Елена Андреевна . Никаких мне псов не надо... Ступайте.
Федор Иванович . Слушаю... (Растроганный.)Тем не менее все-таки я тронут... Конечно, тронут... Да... (Нерешительно уходит.)
Елена Андреевна (одна) . Голова болит... Каждую ночь я вижу нехорошие сны и предчувствую что-то ужасное... Какая, однако, мерзость! Молодежь родилась и воспиталась вместе, друг с другом на «ты», всегда целуются; жить бы им в мире и в согласии, но, кажется, скоро все съедят друг друга... Леса спасает Леший, а людей некому спасать. (Идет к левой двери, но, увидев идущих навстречу Желтухина и Юлю, уходит в среднюю.)
8
Желтухин и Юля.
Юля . Как мы с тобой несчастны, Ленечка, ах, как несчастны!
Желтухин . Кто же уполномочивал тебя говорить с нею? Непрошеная сваха, баба! Ты мне все дело испортила! Она подумает, что я сам не умею говорить, и... и какое мещанство! Тысячу раз говорил я, что все это надо оставить. Ничего кроме унижения и этих всяких намеков, низостей, подлостей... Старик, вероятно, догадался, что я люблю ее, и уж эксплоатирует мое чувство! Хочет, чтобы я купил у него это имение.
Юля . А сколько он просит?
Желтухин . Тссс!.. Идут...
Входят из левой двери Серебряков, Орловский и Марья Васильевна; последняя читает на ходу брошюру.
9
Те же, Серебряков, Орловский и Марья Васильевна.
Орловский . Я и сам, душа моя, что-то не совсем здоров. Вот уж два дня голова болит и все тело ломит...
Серебряков . Где же остальные? Не люблю я этого дома. Какой-то лабиринт. Двадцать шесть громадных комнат, разбредутся все, и никого никогда не найдешь. (Звонит.)Пригласите сюда Егора Петровича и Елену Андреевну!
Желтухин . Юля, тебе нечего делать, поди поищи Егора Петровича и Елену Андреевну.
Юля уходит.
Серебряков . С нездоровьем еще можно мириться, куда ни шло, но чего я не могу переваривать, так это своего теперешнего настроения. У меня такое чувство, как будто я уже умер или с земли свалился на какую-то чужую планету.
Орловский . Оно с какой точки взглянуть...
Марья Васильевна (читая) . Дайте мне карандаша... Опять противоречие! Надо отметить.
Орловский . Извольте, ваше превосходительство! (Подает карандаш и целует руку.)
Входит Войницкий.
10
Те же, Войницкий, потом Елена Андреевна.
Войницкий . Я вам нужен?
Серебряков . Да, Жорж.
Войницкий . Что вам от меня угодно?
Серебряков . Вам... Что же ты сердишься?
Пауза
Если я в чем виноват перед тобой, то извини, пожалуйста...
Войницкий . Оставь этот тон... Приступим к делу... Что тебе нужно?
Входит Елена Андреевна.
Серебряков . Вот и Леночка... Садитесь, господа.
Пауза
Я пригласил вас, господа, чтобы объявить вам, что к нам едет ревизор. Впрочем, шутки в сторону. Дело серьезное. Я, господа, собрал вас, чтобы попросить у вас помощи и совета, и, зная всегдашнюю вашу любезность, надеюсь, что получу их. Человек я ученый, книжный и всегда был чужд практической жизни. Обойтись без указаний сведущих людей я не могу и прошу тебя, Иван Иваныч, вот вас, Леонид Степаныч, и тебя, Жорж... Дело в том, что manet omnes una nox, то есть все мы под богом ходим; я стар, болен и потому нахожу своевременным регулировать свои имущественные отношения постольку, поскольку они касаются моей семьи. Жизнь моя уже кончена, о себе я не думаю, но у меня молодая жена, дочь-девушка... Продолжать жить в деревне им невозможно.
Елена Андреевна . Мне все равно.
