Норманн вполне осознавал собственную беспомощность в этом мире. Крепкие бицепсы, отработанный удар и оружие здесь не помогут. Надо знать жизненные традиции и обычаи – что можно, а чего нельзя. Иосиф с Серафимом абсолютно правы со своими предупреждениями. Но жизнь сложилась иначе. Избежав в свое время тюрьмы, он не собирался становиться добровольным затворником. Не хотел быть послушным исполнителем воли Криса и уходить в портал не собирался. Если нет шанса вернуться обратно, то какой смысл бросаться в полную неизвестность. Судно ткнулось в обрывчик, два корабела подхватили швартовы и набросили их на вкопанные столбики. Несколько человек устало вышли на берег и начали заниматься костром, остальные принялись укладывать весла и прочее имущество, готовя корабль к стоянке. Капитан вытащил на палубу рулевое весло и грузно спрыгнул на землю, немного потоптался, разминая ноги, и пошел к Норманну.
– Bra dag! – крикнул капитан и в приветствии поднял руку.
Норманн поднял руку для ответного приветствия. Но что сказать? Он же не знает ни одного иностранного языка, кроме нескольких норвежских слов. Из кустов ударил залп лучников, затем еще и еще, корабелы недоуменно поворачивались и падали, сраженные расстрелом практически в упор.
– Хватит! – возмущенно крикнул Норманн.
Новики с гиком и свистом выскочили из-за кустов и бросились с топорами добивать раненых.
– Поговорил, мать вашу!
Что сделано, того уже не вернуть, надо было за спину посмотреть, молодежь не только топоры подхватила, даже броню надела. Как ни крути, а в убийстве корабелов виноват он сам, прежде стоило пояснить свои намерения. Новики тихо сидели в засаде, а поднятую руку приняли за сигнал начать атаку. Спешился и запрыгнул на корабль, осмотрелся и поднялся на крышу кормовой надстройки, где совсем недавно стоял капитан с рулевым веслом. Отсюда суденышко показалось совсем крошечным, по длине не больше катеров в питерском яхт-клубе, разве что заметно шире. Зашел в надстройку. Теснотища! Вроде снаружи три метра в длину и шесть в ширину, а изнутри негде повернуться. Два обычных окна вперед, два назад, вместо стекол вставлена слюда. Высота каюты метра полтора, хоть на четвереньки становись! Стол, стулья, кровать и несколько сундуков, ага, и двери на оба борта, помещение разделено на три части, отсюда и теснота.
– Эй! Кто-нибудь! – крикнул на палубу. – Принесите ключи!
– Вот, держи, боярин!
Почти тотчас вбежал новик и положил на стол связку ключей, два перстня, медальон на толстой цепи и пояс. Первым делом Норманн открыл правую дверь, за которой оказалась заполненная продуктами кладовая. За левой дверью ряды сундуков, причем в два яруса. Открыл, ближайший заполнен деньгами, в многочисленных ячейках ровными рядами лежали серебряные монеты. Аккуратистом был хозяин этого корабля, разделено по номиналу и по странам. Если сравнить добычу в замке и на корабле, то местный барон, несомненно, был нищим. Следующий сундук оказался с золотыми монетками, немного, не более сотни. Норманн закрыл, опустил крышку и задумался: денег у хозяина, безусловно, много, а суденышко одно. Почему? Или кораблики очень дорогие, или есть неизвестные препоны, которые заставляют ограничивать свой флот. Еще один вопрос, на который надо найти ответ.
Два сундука заполнены под завязку знакомыми прутками серебра, в одном сиротливо лежали четыре золотых брусочка. В остальных ткани, шелк различных цветов, выделка от тонкого, почти прозрачного, до толстого для камзолов и накидок. Это пригодится, Норманн уже оценил преимущество шелкового белья – и гигиенично, и удобно. Парчу и бархат пустит на продажу, а батист пойдет на личные нужды. Те же кровати под балдахином, казалось бы, мода древнего времени, а на самом деле элементарная защита от комаров. В последнем сундуке лежали свернутые в рулончики листочки бумаги, явно не любовные записки. Сундуки в жилой части каюты заполнены бытовыми вещами, одеждой, обувью, канцелярскими принадлежностями и прочей мелочью. Обнаружились две карты, одна на всю Балтику, включая Новгород, на другой – западная Европа от Норвегии до Гибралтара.
