, не очень.— Арсений пожалплечами. — Редкая,наверное, книга?
—Редчайшая,уникальнейшаяи очень дорогая.— Старик огляделся,словно в палатеих могли подслушать.— Я уже нашелпокупателя,но все никакне решалсярасстатьсясо своим сокровищем,все тянул имедлил, старыйдурак. И ведьпокупатель
достойнейший— коллекционер,настоящийценитель. Дане из тех, чтокупят шедевр,а потом всюжизнь держатв банковскойячейке за семьюпечатями. Скнигами такнельзя, книгамчеловеческиеруки нужны. Вызнаете, молодойчеловек, — профессорподался вперед,поманил Арсенияпальцем, — яведь толькосейчас понял,каким чудовищнымэгоистом был,потому что...
Договоритьон не успел,дверь в палатураспахнулась,впуская внутрьпостовую медсеструАльбину Ивановну,женщину в равноймере добруюи хамоватую.
—Душно-токак! — Она окинулапалату зоркимоком. Под еестрогим взглядомпрофессорвтянул головув плечи и, вскочивсо стула, бочкомпротиснулсяв полуоткрытуюдверь. — Гуляев,что стоишь? Ану, марш напроцедуры! Зовуего, зову! — АльбинаИвановна обмахнуласьпапкой с листаминазначенийи добавила ужеспокойнее: —Батареи кочегарятпочем зря. Окнооткрой передвыходом, пустьпроветритсяхоть немного.
Путьк процедурномукабинету лежалмимо палатыпрофессора.Арсений подумал,что как-то бестолковооборвался ихстранный разговор,уже намерилсябыло войти,когда дверьпалаты открыласьсама. Санитаркатетя Люба, маленькаяи верткая, бормочачто-то себе поднос, бухнулапрямо под ногиАрсению сначаламешок с грязнымпостельнымбельем, а следомведро с водойи швабру. Передтем как дверьв палату захлопнулась,он успел разглядетьсидящего нанезаправленнойбольничнойкойке профессора.Старик поймалего взгляд,виновато улыбнулся.Нет, определеннонужно зайтипоговорить.
Арсенийуже взялся задверную ручку,когда тетяЛюба, громыхнувведром, поинтересовалась:
— Кудасобрался, хлопец?
—Туда.
— Ачто тебе тамделать? — ТетяЛюба посмотрелана него снизувверх, нахмурилась.
—Поговоритьхотел. — Не отпускаяручку, Арсенийоперся плечомо дверной косяк.— А что — нельзя?
—Нельзя.— В голосе санитаркипослышалиськакие-то странныенотки, а еекоричневаяаура слегкапотемнела. —Ты не знаешь,что ли? — спросилаона шепотоми, не дожидаясьответа, продолжила:— Умер он, пациент-то.Сегодня утромпреставился.Постовая заглянула,а он лежит посередьпалаты уженеживой.
—Глупости,— Арсений мотнулголовой и толкнулдверь. — Вы что-топугаете, потомучто я толькочто... — Договоритьон так и не смог— палата былапуста...
—Глупости— это то, что ятебе врачебныетайны рассказываю,— обиделасьтетя Люба, — ав человеческойсмерти, милыймой, нет никакойглупости. Онстарый уже был,да и больнойнасквозь. И такчудо, что протянултак долго.
— Кто?— спросил Арсений,растеряннооглядываяпалату.
— ТакМережко этот,который преставился.Жалко мне его,одинокий онбыл, лечилсяу нас уже разшесть, наверное,и ни разу к немуникто не наведался.Это ж развехорошо, когдавот так-то? —Тетя Любаперекрестилась,сказала, ни ккому конкретноне обращаясь:— Кто хоронить-тобудет? — А потом,точно опомнившись,добавила: — Шелбы ты, хлопец,куда шел. Чегоуж теперича?..Ему теперичаразговоры твоибез надобности...
Ох,как тетя Любаоказалась неправа — покойныйЭммануил ЯковлевичМережко жаждалобщения! Онпришел в палатук Арсению ночью,присел наоблюбованныйеще днем стул,деликатнооткашлялся,дожидаясь, покак собеседникувернется дарречи.
—Покорнейшепрошу меняпростить, —сказал он виноватои, сдернув сноса очки, принялсяпротирать ихкраем больничнойпижамы. — Я исам, знаете ли,не сразу понял,что происходит...в первый разсо мной такое...
— Что— в первый раз?— От страхаголос сделалсясиплым и едваразличимым,но профессорпрекраснорасслышал.
— Опытвнетелесногосуществования.Очень любопытно,доложу я вам,но есть некоторыесложностикоммуникации.Это простосчастье, чтоя нашел вас,молодой человек.
—Меня?— Арсений едваудержался,чтобы не последоватьпримеру тетиЛюбы и не перекреститься.
— Надодумать, чтолюдей со способностямимедиумов нетак и много, амне посчастливилосьповстречатьсяс вами буквальносразу послесмерти. Думаю,это большаяудача.
— Яне медиум. —Все-таки Арсенийперекрестилсяи даже молитвусотворил, путаясьв словах, заикаясь,глотая окончания.
Ночнойгость терпеливождал, а когдаАрсений закончил,самым светскимтоном продолжилпрерванныйразговор:
—Собственноговоря, еслибы не книга, ябы не стал вастревожить,молодой человек.Но ситуациябезвыходная,я к физическомумиру отнынеотношение имеюлишь косвенное,а с книгой нужночто-то делать.
— Что?— спросил Арсений.Он вообще ничегоне понимал,происходящееказалось дурнымсном, настолькостранным инелепым, чтодаже испугатьсякак следуетне получалось.Он медиум! Смех,да и только...
— Явам уже говорил,что есть человек,готовый еекупить! — сообщилпрофессор. —Я понимаю, чтопри жизни непродал бы ееникогда, нотеперь ей простонеобходимхороший хозяин.Если бы вы неотказалисьмне помочь,если бы выступилипосредникомв этой сделке,уверяю вас,внакладе никтобы не остался.Книга стоитвосемьдесяттысяч долларов,и это по самымскромным прикидкам.
— Вамнужны деньги?
—Мне?!Бог с вами, молодойчеловек! Мнеуже ничего ненужно, я хочутолько одного,чтобы моя книгапопала в хорошиеруки.
— Аденьги? — спросилАрсений.
— Аденьги оставьтесебе. Вы молоды,полны планов.Для восстановлениясил и здоровьявам понадобитсякачественнаямедицинскаяпомощь, а этопо нынешнимвременам весьмазатратно. Ну,что скажете?— Старик подалсявперед, заглянулАрсению в глаза.— Соглашайтесь,сделка обоюдовыгодная.
Да,сделка былаобоюдовыгодная,потому чтоденьги Арсениюбыли нужны, каквоздух. Егопребываниев этом супероснащенноми суперэлитномреабилитационномцентре оплачивалкакой-тонаучно-исследовательскийинститут, нодолго ли продлитсяспонсорскаяпомощь, Арсений