Серебряков . Мы для деревни не созданы. Жить же в городе на те средства, какие мы получаем с этого именья, невозможно. Третьего дня я продал на четыре тысячи лесу, но это мера экстраординарная, которою нельзя пользоваться ежегодно. Нужно изыскать такие меры, которые гарантировали бы нам постоянную, более или менее определенную цифру дохода. Я придумал одну такую меру и имею честь предложить ее на ваше обсуждение. Минуя детали, изложу ее в общих чертах. Наше имение дает в среднем размере не более двух процентов. Я предлагаю продать его. Если вырученные деньги мы обратим в процентные бумаги, то будем получать от четырех до пяти процентов. Я думаю, что будет даже излишек в несколько тысяч, который нам позволит купить в Финляндии небольшую дачу...
Войницкий . Постой, мне кажется, что мне изменяет мой слух. Повтори, что ты сказал...
Серебряков . Деньги обратить в процентные бумаги и купить дачу в Финляндии...
Войницкий . Не Финляндия... Ты еще что-то другое сказал.
Серебряков . Я предлагаю продать имение.
Войницкий . Вот это самое... Ты продашь имение... Превосходно, богатая идея... А куда прикажешь деваться мне со старухой матерью?
Серебряков . Все это своевременно мы обсудим... Не сразу же...
Войницкий . Постой... Очевидно, до сих пор у меня не было ни капли здравого смысла. До сих пор я имел глупость думать, что это имение принадлежит Соне. Мой покойный отец купил это имение в приданое для моей сестры. До сих пор я был наивен, понимал законы не по-турецки и думал, что именье от сестры перешло к Соне.
Серебряков . Да, имение принадлежит Соне... Кто спорит? Без согласия Сони я не решусь продать его. К тому же это я делаю для блага Сони.
Войницкий . Это непостижимо, непостижимо! Или я с ума сошел, или... или...
Марья Васильевна . Жорж, не противоречь профессору! Он лучше нас знает, что хорошо и что дурно.
Войницкий . Нет, дайте мне воды... (Пьет воду.)Говорите что хотите! Что хотите!
Серебряков . Я не понимаю, отчего ты волнуешься, Жорж? Я не говорю, что мой проект идеален. Если все найдут его негодным, то я не буду настаивать.
Входит Дядин; он во фраке, в белых перчатках и с широкополым цилиндром.
11
Те же и Дядин.
Дядин . Честь имею кланяться. Прошу прощения, что осмеливаюсь входить без доклада. Виновен, но заслуживаю снисхождения, так как у вас в передней нет ни одного доместика.
Серебряков (смущенно) . Очень рад... Прошу...
Дядин (расшаркиваясь) . Ваше превосходительство! Mesdames! Мое вторжение в ваши пределы имеет двоякую цель. Во-первых, я пришел сюда, чтобы нанести визит и засвидетельствовать свое благоговейное уважение, во-вторых, чтобы пригласить всех вас, по случаю прекрасной погоды, совершить экспедицию в мою область. Обитаю я на водяной мельнице, которую арендую у нашего общего друга Лешего. Это укромный поэтический уголок земли, где ночью слышится плеск русалок, а днем...
Войницкий . Постой, Вафля, мы о деле... Погоди, после... (Серебрякову.)Вот спроси ты у него... Это именье куплено у его дяди.
Серебряков . Ах, да зачем мне спрашивать? К чему?
Войницкий . Это именье было куплено по тогдашнему времени за девяносто пять тысяч! Отец уплатил только семьдесят, и осталось долгу двадцать пять тысяч. Теперь слушайте... Именье это не было бы куплено, если бы я не отказался от наследства в пользу сестры, которую любил. Мало того, я десять лет работал, как вол, и выплатил весь долг.
Орловский . Чего же вы, душа моя, хотите?
Войницкий . Именье чисто от долгов и не расстроено только благодаря моим личным усилиям. И вот, когда я стал стар, меня хотят выгнать отсюда в шею!
Серебряков . Я не понимаю, чего ты добиваешься?
Войницкий . Двадцать пять лет я управлял этим именьем, работал, высылал деньги, как самый добросовестный приказчик, и за все время ты ни разу не поблагодарил меня! Все время, и в молодости и теперь, я получал от тебя жалованья пятьсот рублей в год – нищенские деньги! – и ты ни разу не догадался прибавить мне хоть один рубль!