Тщательно все запер и пошел в носовой кубрик – вход через обычный люк, каким прикрывают погреб в доме. А дальше! Да у капитана настоящие хоромы! Четырехэтажные нары, где не то что сесть, на бок не повернуться! Во всех мыслимых и немыслимых местах разложены бухты троса, парусина, блоки и прочие такелажные премудрости. Уже собираясь выходить, остановился и снова осмотрел кубрик – печки-то нет. Да кто по доброй воле пойдет в моряки с такими условиями жизни?!
– Боярин! – На палубе встретил довольный новик. – Мы трюм открыли, посмотри на добычу!
Трюмный люк смех – метр на полтора, закрывался досками и парусиной с брусками на клиньях. Спрыгнул вниз и наклонился, чтобы понять, что это за груз – серые двухмиллиметровые листы в аккуратной деревянной обрешетке. По виду вроде свинец, но почему в листах? В кормовой части трюма поверх груза на парусине уложены рулоны льняной ткани. Прошел вперед, там свалены грудой бесформенные свинцовые лепешки.
– Поздравляю с трофеем! – В трюм спрыгнул Шушун. – Будет тебе кровля на замок. – Ткнул сапогом в стопки серого металла.
Точно! Он же где-то читал, что в стародавние времена в Европе дома крыли свинцом. Богатеи и церковники вообще использовали медь, а медные монеты меняли на серебро по весу, а не по номиналу.
– Пригнал корабль?
– А то! Все полезное собрал, не пропадать же добру.
– Пошли, покажешь.
Предчувствуя очередной сюрприз, Норманн выбрался на палубу. Так и есть, у борта стоял пяток рыболовецких баркасов, два из которых оказались загружены сетями, переметами и домашней утварью. Третий грузно осел под тяжестью кузнечного оборудования.
– Ты и кузницу вычистил?
– А как же, кузнецов в Новгороде набрал, а кузница при замке только одна.
– Сети зачем? Они же для трески, в Онеге такой рыбы нет.
– Велика беда, кухтыли с поплавками перевяжем под лосося и форель, вот и вся недолга.
– Дойдут ли до Ладоги?
– Да ты внимательней посмотри! Это же карфи! Не знаю как у вас на севере, а здесь свеи и датчане в каботаж только на таких ходят!
Что такое карфи, Норманн не имел ни малейшего понятия, присмотрелся к баркасам и понял изюминку. Корпус с носа и кормы примерно на треть длины закрыт палубой, что увеличивает мореходность по сравнению с теми же драккарами.
– Как мы с таким флотом пойдем? Нам до ледостава успеть надо.
Норманн привел свой последний аргумент, уж очень не хотелось подчистую грабить селян.
– Не беда! – отмахнулся Шушун. – Неяда поставим во главе и отправим в Аренсбург.
– Где этот Аренсбург?
– Твои бывшие сородичи его стороной обходят. Там замок крепкий на реке Аренс, да рыцарь де Сагуа за порядком следит.
– Пусть будет Аренсбург. Остается вопрос: где набрать людей?
– Здесь и возьмем, сколько надо или сколько сможем разместить. Нерль со своими воинами старшим пойдет.
– Нам до Любека еще два дня топать! Да обратно до этого Аренсбурга незнамо сколько!
– Обратно? За пять дней дойдем, ну шесть, если на веслах. Тебе какая разница, где людей брать? Если надо, то купи в Любеке.
– Как это купи? – не понял Норманн.
– Бароны учат своих крестьян воинскому ремеслу, затем продают на рынке как скотину.
Идея понравилась. Руслан не раз слышал разговоры о дисциплине и порядке среди немецких солдат, правда, еще в той, уже нереальной в нынешней ситуации жизни. Осталось одно но…
– Я тебя понял, тем не менее нам еще надо добраться до Любека.
