Мотоциклисты, конечно, так сделать не могли, и перед ними стала дилемма: либо остановиться, либо сломя голову ринуться в темноту. Я надеялся, что они сделают правильный выбор и не станут подвергать себя опасности. Предполагалось, что радиоимпульс, взорвавший бомбы, одновременно откроет задние дверцы моего трейлера и опустит пандус. Все это прекрасно работало во время испытаний, оставалось надеяться, что не подведет и сейчас. Я попытался оценить расстояние по времени движения в аллее, но, видимо, неудачно. Передние колеса автомобиля буквально врезались в пандус, и броневик скорее впрыгнул, чем вкатился внутрь фургона. Меня сплющило, ударило, и я вывалился из кабины, отскочил от борта и выпал наружу.
Из=за абсолютной темноты от дымовых бомб и сотрясения моих мозгов чуть не погибла вся операция. Я ощупывал стену, пытаясь сориентироваться, и терял драгоценные секунды. Прошло время, пока я в конце концов не наткнулся на заднюю дверь. Послышались голоса охранников, бегающих взад и вперед в дыму. Они услышали шум от удара, и мне, чтобы сбить их с толку, пришлось выбросить еще две газовые бомбы.
Когда я добрался до кабины и завел фургон, дым начал рассеиваться, и через несколько футов я выскочил на солнечный свет. Недалеко впереди аллея вливалась в центральную улицу, на которой стояли две полицейские машины. Достигнув ее, я остановился и внимательно изучил обстановку. Никто не проявлял никакого интереса к фургону, видимо все следили за другим концом аллеи. Я выехал на улицу и покатил в сторону от магазина, который ограбил. Конечно, я проехал в этом направлении только несколько кварталов, затем свернул в боковую улицу. На следующем углу я повернул еще раз и направился к Морансу, месту моего последнего преступления. Холодный воздух, врывающийся через стекло, окончательно привел меня в чувство, и я начал насвистывать, ведя большой фургон по боковым дорогам.
У меня просто зудело выехать на проспект перед Морансом и взглянуть на весь их переполох. Но не стоило рисковать. Да и времени на это не было. Я аккуратно вел машину по разработанному маршруту, избегая улиц с большим движением. Через несколько минут я выехал на погрузочную площадку, расположенную на заднем дворе магазина. Здесь тоже чувствовалось небольшое возбуждение, но оно терялось в обычной деловой суете. Пока роботы, не занимавшиеся сплетнями, выполняли свою обычную работу, кучки водителей и продавцов тут и там обсуждали свои точки зрения на происшедшее. Все они были на столько увлечены беседой, что не обратили на меня никакого внимания. Я припарковал свою машину рядом с другим фургоном, выключил мотор и облегченно вздохнул.
Первая часть была закончена, но вторая была не менее важна. Я порылся в своем набрюшнике, где хранил некоторое снаряжение. Я всегда был с ним на работе, он был незаменим вот в таких ситуациях. Обычно я не доверял стимуляторам, но сейчас потрясение от удара было все еще довольно сильным. Две таблетки лимотена подействовали довольно быстро, шаг мой снова приобрел упругость, когда я пошел к задней дверце фургона.
Помощник водителя и охранники были все еще без сознания и будут пребывать в этом состоянии по крайней мере десять часов. Я отволок их в чистенький закуток в передней части фургона и принялся за работу. Поскольку, как мне было известно, броневик займет всю внутренность трейлера, я укрепил коробки на стенах, разукрашенные надписями "Моранс". Я аккуратно спер их заранее из склада магазина – это тоже было легко и прошло незамеченным. Опустив коробки, я приготовил их для упаковки. Пот лил с меня градом, пришлось снять рубашку.
Почти два часа я перекладывал деньги. Когда коробка заполнялась, я закреплял ее лентой. Приблизительно каждые десять минут я посматривал в глазок через дверь: снаружи все было спокойно. Полиция, конечно, закрыла город, и прочесывала его улица за улицей, высматривая автомобиль. Я был абсолютно уверен, что задний двор ограбленного магазина будет последним местом, куда они заглянут.
Вместе с коробками я прихватил со склада и отгрузочные талоны, и теперь лепил их по одному на коробку, вписывая в каждый разнообразные адреса и стоимость. Работа подходила к концу.
Почти стемнело, но как я знал, отдел погрузок работал и ночью. Мотор завелся с полоборота, я медленно выехал из ряда и стал аккуратно подавать к платформе. Выбрав относительно спокойный участок, я подвел трейлер вплотную к линии, отделяющей приемную площадку. Я не открывал заднюю дверь до тех пор, пока все рабочие не занялись своими делами и не отвернулись. Ведь даже самый тупой из них заинтересовался бы, почему из фургона выгружают собственные фирменные коробки магазина. В течении нескольких минут, произведя выгрузку и прикрыв коробки брезентом, я волновался, и только закончив разгрузку, я скинул его и стал курить.
Ждать пришлось недолго. Сигарета еще дымилась, когда рядом появился робот из отдела погрузки.
– Послушай! У М‑10, куда были загружены коробки, полетела тормозная лента. Позаботься о грузе.
В глазах робота мелькнуло чувство долга. Некоторые из этих моделей М‑типа относятся к работе с большой серьезностью. Я только успел отскочить, как из дверей показался М‑фургон. Быстрая суета сортировки и погрузки, и платформа начала пустеть. Закурив сигареты, я наблюдал, как мои коробки штемпелюются и грузятся на рейсовые фургоны и транспортеры. Все, что мне теперь оставалось сделать, это отвести свой трейлер на улицу и изменить внешность.
Садясь в трейлер, я в первый раз почувствовал, что что‑то идет не так. Я конечно, наблюдал за воротами, но близко к ним не подходил. Фургоны въезжали и отъезжали. И тут меня словно молотом ударило по голове. Большой красный междугородный трейлер только что выехал. Я слышал его рев, эхо которого смещалось вниз по улице. Затихая, он перешел в слабое ворчанье. Затем рев усилился и трейлер въехал обратно через вторые ворота. За этой стеной стояли ждали полицейские машины.
МЕНЯ ЖДАЛИ.
Они идут, чтобы схватить меня, они продумали все пути моего отхода и, наверное, блокировали их. Я должен соображать быстро и соображать правильно.
Существует только два варианта: через ворота и через магазин. Ворота слишком легко перекрыть, через них не прорваться, а в магазине должны быть другие выходы. Я должен выбрать этот вариант.
Хотя я пришел к такому выводу, но понимал, что другие должны мыслить точно так же, и двери, наверное, заблокированы. Возникло чувство страха, и это вконец мены разозлило. Мысль, что кто‑то предвосхитил мои действия, была для меня невыносима. Они должны были все предусмотреть, но я тоже должен им утереть нос на их деньги. У меня все еще оставалось в запасе несколько хитростей.
Во‑первых, сбить со следа. Я переключился на первую передачу и направил фургон в ворота.