Серебряков . Жорж, почем же я знал! Я человек непрактический и ничего не понимаю. Ты мог бы сам прибавить себе, сколько угодно.
Войницкий . Зачем я не крал? Отчего вы все не презираете меня за то, что я не крал? Это было бы справедливо, и теперь я не был бы нищим!
Марья Васильевна (строго) . Жорж!
Дядин (волнуясь) . Жорженька, не надо, не надо... Я дрожу... Зачем портить хорошие отношения? (Целует его.)Не надо...
Войницкий . Двадцать пять лет я вот с ней, вот с этой матерью, как крот, сидел в четырех стенах... Все наши мысли и чувства принадлежали тебе одному. Днем мы говорили о тебе, о твоих работах, гордились твоей известностью, с благоговением произносили твое имя; ночи мы губили на то, что читали журналы и книги, которые я теперь глубоко презираю!
Дядин . Не надо, Жорженька, не надо... Не могу...
Серебряков . Я не понимаю, что тебе нужно?
Войницкий . Ты для нас был существом высшего порядка, а твои статьи мы знали наизусть... Но теперь у меня открылись глаза. Я все вижу! Пишешь ты об искусстве, но ничего не понимаешь в искусстве! Все твои работы, которые я любил, не стоят гроша медного!
Серебряков . Господа! Да уймите же его наконец! Я уйду!
Елена Андреевна . Жорж, я требую, чтобы вы замолчали! Слышите?
Войницкий . Не замолчу! (Загораживая Серебрякову дорогу.)Постой, я не кончил! Ты погубил мою жизнь! Я не жил, не жил! По твоей милости я истребил, уничтожил лучшие годы своей жизни! Ты мой злейший враг!
Дядин . Я не могу... не могу... Я уйду в другую комнату... (B сильном волнении уходит в правую дверь.)
Серебряков . Что ты хочешь от меня? И какое ты имеешь право говорить со мной таким тоном? Ничтожество! Если именье твое, то бери его, я не нуждаюсь в нем!
Желтухин (в сторону) . Ну, заварилась каша!.. Уйду! (Уходит.)
Елена Андреевна . Если не замолчите, то я сию минуту уеду из этого ада! (Кричит.)Я не могу дольше выносить!
Войницкий . Пропала жизнь! Я талантлив, умен, смел... Если б я жил нормально, то из меня мог бы выйти Шопенгауэр, Достоевский... Я зарапортовался! Я с ума схожу... Матушка, я в отчаянии! Матушка!
Марья Васильевна . Слушайся профессора!
Войницкий . Матушка! Что мне делать? Не нужно, не говорите! Я сам знаю, что мне делать! (Серебрякову.)Будешь ты меня помнить! (Уходит в среднюю дверь.)
Марья Васильевна идет за ним.
Серебряков . Господа, что же это наконец такое? Уберите от меня этого сумасшедшего!
Орловский . Ничего, ничего, Саша, у него душа уляжется. Ты не волнуйся так.
Серебряков . Не могу я жить с ним под одной крышей! Живет тут (указывает на среднюю дверь) , почти рядом со мной... Пусть перебирается в деревню, во флигель, или я переберусь отсюда, но оставаться с ним я не могу...
Елена Андреевна (мужу) . Если повторится еще что-нибудь подобное, то я уеду!
Серебряков . Ах, не пугай, пожалуйста!
Елена Андреевна . Я не пугаю, но все вы точно условились сделать из моей жизни ад... Я уеду...
Серебряков . Все отлично знают, что ты молода, я стар и что ты делаешь большое одолжение, что живешь здесь...
Елена Андреевна . Продолжай, продолжай...
Орловский . Ну, ну, ну... Друзья мои...
Быстро входит Хрущов.
12
Те же и Хрущов.
Хрущов (волнуясь) . Очень рад, что застаю вас дома, Александр Владимирович... Простите, быть может, я пришел не вовремя и помешал вам... Но не в этом дело. Здравствуйте...
Серебряков . Что вам угодно?
Хрущов . Извините, я взволнован – это оттого, что сейчас я быстро ехал верхом... Александр Владимирович, я слышал, что третьего дня вы продали Кузнецову свой лес на сруб. Если это правда, а не простая сплетня, то, прошу вас, не делайте этого.