Говорили, что поегоповодубылсделанзапросизШвеции,-
президент Рузвельт просил о нем через шведского короля.
Полковникоднаждыотнесплиткушоколадабольномурусскомумайору
Никонову.Еговособомбаракеинтересовалибольше,всегорусские
военнопленные. Он пытался заводить с русскими разговор о немецкойтактике
и о причинах неудач первого года войны.
Он часто заговаривал с Ершовым и, глядя в умные, одновременно серьезные
ивеселыеглазарусскогомайора,забывал,чтототнепонимает
по-английски.
Ему казалось странным, как же не понимает егочеловекстакимумным
лицом, да еще не понимает разговора о предметах,которыесильноволнуют
обоих.
- Неужели вы ни черта не понимаете? - огорченно спрашивал он.
Ершов по-русски отвечал ему:
- Наш уважаемый сержант владел всеми языками, кроме иностранных.
Но все же на языке, состоящемизулыбок,взглядов,похлопыванийпо
спине и десятка-полутора исковерканныхрусских,немецких,английскихи
французских слов, разговаривалиотовариществе,сочувствии,помощи,о
любви к дому, женам, детям -лагерныерусскиелюдислюдьмидесятков
разноязычных национальностей.
"Камрад, гут, брот, зупэ, киндер, сигарет,арбайт"даещесдюжину
немецкихслов,рожденныхвлагерях:ревир,блокэльтерсте,капо,
фернихтунгслагер, аппель, аппельплац,вахраум,флюгпункт,лагершуце,-
хватало, чтобы выразить особо важное в простой и запутанной жизни лагерных
людей.
Былиирусскиеслова-ребята,табачок,товарищ,-которыми
пользовалисьзаключенныемногихнациональностей.Арусскоеслово
"доходяга", определявшее состояниеблизкогоксмертилагерника,стало
общим для всех, завоевало все 56 лагерных национальностей.
С набором в десяток-полторасловвеликийнемецкийнародвторгсяв
города и деревни, населенные великим русским народом, имиллионырусских
деревенских баб, стариков, детей и миллионынемецкихсолдатобъяснялись
словами - "матка, пан, руки виерх, курка, яйка, капут". Ничего доброгоиз
этого объяснения не получалось. Но великому немецкому народу хваталоэтих
слов для того дела, которое он совершал в России.
Но так же ничего хорошего не получалось из того, чтоЧернецовпытался
заговаривать с советскимивоеннопленными,-хотяонзадвадцатьлет
эмиграции не забыл русского языка, а превосходно владел русской речью.Он
не мог понять советских военнопленных, они чуждались его.
И так же не могли договориться советские военнопленные, - одни, готовые
умереть, нонеизменить,другие,помышлявшиевступитьвовласовские
войска. Чем больше говорили они и спорили, тем меньшепонималионидруг
друга. А потом уже они молчали, полные ненависти и презрения друг к другу.
В этом мычании немых и в речах слепых, в этомгустомсмешениилюдей,
объединенных ужасом, надеждой и горем,внепонимании,ненавистилюдей,
говорящихнаодномязыке,трагическивыражалосьодноизбедствий
двадцатого века.
6
В день, когда высыпал снег, вечерниеразговорырусскихвоеннопленных
были особенно печальны.
ДажеполковникЗлатокрылецибригадныйкомиссарОсипов,всегда
собранные, полные душевной силы, стали угрюмы и молчаливы.Тоскаподмяла
всех.
Артиллерист майор Кириллов сидел на нарах Мостовского, опустив плечи, и
тихонько покачивал головой. Казалось,нетолькотемныеглаза,новсе
огромное его тело было полно тоской.
Подобное выражение глаз бывает у безнадежных раковых больных, - глядя в
такие глаза, даже самые близкие люди,сострадая,думают:скорейбыты
умер.
Желтолицый и вездесущий Котиков, указывая на Кириллова, шепотомсказал
Осипову:
- Либо повесится, либо к власовцам метнется.
Мостовской, потирая седые щетинистые щеки, проговорил:
- Слушайте меня, казачки. А ведь, право, хорошо. Неужели непонимаете?
Каждый день жизни государства, созданного Лениным, невыносим дляфашизма.
У него нет выбора, - либо сожрать нас, уничтожить, либо самомупогибнуть.
Ведь в ненависти к нам фашизмапроверкаправильностиделаЛенина.Еще
одна, и нешуточная. Поймите вы, чем больше к нам ненавистьфашистов,тем
уверенней мы должны быть в своей правоте. И мы осилим.
Он резко повернулся к Кириллову, сказал:
- Ну что ж это вы, а? Помните у Горького, когда он ходилпотюремному
двору, какой-то грузин кричал: "Что ты ходишь таким курицам,ходыголова
вверх!"
Все рассмеялись.
- Верно, верно,давайтеголовывверх,-сказалМостовской.-Вы
подумайте,-огромное,великоеСоветскоегосударствозащищает
коммунистическую идею! Пусть Гитлер справится с ним исней.Сталинград
стоит, держится. Казалось иногда перед войной, - не слишком ликруто,не
слишком ли жестоко закрутили мы гайки?Ноуж,действительно,ислепым
теперь видно, - цель оправдала средства.
- Да, гайки подкрутили у нас крепко. Это вы верно сказали, - проговорил
Ершов.
- Мало подкрутили, - сказал генерал Гудзь. - Еще крепче надо бы,тогда
б до Волги не дошел.
- Не нам Сталина учить, - сказал Осипов.
- Ну вот, - сказал Мостовской. - А если погибнуть придется в тюрьмахи
шахтах сырых, тут уж ничего не попишешь. Не об этом нам надо думать.
- А о чем? - громко спросил Ершов.
Сидевшие переглянулись, оглянулись, помолчали.
- Эх, Кириллов, Кириллов, -сказалвдругЕршов.-Вернонашотец
сказал: мы радоваться должны, что фашисты нас ненавидят. Мы их,онинас.
Понимаешь? А ты подумай, - попасть к своим в лагерь, свой к своим. Вот где
беда. А тут что! Мы люди крепкие, еще дадим немцу жизни.
7
Весь день у командования 62-й армии не было связи с частями.