– Добежим, здесь осталось пути на полтора дня.
– Как это мы добежим, если половина дружины уйдет в твой Аренбург?
– Город называется Аренсбург. Видишь, ветер начал дуть порывисто, завтра к утру стихнет и повернется на северный.
– Когда уходим?
– До вечера подождем, новый ветер должен сгладить старую волну. За пару часов до захода все вместе выйдем.
– Ты уверен в этом де Сагуа? Не побьют наших ребят в той реке?
– Он, конечно, бражник известный, но за порядком строго следит.
В душе Норманн согласился. Он строит свое будущее, набирает людей и должен позаботиться о благополучии новоселов. Вселенской справедливости нет, не было и не будет, филантропия в первую очередь аукнется ему самому. И еще, да, он чуть было не упустил важный момент. Любой автовладелец всегда отличит свою машину среди других той же марки и цвета. Есть множество мелких различий, незаметных постороннему человеку, и машину соседа узнает, а тут целый корабль, да еще «ручной» сборки.
– Мы упускаем важный момент, наш трофей в этом Аренсбурге могут опознать другие торговцы.
– Догадался-таки! – усмехнулся Шушун. – Любой корабел с первого взгляда скажет, в каком городе построено судно да каким мастером.
– Вот видишь! А сам на смерть посылаешь людей, их же на рее повесят за воровство.
– Не только догадался, но и доски прихватил и за плотниками послал.
– Доски-то зачем? Или заранее знал о подходе ганзейца?
– Готовый материал всегда пригодится. На этом в носу поставим рандом и сменим ограждение надстройки.
– Что такое рандом?
– Маленькая будочка с дверью, ставится над люком в кубрик. Корабелам суше станет, а то порой при дожде на голову капает.
– С другим судном что сделаешь?
– Ничего, он не ганзейский и не готландский, местный барон для своих нужд использовал.
– Возьми ключи, надо в драккары деньги перенести, золото и серебро оставь, дома в чеканку пустим.
– Что еще там нашел?
– Ткани, шелк, парча, тафта, бархат. Это дома пригодится.
– Не жадничай! В Любеке оптом продай, пятикратную от Новгорода цену возьмешь. Я покажу, куда везти.
Погрузка началась с утра, из замка свозили тюки и сундуки, приехал давешний кузнец со своим имуществом и семейством. Среди сидящих на телеге домочадцев Норманн увидел девицу, с которой провел несколько страстных часов в хозяйской постели. Дочь кузнеца? Какая разница, в двадцать первом веке сословные ступеньки важны только для параноиков и шизофреников. Помаленьку приезжали и другие селяне, женщины привели нескольких новиков, которых взяли без лишних разговоров. Мать отдает сына не от хорошей жизни. Когда пригнали пяток статных лошадок, Норманн возмутился и потребовал Шушуна.
– Ты что придумал! По-твоему, я буду скакать на лошади по лесам и болотам?
– Не спеши, боярин, жизнь сама подскажет, где скакать. Тебе нельзя без хороших лошадей, положение обязывает.
– Ну да! Гостей созову и начну конюшней хвастаться!
– Таких и показать не грех, и подарить другим в радость. А продать, так денег много дадут, испанские красавцы в большой цене.
– Уговорил!
Норманн махнул рукой и уехал в замок, который и замком назвать язык не поворачивался. Везде суета, слуги напоминали перепуганных кур, метались между домом и хозяйственными постройками, разве что не хлопая крыльями. И тут Норманн увидел псарню, где сидел десяток здоровенных рыжих псин. Спешился и подошел поближе: то, что надо, сразу видно, что не пустобрехи. Внимательный настороженный взгляд, молодь заранее оскалилась, предупреждая о своем праве на эту территорию.
– Собак зачем привез? – накинулся Шушун. – Этого добра и в Новгороде задаром до отказа.
– Ты посмотри на этих красавцев! Не каждый волк им в размер.
– Что удумал? Сразу говори, времени нет бестолково стоять.