Многоразныхисторийбылосвязаносблиндажамииземлянками
Сталинграда. И рассказ о том, как втрубу,вкоторойжилродимцевский
штаб, вдруг хлынула вода и вся канцелярия выплыла на берег, ишутникина
карте отметили место впадения родимцевского штаба вВолгу.Ирассказо
том, как вышибло знаменитые двери в блиндаже у Батюка. Ирассказотом,
как Жолудева на тракторном заводе засыпало вместе со штабом в блиндаже.
Сталинградский береговой откос, часто и плотноначиненныйблиндажами,
напоминал Крымову огромный военный корабль, - по одному бортуеголежала
Волга, по другому - плотная стена неприятельского огня.
Крымов имел поручение политуправления разобрать склоку, возникшую между
командиром и комиссаром стрелкового полка в дивизии Родимцева.
ОтправляяськРодимцеву,онсобиралсясделатьдокладштабным
командирам, а затем разобрать и кляузное дело.
Посыльный из политотдела армии подвел егоккаменномуустьюширокой
трубы,вкоторойразместилсяродимцевскийштаб.Часовойдоложило
батальонном комиссаре из штаба фронта, и чей-то толстый голос произнес:
- Зови его сюда, а то, верно, с непривычки в штаны наложил.
Крымов зашел под низкий своди,чувствуянасебевзглядыштабных,
представилсяполнотеломуполковомукомиссарувсолдатскомватнике,
сидевшему на консервном ящике.
- А, очень приятно, доклад послушать - дело хорошее, - сказалполковой
комиссар. - А то слышали, что и Мануильский и еще кое-кто налевыйберег
приехали, а к нам в Сталинград не соберутся.
- У меня, кроме того, есть поручение от начальникаполитуправления,-
сказал Крымов, - разобратьделомеждукомандиромстрелковогополкаи
комиссаром.
- Было у нас такое дело, - ответил комиссар. - Вчера его разобрали:на
командный пункт полка попала тонная бомба, убито восемнадцатьчеловек,в
том числе командир полка и комиссар.
Он проговорил с доверительной простотой:
- Все у них как-то наоборот было, и внешностьдаже:командирчеловек
простой, крестьянский сын, а комиссар перчатки носил,кольцонапальце.
Теперь лежат оба рядом.
Какчеловек,умеющийуправлятьсвоимичужимнастроением,ане
подчиняться настроению, он, резко изменив тон, веселым голосом сказал:
- Когда дивизия наша под Котлубанью стояла, пришлось мне везти к фронту
на своей машинемосковскогодокладчика,ПавлаФедоровичаЮдина.Член
Военного совета мне сказал: "Волос потеряет, голову тебе снесу".Намаялся
я с ним. Чуть самолет - сразу в кювет пикировали.Берег.Неохотаголову
терять. Но и товарищ Юдин берегся, проявлял инициативу.
Люди, прислушивающиеся к их разговору,посмеивались,иКрымоввновь
ощутил раздражавший его тон снисходительной насмешливости.
ОбычноуКрымоваскладывалисьхорошиеотношениясостроевыми
командирами, вполне сносныесоштабными,араздраженныеиневсегда
искренние со своим жебратомполитическимиработниками.
Вотисейчас
комиссардивизиираздражалего:безгодунеделянафронте,а
представляется ветераном, наверное, и в партию перед войной вступил, ауж
Энгельс его не устраивает.
Но, видимо, и Крымов чем-то раздражал комиссара дивизии.
Это ощущение не оставило Крымова и когда адъютант устраивал ему ночлег,
и когда его поили чаем.
Почти в каждой воинской части естьсвойособый,отличныйотдругих
стиль отношений. В штабе родимцевской дивизиипостоянногордилисьсвоим
молодым генералом.
После того как Крымов закончил беседу, ему стали задавать вопросы.
Начальник штаба Бельский, сидевший подле Родимцева, спросил:
- Когда же, товарищ докладчик, союзники второй фронт откроют?
Комиссардивизии,полулежавшийнаузенькихнарах,прилепленныхк
каменной обшивке трубы, сел, разгреб руками сено и проговорил:
-Кудаспешить.Менябольшеинтересует,какнашекомандование
действовать собирается.
Крымов недовольно покосился на комиссара, сказал:
- Поскольку ваш комиссар так ставит вопрос, отвечать следует не мне,а
генералу.
Все поглядели на Родимцева, и он сказал:
- Высокому человеку здесь не разогнуться. Одно слово - труба. Оборона -
что ж, в ней нет высшей заслуги. А наступать из этойтрубынельзя.Рады
бы, да в трубе резервов не накопишь.
В это время зазвонил телефон. Родимцев взял трубку.
Все люди поглядели на него.
Положив трубку, РодимцевнагнулсякБельскомуинегромкопроизнес
несколько слов. Тот потянулся к телефону,ноРодимцевположилрукуна
телефонный аппарат и сказал:
- К чему? Разве вам не слышно?
Многое было слышно под каменными сводами штольни, освещенноймерцающим
дымным светомламп,сделанныхизснарядныхгильз.Частыепулеметные
очереди грохотали над головой сидевших, как тележкинамосту.Времяот
времени ударяли разрывы ручных гранат. Звуки втруберезонировалиочень
гулко.
Родимцев подзывал к себе то одного, то другого сотрудника штаба,вновь
поднес к уху нетерпеливую телефонную трубку.
На мгновенье он поймал взгляд сидевшегонеподалекуКрымоваи,мило,
по-домашнему улыбнувшись, сказал ему:
- Разгулялася волжская погода, товарищ докладчик.
А телефон уж звонил непрерывно. ПрислушиваяськразговоруРодимцева,
Крымов примерно понимал, что происходило. Заместителькомандирадивизии,
молодой полковник Борисов, подошел к генералу и, склонившисьнадящиком,
на котором был разложен план Сталинграда, картинно,резкопровелжирную
синюю черту по перпендикуляру, рассекающую до самой Волги красныйпунктир
советской обороны. Борисов выразительнопосмотрелнаРодимцеватемными
глазами. Родимцев вдруг встал, увидя идущего к нему из полумракачеловека
в плащ-палатке.
По походке и выражению лица подошедшегосразужеделалосьпонятным,
откуда он явился, - он был окутан невидимым раскаленным облаком, казалось,
чтоприбыстрыхдвиженияхнеплащ-палаткашуршит,апотрескивает
электричество, которым насыщен этот человек.