Арман, вырванный из своих размышлений, поспешно открыл блокнот:
– Ну да, можно и так сказать… Вот только мы не можем отследить этого самого Дюнфора. Ложное имя, оплата международным переводом, доставка дивана на мебельный склад в Жанвилье на имя… – он сверился с блокнотом, – какого-то Писа… Короче, здесь тоже облом.
– «Peace»… – прокомментировал Мальваль, – это значит «мир»? Да он шутник…
– Обхохочешься, – бросил Камиль.
– А почему он использует иностранные имена? – спросил Луи. – Это как-то странно…
– По-моему, он просто сноб… – изрек Мальваль.
– Браво, Мальваль, вот уж бесценная улика, – улыбнулся Камиль. – Возьми на себя поиск всех снобов во Франции и проверь их алиби, идет?
Мальваль только отмахнулся.
– Что еще? – поторопил Камиль.
– О журнале, – продолжил Арман, – тут кое-что поинтересней. Ну, вроде бы… Это весенний номер «Gentlemen’s Quaterly», американского журнала мужской моды.
– Английского, – уточнил Луи.
Арман сверился с блокнотом:
– Точно, английского, ты прав.
– И… что тут «поинтересней»? – потерял терпение Камиль.
– Журнал продается в нескольких английских и американских книжных магазинах в Париже. Но их не так уж много. Я позвонил в два-три. И мне повезло: какой-то мужчина заказал старый номер, а именно мартовский, в «Bretano’s», на авеню Опера, около трех недель назад.
Арман снова погрузился в свои записи, явно желая во всех подробностях рассказать, как он обнаружил искомый след.
– Короче, Арман, короче… – бросил Камиль.
– Так я уже… Заказ был сделан мужчиной, продавщица совершенно уверена. Он приходил в субботу после полудня. А в этот день и в это время у них наплыв клиентов. Он заказал и оплатил наличными. Девушка не помнит его примет. Сказала только: «Мужчина». Он вернулся на следующей неделе, в тот же день и тот же час. Тот же результат. Девушка его не помнит.
– Хорошенькое дело… – заметил Мальваль.
– Содержимое чемодана тоже ничего не дает, – продолжал Арман. – Исследования продолжаются. Все вещи там – предметы роскоши, но все-таки довольно распространенные, и если не случайное везение…
Камиль вдруг вспомнил:
– Луи… как звали того типа?
Луи, который, казалось, следовал за мыслью Камиля с чутьем хорошей охотничьей собаки, тут же ответил:
– Эйналь. Жан. Никакого следа. Не числится ни в одной картотеке. Я сделал запрос… избавлю вас от деталей. Те Жаны Эйнали, которые были обнаружены, или не подходят по возрасту, или умерли, или пребывают в далеких краях, причем давно… Работа продолжается, но и с этой стороны надеяться особо не на что.
– Согласен, – сказал Камиль.
Итог был, конечно, удручающим, но один след оставался. Отсутствие улик, кропотливость подготовки были значимы и сами по себе являлись важной зацепкой. Камиль даже думал, что рано или поздно все это сойдется в некой сумеречной точке, и у него возникало чувство, что в отличие от других дел, контуры которых проступали медленно, словно на постепенно проявляющейся фотографии, данный случай совершенно иного рода. Все прояснится внезапно. Вопрос терпения и упорства.
– Луи, – продолжил он, – постарайся связать историю тех двух девушек из Курбевуа с третьей из Трамбле: в каких общих местах могли появляться, даже если не были знакомы, их контакты – вдруг обнаружатся общие знакомые, ну, сам понимаешь…
– Будет сделано, – кивнул Луи, пометив что-то у себя.
Все три блокнота захлопнулись одновременно.
– До завтра, – сказал Камиль.
Они покинули кабинет.
Луи вернулся через несколько секунд. Он принес кипу книг, которые ему пришлось просмотреть, и выложил ее на стол шефа.
– Обидно, а? – поинтересовался развеселившийся Камиль.
– Да. Очень. Такое элегантное решение…
Уже выходя, он обернулся к Камилю:
– Наше ремесло не больно-то романическое, наверное…
Камиль подумал: «И в самом деле».
Камиль яростно скомкал газету:
– Твою мать!
Потом разгладил мятые листы и дочитал заключительную часть статьи.
Однако можно поспорить, что, несмотря на удивительные совпадения, эта «романическая» гипотеза не вызовет спонтанного одобрения со стороны судьи Дешам, известной своим прагматизмом. На данный момент, и пока не будет доказано обратное, от майора Верховена ждут гипотез… менее фантастических.
– Судье тоже, – заверил Ле-Гуэн. – Она позвонила мне ни свет ни заря.
Камиль бросил на друга вопросительный взгляд.
– Она спокойна. Она и не такое видала. Она знает, что ты тут ни при чем. И все равно. Она как все. С такими штучками как ни старайся сохранить спокойствие, рано или поздно они выведут из себя.
Камиль прекрасно это знал. Перед тем как зайти к Ле-Гуэну, он заскочил к себе в кабинет. Полдюжины редакций, радиостанций и три телеканала уже запросили подтверждения информации, опубликованной в «Ле Матен». Поджидая начальника, Луи – прекрасный костюм из шелка-сырца, соответствующая рубашка, бледно-желтые носки – изображал из себя секретаря, нажимая на кнопки с чисто британской флегмой и откидывая со лба прядь – левой рукой – каждые двадцать секунд.
– Общий сбор! – скомандовал Камиль глухим голосом.
Через несколько секунд Мальваль и Арман появились в кабинете. У первого из кармана куртки торчал экземпляр дневного выпуска «Пари-тюрф», уже размеченный зеленой ручкой, второй держал в руке сложенный вчетверо желтый листок бумаги и карандаш с надписью «ИКЕА».