– Стас! – позвала я, он повернулся в мою сторону, и на губах его появилась улыбка, которую я так любила и которую так редко видела. Я кинулась к нему со всех ног, он сделал шаг навстречу и раскинул руки, а потом крепко обнял меня и, целуя мои волосы, произнес:
– Принцеска…
– Не утерпела, пришла раньше, – точно оправдываясь, сказала я.
– Я тоже не утерпел, – засмеялся он. – Весь день думал, может, у меня глюки, может, я все это выдумал?
– А ты звонить не пробовал?
– Боялся тебя подставить, вдруг сестрица рядом.
– Меня надолго не хватит на всю эту конспирацию… – пожаловалась я.
Мы покинули парк. Я держала Стаса за руку и не могла поверить, что счастье вот так запросто свалилось на меня. Он улыбался, шагая рядом, но взгляд был настороженным, и это вдруг испугало, напомнив, что у нас все не так просто.
Как только мы оказались в его машине, я потянулась к нему с намерением поцеловать, а он, смеясь, сказал:
– Придется потерпеть.
– Свинство какое…
– Ага. Трудности закаляют.
Он держал меня за руку, левой рукой ловко управляя машиной, а я по‑дурацки улыбалась или вдруг начинала хихикать, и настороженность начала понемногу исчезать из его глаз.
Он поцеловал меня, как только мы переступили порог его квартиры. И я, вцепившись в него, смеялась и плакала. Мы оказались на полу, как были, в пальто и обуви, жадно прильнув друг к другу, не желая расцепить объятия хотя бы на миг, а потом лежали, взявшись за руки среди вороха одежды, и Стас сказал:
– Я тосковал по тебе.
А я ответила:
– Прости меня.
– За что? – усмехнулся он.
– За то, что мучила себя и тебя.
Он лег на бок, оперся на локоть и теперь смотрел на меня так, точно видел впервые. Легко коснулся пальцами моих губ и вздохнул:
– Смешной ты человечек, Принцеска. Берешь чужую вину на себя, а потом не знаешь, что с этим делать.
Я собралась ответить, но он стал меня целовать, и я подумала, что мой ответ не имеет значения. Никакие слова значения не имеют.
Берсеньев прислал СМС где‑то в половине двенадцатого. Мы к тому моменту успели не только перебраться в постель, но и перекусить, выпить бутылку вина и рассказать, как жили эти месяцы друг без друга. Рассказывала в основном я, и когда голос мой начинал дрожать, Стас крепче сжимал объятия, и рассказ оказывался незаконченным, а я, счастливо улыбаясь, гладила его волосы, когда он устраивал голову на моей груди. В общем, на сигнал СМС я вряд ли бы обратила внимание, но Стас его услышал.
– Сестрица? – спросил, взглянув на часы.
– Нет, Берсеньев, – ответила я и прочитала СМС вслух: – «Задание выполнил. Агент завербован». Он помогает мне с расследованием, – пояснила я.
– Похоже, вы крепко подружились, – усмехнулся Стас.
– Да, похоже…
– Мне есть смысл беспокоиться?
– Нет, конечно нет. Он не воспринимает меня всерьез.
– А ты его?
Я подумала, что будет трудно объяснить мое отношение к Берсеньеву, не вдаваясь в его биографию, точнее, в ту ее часть, что была мне известна.
– Он мне не раз помогал, – ответила я, чувствуя, как неубедительно это звучит.
– Он не воспринимает тебя всерьез, но охотно помогает, – Стас вновь усмехнулся, и в голосе появились те интонации, от которых мне всегда становилось не по себе. – Помнится, я тоже не воспринимал тебя всерьез. И чем это кончилось?
– Он любит женщину, которая замужем за другим. – Я тут же пожалела о сказанном. На Стаса мои слова вряд ли произведут впечатление, зато теперь я чувствовала себя предателем.
– Вот как? Не похож он на страдальца. Ладно, разберемся. Глупо сейчас тратить на это время.
Утром Стас, собираясь на работу, сказал:
– Сможем встретиться днем на пару часов?
– Наверное, – кивнула я, гадая, что он задумал.
– Надо будет купить тебе кое‑что из вещей.
– Я могу взять из дома…
– Глазастая сестрица наверняка обратит на это внимание. К тому же это отличный повод увидеться, не дожидаясь вечера. Я скучаю, – сказал он совсем другим тоном, и я, смеясь, признала, что идея отличная.
Он отвез меня на работу, высадив за два квартала. В офисе я оказалась вовремя, но от гнева сестрицы это не спасло. Как всегда, забыв закрыть дверь в свой кабинет, она пыталась разговаривать сразу по двум телефонам и кивком велела мне зайти. Отбросила мобильный и сурово на меня уставилась.
– Это Софья. Уже провели вскрытие. Для нашего клиента все очень скверно. Девицу застрелили из «ТТ». Примерно в то время, когда Туров высадил ее на дороге. И доказать, что сделал это кто‑то другой, будет нелегко. Кстати, у меня все больше сомнений в его невиновности. А у тебя?
Я попыталась сосредоточиться на мыслительном процессе.
– Сомнения есть, а вот мотива нет.
– Личная неприязнь не подходит? – скривилась Агатка. – Они поссорились, он вышел из себя и ее застрелил. А ты пытаешься выжать из этого исторический детектив.
– Откуда у Турова оружие?
– Не смеши меня. У такого типа, как он, подходящие связи найдутся.
– А следаки о них до сих пор не знают?
– И кто у нас сейчас зануда?
– Я только пытаюсь выяснить правду. Как папа учил.
– Не спекулируй светлым именем. Кстати, нам с тобой платят за другое.
– Тогда надо было о трупе помалкивать.
– Поучи сестру… – буркнула Агатка и принялась сверлить меня взглядом. – Димка звонил. Утверждает, что дома ты не ночуешь.
– Я от него прячусь.
– И от меня тоже? Я вечером заезжала.
– Мы с Сергеем Львовичем разрабатывали план операции.
– Ты теперь у него ночуешь?
– Ночь мы провели без сна, но врозь. Он плел любовные сети, в которые угодила почтальонша, а я стояла на шухере, готовая вмешаться, если вдруг перетрудится.
– Не щади мои чувства, сестрица, вашу нежную дружбу я переживу. И Димка, думаю, тоже. Может, пошлет вас подальше, но вы ведь не очень огорчитесь.
– К сожалению, мы с Берсеньевым не созданы друг для друга, – со всей серьезностью заявила я.